Я ухожу, ощущая повсюду на себе его тягучий колдовской запах. И сколь не тру потом нещадно свою кожу пеньковой мочалкой, не могу его с себя смыть. Ларре намертво въелся в мое тело, проник, как пырей, корневищем мне в сердце. Не избавиться от него, не уничтожить.
Сегодня ты снова одолел меня, Ларре Таррум. Вновь победил.
Ненавижу тебя.
Глава 13
Со свистом рассекает воздух стрела. Она пролетает рядом с Ильясом, едва не задевая его плечо. И легко вонзается, как в мягкое масло, в ствол орешника, стоящий вблизи.
Ильяс внимательно щурит свои песчано-светлые глаза и различает впереди силуэт. Там среди зарослей лиеских лип притаился человек. Неизвестный стрелок стоит, совсем слившись с сухими прозимовавшими листьями и буро-пестрыми ветвями.
К айвинцу прыгает скалящий зубы серый пёс – грозный волкодав. Свирепо рычит на него, неистово скалит клыки. Но Ильяс его не боится.
Появляется таинственная лучница. У хозяйки собаки волосы подобны осенней листве. Они выбиваются из-под неприметного бурого платка, завиваются у тонкой шеи. А ее глаза сверкают, как раскаленные горячие барханы.
- Кто ты? - спрашивает его, не отпуская тонкую, будто бы волос, упругую тетиву.
Ильяс усмехается:
- Всех так встречаешь?
На лице незнакомки рассыпаны рыжие веснушки, будто яркие искорки. Она морщится и словно пренебрежительно ему говорит:
- Я задала тебе вопрос.
Ильяс серьезнет:
- Да путник я... Держу путь в пустыни.
Лучница не верит ему:
- Путник? С кенаром наперевес?
- Дороги нынче опасны, - кивает на нее Ильяс, ухмыляясь.
Девчонка молчит. Ее пес по-прежнему скалится.
- Послушай, - говорит айвинец, - зла я тебе не желаю. Я иду домой. Все верно ты подметила: я воин. Некогда в Красной битве я воевал против Берга. Теперь же... Охранником в пути возьмёт кто, рад буду. Ни медяка не осталось.
Лучница вздыхает.
- Ладно, - соглашается она, - Так и быть отпущу тебя, - и, предупреждая его, добавляет наигранно грозно, - Но Клык, если кому ты захочешь чинить вред, тебя может запросто завалить.
Волкодав, подтверждая, громко лает.
- Понял-понял. Испугался, - примирительно произносит Ильяс.
Девчонка опускает лук, не сводя с айвинца настороженных карих глаз.
- Ты, скажи мне, всех так пугаешь? - задает он ей вопрос.
Она смешно вздергивает свой нос:
- Вот еще. Да только в последнее время, какого только сброда из Кобрина не валит.
Мужчина окидывает взглядом ее хрупкую фигуру.
- И что же некому больше на страже лиеских лесов стоять, кроме тебя? – спрашивает Ильяс у хозяйки волкодава.
- А тебе какое дело? – злится она, - Думаешь, это случайно стрела мимо тебя пролетела? Я утке точно в глаз выстрелить могу. Пока ты только потянулся бы за своим кенаром, я бы уже смогла нанести решающий удар.
- Меткая, значит? – прячет айвинец улыбку.
- Быстрая, - серьезно она отвечает, - Лук позволяет угнаться за быстро тающим временем.
- А зовут тебя как? – интересуется путник.
- Марика, - говорит девушка.
- А я Ильяс, - представляется он, - Проводишь меня до ближайшей деревни?
Она соглашается:
- Провожу. До Ваишено к обеду выйдем.
Впереди них бежит ее пес, то и дело останавливаясь, чтобы подождать хозяйку. Волкодав настороженно водит носом по ветру, принюхиваясь к запахам.
На весь лес проносится звонкая отрывистая песнь теньковки. Маленькая приземистая птичка с зелено-бурым телом высоко сидит на ясене и неустанно повторяет: «Тень-тинь-тянь-тень». Услышав шорохи, она испуганно взлетает и уносится прочь, скрываясь в густой чаще.
- Зверей в лесу не боишься? – задумчиво спрашивает у лучницы Ильяс. Она лишь передергивает плечами:
- Людей страшиться нужно, а не живности, - утверждает Марика.
Она убирает с лица пряди, что ярче солнечных лучей, и говорит пришедшему из Кобрина путнику:
- Я раньше не встречала айвинцев. Не слишком вы любите покидать родные пустыни.
