– Она ещё ребенок. Ты знаешь, какими бывают девчонки в этом возрасте. Они кокетничают со всеми мужчинами подряд. Для них это безобидная забава.

Харри похлопал по холодной руке жены, как бы заверяя Сару в том, что она может не беспокоиться по поводу своего верного мужа. Он даже гордился тем, как ловко игнорировал знаки внимания со стороны Джинны. Он чувствовал, что его дипломатичность не осталась незамеченной Иэном Николсоном.

Харри задело то, что Николсон, похоже, не вспомнил об их встрече в Париже, происшедшей пятнадцать лет тому назад. Да, прошло немало времени, но все равно это показалось Харри странным. Неужели в тот день он произвел на банкира такое слабое впечатление? В таком случае он должен исправить его, изображая преданность Саре, держась вежливо с Алексис и заботливо, добродушно отвергая Джинну.

– Я думаю о том, следует ли мне напомнить Николсону, что мы однажды встречались в Париже, – сказал он Саре. – Каково твое мнение, дорогая? Он, похоже, действительно забыл.

– Я бы тоже хотела забыть весь тот кинопроект и причину, по которой он не осуществился.

– Извини. Я не хотел всколыхнуть неприятные воспоминания. – Она словно обвиняла его в том несчастном случае с лошадью. – А вот и наше виски.

Когда официант подошел к столу, Сара сказала:

– Харри, дорогой, постарайся сегодня не пить слишком много. В последнее время от тебя разит, как от бочки с самогоном. Даже кое-что из твоей одежды отдает спиртным. Это просто отвратительно.

Господи, ему захотелось задушить её прямо сейчас в роскошном клубе «Принц-регент». Она была озлобленной старой мегерой, и он слишком долго терпел её оскорбления. Неудивительно, что он стал злоупотреблять алкоголем. Только так он мог спасаться от её вечных требований и унизительных замечаний, сохранять психическое здоровье.

– Вот они, – сказала Сара. – И маленькая Мисс Выпускница в невероятно вульгарном платье.

Они на самом деле эффектная, колоритная троица, подумал Харри, игнорируя замечание Сары относительно платья Джинны – длинного, ярко-красного, с узкими бретельками, отлично сидевшего на сексуальной фигуре девушке. Было заметно, что она обходилась без лифчика. На Иэне был безупречно сшитый двубортный смокинг цвета ночного неба с черными атласными лацканами и пуговицами. Алексис – очаровательная Алексис – появилась в свободном шифоновом платье цвета лайма с расшитым бисером лифом.

Рядом с ней Сара выглядела блекло, безвкусно в своем светлом вечернем платье. Лиф просто висел на женщине, поскольку её груди (как и многое другое) усохли после несчастного случая. Неудивительно, что она завидовала плавным линиям юной Джинны.

– «Редерер Кристал»? – спросил Иэн Алексис и Джинну. Они обе кивнули в тот момент, когда рок-группа внезапно смолкла.

– А я собиралась спросить мистера Маринго, не согласится ли он потанцевать со мной, – сказала Джина, игнорируя хмурый взгляд отца.

– К сожалению, такие быстрые танцы не для меня, – солгал Харри. Понимаете, возраст.

Услышав голос Сары, он испытал раздражение.

– Но ты же превосходно их танцуешь, дорогой.

Она вечно испытывала его. Если он пойдет танцевать с Джинной, упрекам не будет конца. Если откажется, то благодаря Саре покажется Николсонам невежливым лжецом. Она всегда обрекала его на поражение, и поэтому он должен убить её.

Точнее, не он, а Алексис.

Какой бы малореальной ни казалась такая перспектива, у Харри было зловещее предчувствие, что как только он найдет подходящий способ, они с Алексис смогут вдвоем провернуть это дело. Он знал, что может рассчитывать на её полное содействие. Согласие Алексис встретиться с ним в Сент-Морице ободрило Харри, а после их короткого дневного разговора он почувствовал себя ещё более уверенно. Первоначальный страх Алексис, связанный с необходимостью привести Иэна в «Чеза Веглия» и возможными последствиями этого поступка, быстро исчез, когда Харри потребовал, чтобы она доверилась ему, положилась на него.

