Я довольно усмехнулся:

– Мне можно.

На сборы ушло меньше получаса. Стёпа ещё раз показал мне, как пользоваться приборами.

– Система очень точная, – сказал он. – Отклонение больше чем на пять процентов уже повод задуматься. Если будет десять-пятнадцать, моя теория полностью подтвердится!

– Ох уж мне эти теоретики, – я покачал головой.

Мне удалось без проблем выбраться из интерната. Правда, на улице я чуть не столкнулся с нашей историчкой. Спас только накинутый на голову капюшон толстовки.

«Не стоит сбрасывать со счетов даже самые примитивные технологии», – сказал я себе и, затерявшись в толпе прохожих, побрёл к метро. Подземка оказалась необычно пустой для самого разгара рабочего дня. По тоннелям гулял холодный ветер.

«Неужели люди одумались и начали массово переходить на дистанционную работу?» – таким я задался вопросом, но что-то настораживало меня, не давало хорошенько обдумать всю глупую нецелесообразность человеческого поведения.

Метро казалось незнакомым и неприятным местом. К счастью, ехать было недалеко. Между «Смоленской» и «Арбатской» поезд остановился в тоннеле. Свет в вагонах погас, и мы погрузились в кромешную тьму.

«Ну вот, приехали», – мелькнула мысль в моей голове.

Я стоял у самого выхода, прислонившись спиной к боковине сидений. Дверь открылась совершенно неожиданно. Причём бесшумно и только моя. Из тоннеля потянуло холодом.

– Эй, машинист! Ты инструкции по технике безопасности хотя бы издали видел? – проворчал я, выглянул в черноту и увидел светящиеся глаза. Что-то сидело на двухметровой высоте, наверное, на проводах или трубе. Затем нечто издало холодный протяжный звук и прыгнуло на меня. Я отскочил назад. В следующее мгновение двери закрылись, поезд дёрнулся.

В вагоне одна за другой начали нехотя зажигаться лампы. Мне показалось, что некоторые пассажиры напуганы. Девушка в красной куртке была бледна как полотно. У седого грузного мужчины глаза бешено метались. Сначала я хотел выйти на следующей станции, но передумал – мне не стоило поздно возвращаться в интернат. Долгое отсутствие могли заметить, начать поиски, звонки родителям и прочие нелепые действия. В любом случае, больше ничего необычного не случилось.

Выходя из метро, я пытался понять, что произошло во время остановки в тоннеле.

«Там был кто-то! Ты не сошёл с ума, – мысли стучали в моей голове. – Неизвестно, откуда оно взялось, но другие люди тоже что-то заметили. Поезд простоял меньше минуты, а многие успели не на шутку испугаться».

Дом на Бауманской был всё таким же мрачным. После дождя в подъезде пахло бассейном. Я поднялся на четвёртый этаж и позвонил в знакомую дверь. На этот раз Валентин долго не открывал и появился минут через пять. Выглядел он ещё хуже, чем в первый раз: к дурацкой одежде прибавились синяки под глазами и бледно-жёлтое лицо. Приветствуя меня, парень зевнул:

– Не удаётся нормально поспать.

– Возможно, вам стоит найти временное пристанище. Например, институтское общежитие, – осторожно проговорил я.

– Если с Настей что-то случится, её папа меня из-под земли достанет, – тяжело вздохнул парень. – К тому же она всё-таки моя девушка.

Вспомнил наконец-то!

– Перейдём к делу, – сказал я. – Странник подготовил специальный прибор, он поможет определить характер мистической аномалии.

– Странник использует науку? – уточнил Валентин. – Я думал, он опирается на сверхъестественные способности.

– Странник использует всё, что может помочь! – в моём голосе прозвучало раздражение, и студент поспешил заявить:

– Делайте своё дело. Не буду вам мешать, – с этими словами он отступил к себе в комнату.

Я включил лазерную указку и посмотрел на экран прибора. Он показал четыре цифры: один, девять, восемь, пять. Почти две тысячи единиц неизвестной мне физической величины. Первые три цифры оставались неизменными, а на месте пятёрки появлялась то четвёрка, то шестёрка.

«Выгляжу как полнейший ботан, а всё из-за Стёпы», – подумал я, а вслух сказал:

– Показания стабильны. Будем исследовать кладовку.

Медленно шагая по коридору, я следил за циферками. Они вели себя прилично – даже скучно стало. На кухне послышалась возня, потом кто-то заскрёб ногтями в дверь. Она была заперта снаружи на свеженький стальной шпингалет.

