Тери Даль сидела одна в носовой обзорной кабине «Отчаянного» и размышляла о том, какое верное имя выбрала для корабля. За иллюминатором не было ничего: ни звезд, ни отдаленных галактик, ни газовых облаков. Сначала путешественники надеялись, что просто попали внутрь темного облака, которое заслоняет окружающую вселенную, но точные датчики отвергли эту идею — корабль окружал абсолютный вакуум.

В памяти невольно начали всплывать старые легенды и мифы. Все разумные виды рукава Ориона вышли в космос намного позже, чем научились записывать свою историю, а когда все записано и хранится в компьютерной памяти, то, казалось бы, места для неопределенности не остается — мифы коренятся в устной традиции. И тем не менее древние истории продолжали жить. Ведь никто не отрицает того, что иногда корабли бесследно исчезают. И кто знает — может быть, они навечно застревают во временном колодце или какой-нибудь другой сингулярности пространства-времени? Рациональное мышление отвергало подобные фантазии. Если такие ловушки действительно существовали, то как мог ктото другой узнать о том, что корабль туда попал? Это все плоды воображения и безотчетных страхов.

Только факт оставался фактом: вокруг «Отчаянного» не было ничего. Первые несколько часов Тери, Торран Век и Джулиан Грейвс держались вместе, пытаясь поддерживать друг друга бесполезными уверениями, что все скоро закончится, и они окажутся в обычном космосе. А затем Тери надоел фальшивый оптимизм. Она ушла в обзорную кабину и с тех пор так там и сидела, до боли в глазах вглядываясь во тьму. Ей было страшно и в то же время стыдно за свой страх. Поэтому, когда входная дверь неожиданно скользнула в сторону и в кабину ввалился Торран Век, Тери вздохнула с облегчением.

— Ой, извини, я не знал, что тут кто-то есть!

— Ты не умеешь врать, Торран.

Он расплылся в улыбке, нисколько не смутившись.

— Ну ладно, я знал, что ты здесь. Просто у меня тут вроде кое-что получилось, хоть я ничего не могу понять. Ты поумнее меня — вот и решил пойти спросить.

— Опять врешь, и еще хуже. — У Тери почему-то поднялось настроение. — А где Грейвс?

— Не знаю. И я пока не хочу, чтобы он знал, — вдруг это все ерунда. Вполне достаточно, если я буду выглядеть дураком в твоих глазах.

Торран сел на стул, который жалобно скрипнул под его весом.

— Ты пришла сюда, потому что надеялась что-то увидеть. Я в каком-то смысле занимался тем же самым, правда, с помощью датчиков. — Он покачал головой, увидев ее загоревшиеся глаза. — Извини, ничего нового. Если верить показаниям приборов, мы просто нигде. Но потом я сделал уж совсем полную глупость...

— Неужели большую, чем вход в Бозе-узел без точных координат?

— Примерно. Я послал сигнал бедствия.

— Что?!

— Вот-вот. Полный идиотизм, однако я был в отчаянии и готов на что угодно. Взял и послал сообщение — о том, кто мы и откуда, что мы потерялись и ждем, когда кто-нибудь придет на помощь. Само собой, я не ждал никакого ответа. И все-таки послал.

— Неужели пришел ответ?

— Нет. — Торран пожал плечами. — Разве были какие- нибудь шансы, что кто-то примет этот сигнал? Никаких. И все же кое-что странное случилось: через какие-то микросекунды после отправки сообщения приемники что-то зафиксировали. Это даже не сигнал — скорее всплеск радиопомех. Я ничего не понял, и компьютер тоже. Только это лучше, чем вообще ничего! Я немного поломал голову, а потом подумал: Тери умнее, почему бы ей не попробовать в этом разобраться? Вот.

— А как насчет Первого правила Арабеллы Лунд?

У Арабеллы были правила на все случаи жизни, и главное из них гласило: «Во вселенной может случиться все что угодно или по крайней мере может показаться, что оно случилось. И если ты хочешь понять, что случилось, попробуй это повторить».

Торран кивнул:

— Я послал сигнал еще три раза. Одно и то же: сигнал, а потом — всплеск радиошумов.

— Как ты посылал сообщение? Я имею в виду — в каком-то определенном направлении?

— Нет, во все стороны сразу. Черт побери, да мне было наплевать, откуда придет помощь! А почему ты спрашиваешь, неужели есть идея?

— Если ее можно так назвать. Не исключено, что она дурацкая, но я хочу попробовать. Пошли в рубку.

— Грейвсу будем говорить?

Тери смерила Века уничтожающим взглядом.

— Себя ты выставить идиотом не захотел, а меня — пожалуйста! Так, что ли?

— Извини. А что ты хочешь сделать?

— Подожди — увидишь. Ты же мне не сказал заранее, что собираешься делать. — Войдя в кабину управления, Тери проигнорировала радиооборудование и решительно направилась к оптическим приборам. — Какой лазер лучше всего коллимирует луч?

— Сине-зеленый. У него расходимость меньше одного процента на пятьдесят километров.

— Надеюсь, этого хватит. Через сколько микросекунд после начала передачи пришел шумовой сигнал и сколько он продолжался после ее окончания?

— Сейчас уточню. Для меня это произошло мгновенно — только приборы смогли уловить задержку. — Торран склонился над приемниками. — Девяносто четыре микросекунды и сто шестьдесят микросекунд.

— Достаточно близко. — Тери настраивала лазер. — Я пошлю импульс продолжительностью в одну секунду. Смотри на монитор. Видишь что-нибудь?

— Да. Зеленое пятнышко в центре появилось — и исчезло примерно через секунду.

— Если измерить, получится в точности одна секунда. Теперь я буду посылать такие же сигналы во всех направлениях, через каждые пять угловых градусов. Измерим точное время отклика и узнаем, где мы. Или, во всяком случае, выясним расстояние до границы.

— До какой границы?

Торран, ты совсем тупой? Мы не в аду и не в пространственно-временной сингулярности. Вероятнее всего, корабль находится внутри какого-то объекта, стенки которого экранируют внешнее излучение и отражают сигналы, которые мы посылаем. То, что ты принимал, было похоже на шум только потому, что сигнал посылался во все стороны сразу. А расстояние до границы в разных направлениях разное. Вот части твоего сообщения и перемешались. До ближайшей стенки и обратно оно шло девяносто четыре микросекунды, а до самой дальней и обратно — сто шестьдесят. Если теперь предположить, что скорость распространения излучения здесь такая же, как и в обычном пространстве, то мы в четырнадцати километрах от ближней границы и в двадцати четырех — от дальней. Допплеровского сдвига в частоте отраженного сигнала я не вижу — значит, корабль не движется относительно стенок. Компьютер обработает данные сканирования и определит форму границ объекта, а заодно — в какой точке мы находимся. Если удастся найти места, где структура границы имеет особенности, будем знать, где искать выход.