– Алло. Чем могу быть полезен?

– Дёма, кончай валять дурака. – Голос мамы мгновенно прояснил мои мысли. – Дашка соскучилась, и мы решили нагрянуть с неожиданной проверкой. Я пока что поговорю с директрисой, а наша мелкая уже поднимается к тебе!

Вот это, блин, новости! Мама у меня строгая, а младшая сестрёнка хоть и миленькая, но въедливая, как бультерьер. Мне очень не хотелось пускать их в комнату и показывать бардак. Видно, спросонья не весь мой мозг включился, и я допустил жуткую ошибку – вскочил с кровати и выбежал в коридор. Холодный ветер тут же вцепился в моё тело, он царапал кожу, легко проникая сквозь одежду. Впереди под чёрным небом лежали развалины огромного города, среди них шевелились серые человекоподобные тела.

«Эффект наблюдателя!» – вспомнил я и тут же отвернулся. Спальня за порогом казалась необычно яркой. Радовал даже цвет рассыпанных чипсов, он был таким солнечно-жёлтым. Посреди комнаты стоял Дём. Точнее, тварь в моём теле. Существо пригнулось, высматривая добычу. Пальцы на расставленных руках шевелились как водоросли. Я шагнул вперёд, но наткнулся на невидимую стену. Она ударила меня током и отбросила на пару метров назад. Чьи-то холодные руки прикоснулись к моей спине, но я не стал оборачиваться, вскочил, снова шагнул к порогу и столкнулся с Дашкой. Точнее, она пробежала сквозь меня и ворвалась в комнату с радостным криком:

– Вот ты где, Дёмка-паразит! Мама так и говорила, что живёшь как в берлоге.

Тварь в моём теле посмотрела на девочку и улыбнулась жутким оскалом хищника.

– Нет! Не смей! – закричал я и бросился на невидимую преграду.

Меня снова отбросило ударом холодного электричества. Судороги скрутили руки и ноги. Дашка сразу почувствовала неладное.

– Дёмка, ты чего? – В голосе звучал испуг. Сестрёнка попятилась, но существо рвануло вперёд, оттолкнуло её от двери и прошипело:

– Тёплое мясо.

– Нет! Только не это! – Я снова вскочил и бросился вперёд.

Мне было всё равно – пусть даже меня тысячу раз ударит током. Холодная рука схватила меня за ногу. Я споткнулся, но снова вскочил, налетел на невидимую преграду и взвыл от боли. Судороги превратили мои нервы в колючую проволоку. Сзади урчали и шевелились какие-то твари. Их было много, и они собирались напасть. Дашка тоже не хотела сдаваться, она схватила попавшийся под руку ботинок и запустила в существо. Тварь попятилась, и спина моего тела оказалась рядом с порогом. Голубой свитер коснулся невидимой границы, и по нему поползла ржавчина. Частички яркости летели в наш серый мир.

Это мой шанс! Не было времени раскладывать всё по полочкам, просто я всё понял и снова рванул на невидимую преграду. Она опять ударила меня, скрючила руки и ноги жгучими волнами судорог, но отбросить не смогла и потащила вперёд. Через мгновение я вернулся в своё тело и тут же получил вторым ботинком по голове.

– Ты чего творишь, мелкая! Сейчас отправлю всех твоих кукол на вторичную переработку! – Возглас вырвался у меня на полном автомате.

– Дёмка, ты снова нормальный! – закричала Дашка. – Я так испугалась!

– Я знаю, прости меня. – Сестрёнка оказалась в моих объятиях. Нужно было придумать какое-то объяснение, чтобы мама не заподозрила неладное.

– Дурак ты, нельзя так пугать! – Дашка всхлипнула.

– Очень глупая шутка, – кивнул я. – Посмотрел в интернете видео и решил попробовать.

Сестрёнка принялась колотить меня маленькими кулачками:

– Не делай так больше! Понял?!

– Обещаю, только не бей! – засмеялся я.

Мама поднялась на этаж и подошла к нашей комнате:

– Всё как в старые добрые времена – дети дерутся, в комнате погром. В общем, полный набор.

– Это, между прочим, не только моя комната. Нас тут четыре человека живёт, – попытался оправдаться я.

– Больше похоже, что четыре свиньи. Ладно, сейчас порядок наведём.

