Подвал представлял из себя одну большую комнату, со сломанной печью, ржавым водонагревателем и настоящим Дарителем, от которого отделились другие, маленькие Дарители. Он заполнял собой всю заднюю половину комнаты, до самого потолка, он был больше чем даже два слона. Это было страшно. Но это нормально. Не бежать. Только не бежать.

Оно было во многом похоже на свои меньшие вариации: повсюду щупальца, но плюс сотня, или больше морщинистых ртов, без губ, просто трещины. И все они медленно двигались при общем застылом спокойствии Дарителя. Тоби знал, что оно говорит с ним этими ртами. Оно хочет его. Хочет разорвать его, вырвать внутренности, и влезть в него.

Тоби начало трясти, он очень старался заставить себя остановиться, но не мог.

Маленькая зеленая лодка. Полная Успокоительного Порошка. Надо медленно плыть и разбрасывать, плыть и разбрасывать!

Как только лучи фонаря попали на Дарителя, Тоби увидел гло́тки цвета сырого мяса в глубине ртов. Скопления красных желез сочились прозрачным сиропообразным веществом. Повсюду у твари были шипы, острые, как на кактусе. Не было ни верха ни низа, ни переда, ни зада, ни головы. Просто все вместе, везде одновременно, все смешано. И медленно двигавшиеся рты пытались сказать ему, что оно хочет погрузить щупальца в его уши. Смешать его с собой, вытрясти его мозги, стать им, использовать его. Потому что он, Тоби был просто вещью, которую можно использовать, просто мясом, просто мясом для использования.

Маленькая зеленая лодка.

Полная Успокоительного Порошка.

Плыть не спеша и разбрасывать, плыть и бросать.

Логово зверя, его чудовищная громада, нависла над Джеком. В самые недра этой твари, Джек лил бензин, лил на парализованные питоноподобные отростки, на другие отвратительные и жуткие части этого существа, которые он не хотел рассматривать, потому что надеялся когда-нибудь снова заснуть.

Он содрогнулся при мысли, что единственное, что сдерживает этого демона, это маленький мальчик и его живое воображение.

Может быть, когда здесь все будет закончено и станет известным всему Миру, воображение признают самым мощным из всех видов оружия. Именно воображение человеческой расы позволило ей мечтать о жизни за пределами холодных пещер и о возможном будущем среди звезд.

Он посмотрел на Тоби. Такой бледный в свете лучей фонарика. Как будто его маленькое личико было вырезано из чистого белого мрамора. Он, должно быть, был в эмоциональном смятении, напуган до полусмерти, но внешне оставался спокойным, отстраненным. Со своим безмятежным выражением лица и мраморно-белой кожей он  напоминал статую святого в кафедральном соборе. И он действительно был их единственным спасением.

Внезапная вспышка активности Дарителя. Рябь движения по щупальцам. — Хитер ахнула, а Харлан Моффит выронил свою полупустую канистру с бензином.

Еще одна рябь, сильнее первой. Отвратительные рты широко раскрылись, словно собираясь закричать. Густой, влажный, отвратительный запах.

Джек повернулся к Тоби. — Страх исказил спокойное лицо мальчика, как будто тень боевого самолета прошла над летним лугом. Но она мелькнула и пропала. — Тоби вновь расслабился, Даритель замер.

— Давайте быстрее! — сказала Хитер.

Харлан настоял на том, что выйдет последним. Он шел оставляя за собой дорожку бензина, во дворе останется только поднести к ней спичку, проходя через гостиную, он облил бензином и труп и его наездника..