Главным было то, что Алексис хотела верить ему. Она стремилась вырваться из своего нелепого брака не меньше, чем он – избавиться от Сары. И хотя Алексис не знала о возможных опасностях, её манили перспектива приключения и, что более важно, запретный соблазн их соединения в ближайшем будущем. Он понимал Алексис. В конце концов они были братом и сестрой, ближайшими по крови родственниками. Их головы всегда работали одинаково изощренно и безжалостно.

– Вы катаетесь на лыжах, мистер Маринго? – спросил Иэн Николсон.

Харри оторопел.

– Если бы я не катался, что могло привести меня в Сент-Мориц?

На лице у Сары появилось презрительное выражение, у Джинны скучающее, у Алексис – смущенное, у Николсона – сочувствующее.

– Тогда я догадываюсь, что вы приехали сюда впервые, мистер Маринго.

Харри почувствовать себя неловко.

– Да, верно.

– Вам нечего стыдиться. Просто многие постоянные гости Сент-Морица приезжают сюда исключительно ради удовольствий, не связанных с катанием на лыжах, и поэтому могут тратить свою энергию, всю ночь танцуя и поглощая спиртное. – Николсон едва притронулся к дорогому шампанскому. – Им не надо вставать рано утром, чтобы провести пару часов на склоне.

Харри сдержал желание отхлебнуть виски.

– Понимаю вас, мистер Николсон, но я обожаю этот вид спорта, хотя и не являюсь искусным горнолыжником.

– В таком случае вы должны брать уроки. Здесь есть превосходный инструктор. Его зовут

Фамилия утонула в завывании саксофона, пропевшего первые ноты «Я буду любить тебя всегда». Рок-группа исчезла, её место занял более консервативный ансамбль. Джинна тотчас подалась вперед.

– Мистер Маринго, вы, конечно, не сможете отказать мне в этом танце.

К удивлению Харри Николсон засмеялся – похоже, ситуация на самом деле позабавила банкира.

– Боюсь, моя дочь неисправима. Но если вы способны вынести это, почему бы вам не потанцевать с ней? Если вы откажетесь, мне придется заменить вас, а я предпочел бы посидеть здесь, наслаждаясь обществом двух очаровательных дам.

Джинна уже встала, и теперь, получив зеленый свет от её отца, Харри тоже поднялся с кресла и добродушно развел руками, как бы сдаваясь. Сейчас он потанцевал бы с Кинг-Конгом, если бы Иэн это санкционировал.

К тому же Джинна могла оказаться полезным источником информации, которая пригодится ему в дальнейшем, когда они все вернутся в Англию, и он разработает план убийства. Хотя Алексис была готова к сотрудничеству, он не хотел выпытывать у неё информацию о странностях Иэна, его уязвимых местах, слабостях. Он боялся разбудить своим любопытством спящие страхи Алексис.

Когда тебя любят…

Привлекательная певица пела старую песню. Харри держал Джинну в своих руках на блестящем черном полу площадки для танцев. Дымчатые зеркала окутывали их пеленой интимности, которой Харри пытался сопротивляться вопреки усилиям Джинны. Ее тело, обтянутое открытым красным платьем, прижималось к его темно-бордовому смокингу и брюкам. Он ощущал её соски, живот, бедра. Девичьи ноги Джинны почти заключали его в дразнящие, соблазнительные объятия.

Харри предпринял попытку освободиться, но её руки оказались более сильными, чем он мог предположить. К тому же меньше всего ему хотелось ввязаться в явную борьбу с ней на глазах у других членов их компании. Он мог лишь надеяться, что они сидят достаточно далеко и не способны разглядеть в темноте наступательные действия Джинны.

– Как насчет того, чтобы позаниматься со мной любовью? – сказала она.

Столь прямолинейный подход вызвал у Харри изумление.

– Тебе не кажется, что я немного староват для тебя?

– Нет. По-моему, ты чертовски сексуален.

– Я также чертовски женат.

– Ну и что? Мне нет до этого дела.

– Но мне – есть, – сказал Харри.

– Ты, верно, шутишь. Ты, конечно, изменяешь жене.

– А вот и нет, но, уверяю тебя, если бы и изменял, то не с девушкой, которая по возрасту годится мне в дочери.

– Что за предрассудки? Ты заговорил, как мой отец. В любом случае я тебе не верю. Ты слишком привлекателен, чтобы хранить верность жене-инвалиду. Кого ты дурачишь?