Мужчина отвечает, наблюдая, как ветер развевает ее алые волосы, горящие, словно языки пламени:
- Дом есть дом. Скучаю по нему.
- А что ушел? – спрашивает Марика, - Устал от кочевой жизни?
Глаза пустынника теплы, словно весеннее солнце. У его губ собираются маленькие морщины, когда он улыбается ей:
- Я и в Кобрине не знал крыши над головой. Когда империя затеяла войну с Бергом, Айвин решил оказать ей поддержку. Отправил воинов, ну и меня, конечно. А там уж… Приключений мне захотелось, свет посмотреть.
- Посмотрел? – фыркает лучница.
- Уж вовсю нагляделся. Представляешь, в Айсбенге побывал.
- Пустынник в Айсбенге! – смеется Марика, - Как не замерз? Что тебе там только понадобилось? Говорят, там люди не живут, одни только волки. А те – куда свирепее наших. Не порвали тебя?
- Нет, - улыбается воин, вспоминая, - Так, потрепали.
- Врешь! – прыскает девушка.
- Конечно, - легко соглашается он.
- И что же, теперь службы ты снова ищешь? – интересуется лучница.
- Как прядильщица судеб решит, - смиренно произносит Ильяс, - Но был бы я рад стать стражем тем, кто будет на юг, как и я, держать свой путь.
Марика отвлекается от разговора и кричит своему волкодаву:
- Клык! Отрыщь[ прим. запрещающая команда, часто используемая охотниками, чтобы собака отступила от пойманного зверя. Равносильно «нельзя», «отойди».]!
Пес, поджимая хвост, отступает. Под ним лежит зверь со светлым, охристо-серым мехом – попавший в силки заяц. На его спине виднеются не вылинявшие с зимы сизые подпалины. Длинные уши с черными концами сложены треугольником.
Ильяс вдруг инстинктивно хватается за висящий на поясе кенар. Айвинца обуревает тревога, навязчиво кружащаяся с ним рядом.
- Марика… Отойди, - зачем-то он ее просит.
- Поздно, - раздается голос внезапно появившегося незнакомца.
Другой быстро хватает брыкающуюся девушку и прижимает к ее горлу кинжал. Пес грозно рычит, его глаза налиты огненной лавой ярости. Мужчина, прижимающий к себе хозяйку собаки, довольно говорит своему напарнику:
- Хорошая пташка нам попалась!
Его потные горячие руки, лапая, скользят по телу Марики. Она морщится, ощущая смрад от его давно немытого грязного тела. Близость с незнакомцем, схватившим ее, доставляет лучнице одну лишь постылую неприязнь.
- Убрал от нее руки, - рычит Ильяс.
Один из беглых, а айвинец уверен, что это именно они, примирительно поднимает руки.
- Слушай, друг. Нам драться с тобой незачем. Забирай пса и уходи. Войди в положение: давно бабы у нас не было.
Марику от этого заявления всю передергивает. Кинжал от ее резкого движения вдавливается в кожу и оставляет буро-алую полосу.
Брат Дария не выпускает кенара. Он слишком убежден, что чужаки – беглые из Кобрина преступники, решившие скрыться в Лиесе от преследования.
- Вот с-сука! – ругается держащий девушку мужчина, когда она до крови вцепляется зубами в его руку. Айвинец в этот момент тоже не теряет времени: нападает на беглого, отбрасывая Марику в сторону.
Волкодав подбегает к своей хозяйке. Поскуливая, он лижет ее лицо горячим шершавым языком.
- Клык, фу, - сморщивается лучница, - Собака ты или кто… Взять! – приказывает она.
Пес послушно нападает на противников. Ильяс же легко уходит от их ударов и, умело орудуя кенаром, не позволяет одержать над собой верх.
Слышится холодный звон стали. В лесу стоит мертвенно-бледная тишина. Стихают птицы, не различимы нигде их песни и позывки. Даже ветер будто иссяк, и не шумят, соприкасаясь, голые ветви. Лишь раздается глухой звук шагов и резкий, пронзительно-острый – ударов.
Волкодав вцепляется в неприятеля, державшего его хозяйку, и Ильяс без труда быстро валит нападающих мужчин. Отточено, уверенно айвинец наносит им смертельные раны. В воздухе разливается сладко-железный запах пролитой крови. Земля наполняется ею, что дождевой водой, легко впитывая.