Никогда в своей жизни он не был так напуган. Он не удивился бы, обнаружив, что испортил прекрасную пару вельветовых брюк. Никаких особых причин, по которым он должен был выходить последним, вроде бы не было. Он мог оставить это дело и полицейскому. Но та тварь, там, внизу… Он решил, что именно он должен сделать эту дорожку бензина, протянуть этот бикфордов шнур и поднести к нему горящую спичку. Из-за Синди, Люси и Нэнси. Из-за всех соседей по Иглз Руст. Из-за того, что, только увидев это существо, смог осознать, как сильно он любил их, гораздо сильнее, чем думал раньше. Даже тех, которых раньше терпеть не мог, — миссис Керри из закусочной, Боба Фалькенберга из лавки «Зерно и корма». Он жаждал увидеть их снова, потому что внезапно ему показалось, что у него с ними целый мир общего и так много, о чем можно поговорить! Сколько же нужно пережить, что же надо увидеть, чтобы напомнить самому себе о том, что ты человек.

Папа чиркнул спичкой. Снег вспыхнул. Змейка огня побежала в домик управляющего через открытую дверь.

Черное море поднялось и покатилось.

Маленькая зеленая лодка. Плыть и бросать. Плыть и бросать.

Взрывом выбило стекла и даже сорвало некоторые щиты фанеры, которыми были забиты окна, из окон вырывались языки пламени.

Море было черным и густым, как грязь, оно бурлило полное ненависти, хотело утянуть его вниз, это был зов ЗИМНЕЙ ЛУНЫ. ЗИМНЯЯ ЛУНА манила его из лодки, суля всевозможные блага, в темноту внизу, и Тоби почти захотел этого, но переборол себя и остался в маленькой зеленой лодке, крепко держась за борт, вцепившись в него ради самой жизни. И разбрасывал Успокоительный Порошок свободной рукой: тяжесть падала на холодное море. Он крепко держался и делал то, что был должен делать, просто то, что он должен!

Позже, когда Хитер и Харлан давали показания помощнику шерифа в патрульной машине, а другие помощники шерифа и пожарные рыскали по руинам в поисках доказательств, Джек стоял с Тоби на конюшне, где было тепло от работающих электронагревателей. Некоторое время они просто смотрели через полуоткрытую дверь на падающий снег и время от времени один из них гладил Фальстафа, когда тот особенно настойчиво терся о ноги.

Наконец Джек спросил:

— Оно погибло?

— Может быть.

— Ты не знаешь точно?

— Очень вероятно, что погибло, — сказал мальчик, — когда оно сгорало, оно сделало из себя маленьких червей, злых тварей. И они полезли в щели стен подвала, пытаясь выбраться из огня. Но может быть, они всё же все сгорели.

— Мы должны отыскать их. Или не мы, а военные и ученые, которые будут здесь уже скоро. Нужно попытаться отыскать их всех до одного.

— Да. Потому что оно может вырасти снова, — сказал мальчик.

Снег шел не так сильно, как всю ночь и утро. Ветер тоже стихал.

— Ты как, приходишь себя? — спросил Джек.

— Да.

— Уверен?

— Таким, как раньше, я никогда уже не стану, — сказал Тоби торжественно, — таким же нет… но я в порядке.

 Такова жизнь, подумал  Джек. Кошмар изменяет нас, потому что мы не можем его забыть. Мы прокляты своей памятью. Это приходит, когда мы становимся достаточно взрослыми, чтобы понять, что существует смерть и то, что рано или поздно потеряем всех, кого любим. Мы постоянно меняемся. Но, справляемся с трудностями, остаемся «в порядке». Продолжаем жить дальше.

За одиннадцать дней до Рождества они перевалили через холмы Голливуда и приехали в Лос-Анджелес. День был солнечный, воздух необычно чист, а пальмы величавы.

На заднем сиденье «Форд Эксплорер» Фальстаф ерзал от окна к окну, озирая город. Иногда он пофыркивал, обнюхивая воздух, как будто пробовал город на запах.

Хитер очень хотела увидеть Джину Тендеро, Альму Брайсон и многих других друзей, старых соседей. Она чувствовала, что возвращается домой после многих лет, проведенных в другой стране, и ее сердце переполняла радость.

Этот дом не был совершенством. Но это был их единственный дом, и они могли надеяться сделать его получше.

Этой ночью полная зимняя луна плыла по небу и океан блестел серебром.