– Ведь заботится о своей девушке милый Валентин, – пробормотал я. Чем сильней становилось напряжение, тем больше меня бесил этот студент-хипстер.

– Они ждут, – прошипела Настя сквозь дверь.

Меня передёрнуло от её голоса – в нём звучала какая-то жуткая обречённость. Эти «они» не слишком радовало. «Они» как будто предвкушали не только свою победу, но и последующую собственную тяжёлую участь.

До кладовой оставалось метра полтора, и я снова посмотрел на прибор. Показания изменились. Единица всё ещё оставалась островком стабильности. Девятка периодически сменялась восьмёркой, а последние две цифры вообще скакали как бешеные.

– Танцуй, Стёпка! Твои фотоны действительно исчезают, – пробормотал я и вспомнил, что мой сосед ждёт звонка по скайпу, но решил не включать смартфон: «Скажу, что деньги на трафик кончились. Всегда это прокатывало».

Лазерная указка была по-настоящему мощной – хоть голубей в полёте жарь. На датчике фотометра плясало большое ярко-зелёное пятно. Присмотревшись, можно было разглядеть тонкий луч. Исчезновение света невооружённым глазом было не разглядеть. По крайней мере, пока.

«Нужно продолжать эксперимент в кладовке», – решил я, открыл дверь и едва не заорал от страха. Из темноты на меня смотрели два горящих глаза. Онемевшие пальцы с трудом нащупали выключатель. Зажглась тусклая лампочка, и я понял, что в кладовой никого нет – просто блестели старые ёлочные игрушки на полках. Вполне возможно, что именно они напугали меня на видео. Эти рассуждения слишком успокоили меня. Даже забылось, что глаза на моих записях не висели в воздухе, а натурально крепились к отвратительной серой морде.

– Покончим с этим грязным научным делом, – пробормотал я и захлопнул дверь кладовки.

Лазерный луч задрожал и растаял. Зелёное пятно на датчике похудело до размеров обычной точки. Показания прибора уменьшились так же стремительно. От двух тысяч остались жалкие четыреста тридцать семь. После этого падение замедлилось, но окончательно не остановилось. Свет постепенно исчезал. Даже лампочка под потолком кладовки тоже начала меркнуть, но у меня не хватило духу обернуться и посмотреть на неё. Там сзади мог притаиться обладатель больших светящихся глаз. Дрожа всем телом, я крепко схватил старую железную ручку, потянул на себя, с силой нажал и толкнул дверь. Мне хотелось тут же броситься в спасительный коридор, но что-то меня остановило. Квартира по ту сторону порога заметно изменилась. Обои окончательно отклеились от стен, их трепал ветер. Прихожая вообще тонула в густом тёмно-сером мраке. Казалось, там вместо двери и лестницы – огромное открытое пространство.

– Валентин, – позвал я.

Ответа не последовало.

Цифры на фотометре вновь ускорились. Показания уменьшались, зелёная точка на датчике худела на глазах. Дрожащими руками я поднёс прибор к порогу. Жидкокристаллический дисплей уверенно показал нули. Свет не проникал из кладовки в коридор. Совсем. Что бы это ни значило, мне не стоило туда идти.

Ровно в момент, когда эта мысль пришла мне в голову, за моей спиной послышалось чье-то дыхание – редкие свистящие хрипы. Сердце бешено заколотилось. Может, всё-таки лучше коридор? Он хотя бы не откусит мне голову. Я сделал небольшой шаг вперёд, но заметил, что показания прибора начали расти: три, семь, одиннадцать, двадцать три. Свет возвращался.

«Так. Что это значит? Думай, Дём, думай!»

Дыхание приблизилось и теперь шипело у самого затылка. Даже не знаю, почему я решил не оборачиваться. Наверное, потому, что уже бывал в кладовке с неизвестной тварью и она мне ничего не сделала. Может быть, сработала интуиция. Так или иначе, мне показалось правильным сосредоточиться на приборе. Показания фотометра тем временем перевалили за три сотни, и на датчике появилась зелёная точка лазера. Громко щёлкнули зубы у самого моего уха. Мне смертельно захотелось выскочить в коридор, но я не стал этого делать. Вся логика происходящего подсказывала – выходить можно, только когда показания датчика восстановятся. Это как в теоремах и олимпиадных задачках по математике – ответ почти всегда красивый и симметричный.