От такого, понятное дело, никому не отвертеться. Своя доля уборки досталась и Воронцовым, когда они пришли с уроков. Стёпу мама пожалела, он почему-то даже не стал спорить – сел в углу грустный. Зато потом нам перепали домашние пироги с картошкой, капустой и вишней. После местной столовки крутизна неимоверная.

– И не вздумайте грязью зарастать, – напутствовала нас мама перед уходом. – Узнаю, что живёте в берлоге, нажалуюсь вашему начальству.

Нужно было переговорить со Стёпой – рассказать про сегодняшний случай. Ещё расспросить хорошенько – юный физик казался каким-то странным, слишком спокойным и молчаливым. Я надеялся, что это симптом предстоящего важного открытия или чего-то другого хорошего. Так или иначе, пришлось дожидаться полдника, чтобы выйти вместе с близнецами в столовую. После черничного киселя я толкнул Стёпу локтем:

– Есть новости, нужно обсудить.

Физик-теоретик только кивнул в ответ. Я завернул свой бутерброд с ветчиной в салфетку, положил в карман спортивной куртки и направился к выходу из столовой. На четвёртом этаже школы располагался актовый зал. Музыкальные занятия среди наших ботаников практически не проводились, так что он почти всегда пустовал. Расхлябанные двустворчатые двери редко закрывались. В общем, подходящее место для таких, как мы. Я плюхнулся в кресло первого ряда и закинул ноги на соседнее. Стёпа остался стоять, у него дёргалась левая рука – так происходило всегда, когда он слишком нервничал, чтобы её контролировать.

– Сегодня я был по ту сторону. Чудом удалось выбраться.

Мне казалось, что эти слова достойны восклицаний и прочих бурных реакций. Стёпа произнёс одно слово:

– Интересно.

Мне, конечно, нравится, когда люди говорят как компьютеры – чётко, ясно и по делу, но сейчас хотелось большего.

– Слушай, что с тобой такое? – спросил я. – Чего сам не свой? Готовишь какое-то грандиозное открытие?

– Просто… – Степина рука задёргалась ещё сильней. – Твоя мама такая хорошая.

Я всё ещё не понимал, в чём дело:

– Ты, наверное, по дому соскучился?

Стёпа задрожал, по его правой щеке потекли слёзы. Мне раньше не особенно приходилось кого-то утешать. Я не знал, что делать, и уныло пробормотал:

– Давай всё рассказывай.

Усадив Стёпу, я выслушал его историю, и всё стало ясно. Тяжёлая болезнь была не единственной бедой моего соседа. Мать решила не возиться с инвалидом и сдала его в детский дом. Стёпе было три года, но он это запомнил. С самого детства мальчик пытался всем доказать, что он не больной, а нормальный и даже лучше других. Наверное, только поэтому, превозмогая боль и усталость, научился ходить без костылей. В шесть лет Стёпа случайно заполучил учебник со сложными математическими задачками для школьников и начал их решать. С того дня его дела пошли в гору – руководству детского дома нравилось показывать всем вундеркинда. Так Стёпа поездил по олимпиадам, обзавёлся компьютером, удалёнными репетиторами и в конце концов попал в московский интернат.

– Знаешь что?! – сказал я, когда мой друг немного успокоился. – Ты не должен никому ничего доказывать! Думаешь, твоя мама тебе сделала хуже?! Нет, она себе хуже сделала! Теперь каждый день вспоминает о своём предательстве. Даже если не явно, то в душе мучается!

Стёпа посмотрел на меня другими, ясными глазами. Кажется, он понял то, что я сам не до конца понимал. Мне в этот момент мерещилось прекрасное лицо Алёны. Вот она лежит на бетонном полу, а из её груди растёт молодой каштан. В общем, мы не скоро смогли добраться до сути дела и обсудить моё удачное возвращение из тёмного мира. К тому же все эти эмоции выматывают больше, чем поиск ошибок в индийском коде[11]. Дослушав мой рассказ, Стёпа задумался, а потом воскликнул:

– Есть одна идея, только мне нужен комп, чтобы построить математическую модель!

– Сиди здесь! Сейчас принесу, – предложил я.

– Давай вместе пойдём.

«Я один быстрей туда-обратно сбегаю» – такой очевидный вариант Стёпа не принял бы, так что пришлось сделать обходной манёвр: