Час проходил за часом. У Ханса на душе скребли кошки. Он уже наладил генераторы дестабилизирующего поля для скафандров и всего корабля и теперь томился от безделья, ощущая на себе осуждающие взгляды спутников. «Спаситель» продолжал делать витки вокруг Ледяного мира, но картинка на дисплее не менялась. На лицах остальных членов экспедиции, мрачно глядевших на мониторы, огромными буквами было написано: «Мы тратим время впустую». Они не понимали, что Ребка тоже рвется в бой. Капитан пристально вглядывался в экран, хотя не имел понятия, что надеется там увидеть. Так или иначе, новых результатов не появилось. Наконец, когда было пора уже укладываться спать, терпение Ханса лопнуло.

— Ну ладно. Я понимаю, вам это не нравится. Давайте попробуем кое-что еще.

Вторично звать никого не понадобилось: через пару секунд все столпились у пульта управления.

— Бен, ты хорошо разбираешься в технике, — продолжал Ханс. — Помоги вывести на экран то, что получилось. А потом мы обменяемся мнениями.

«Спаситель» шел по полярной орбите. Поскольку планета вращалась вокруг своей оси, на каждом витке корабль проходил над новым участком поверхности. С помощью Белша капитан объединил полученные данные в трехмерную картинку.

— Так, отлично. Спасибо, Бен. Как видите, пока мы прошли чуть более четверти всей поверхности, так что это далеко не полное исследование. С другой стороны, над полярной областью мы прошли много раз, и то, что видим там и в остальных местах, полностью идентично. Во-первых, отмечу очевидное: Ледяной мир — идеальная сфера, состоящая из неизвестных материалов и имеющая настолько низкую температуру, что это противоречит законам физики. Большая часть поверхности не распознается, но существует сеть пятен, расположенных на расстоянии около пятидесяти километров друг от друга, эмиссионный спектр которых свидетельствует об ином составе — по-видимому, там использованы материалы Строителей. Пятна имеют форму кругов диаметром в несколько сотен метров и соединены друг с другом узкими полосами из того же материала, образуя сетку из правильных равносторонних треугольников.

Ханс дал слушателям минуту-другую, чтобы рассмотреть картинку, и продолжал:

— Возникает очевидный вопрос. Как я уже сказал, почти три четверти поверхности мы вблизи не видели. Итак, что будет дальше — то же самое, или мы рискуем пропустить новое и интересное, если прервем сканирование?

Он не стал ждать ответа.

— Честно говоря, мы этого не знаем. Поэтому я предлагаю следующее. Сейчас пора спать. Так давайте спокойно пойдем спать. А к тому моменту, когда мы проснемся и позавтракаем, корабль просканирует еще процентов пятнадцать поверхности. И вот тогда, если ничего не изменится, можно будет рискнуть и сделать вывод, что смотреть дальше не стоит. Мы сядем в одной из точек, где есть материалы Строителей, и займемся следующей проблемой: как нам проникнуть внутрь планеты?

Это был компромисс между двумя днями сканирования и немедленной посадкой. Дари молча кивнула, и через несколько секунд то же сделали Бен Блеш и Лара Кистнер.

Путешественники разошлись по койкам. Будут они спать или просто лежать с открытыми глазами в лихорадочном предвкушении завтрашних событий, что, судя по выражению лица, предстояло Ларе Кистнер? Ханс мог говорить только за себя. Если у тебя есть дело, делай его. Если делать нечего, спи. Не важно, что ждет тебя утром: благополучное прибытие на богатую и безопасную Миранду или посадка на поверхность неизвестного мира, где холоднее, чем во всей остальной вселенной. Ханс разулся, лег в койку и выключил свет. Через тридцать секунд он уже почти спал.

Дальше «почти» дело не пошло. Ханс был тощим — кожа да кости, — поэтому койка была ему велика. Но когда кто-то толкает тебя, прижимая к холодной стене...

Любой человек, выросший в Круге Фемуса, в такой ситуации начинает драться за свою жизнь. К счастью, Ханс узнал аромат духов, еще не успев открыть глаза.

— Тс-с, не шуми. — Мягкое теплое тело теснило капитана все сильнее.

— Я и не собирался, — прошептал Ханс в ответ. — Что такое? Я, конечно, надеялся, что мы снова подружимся. Однако так внезапно...

— Зря надеешься. Мне нужно с тобой поговорить. Подвинься — я падаю!

— Мне некуда! Может, включить свет?

— Не надо!

— Почему тогда ты не поговорила со мной раньше, когда я еще мог вздохнуть.

— Я хотела поговорить наедине. Чтобы те двое не слышали. — Дари безуспешно попыталась продвинуться дальше. Тепло ее тела пробуждало у Ребки сладостные воспоминания...

— Бен пытался убедить тебя, что ему пора начать командовать? — насторожился Ханс.

— Нет. Зато пока вы возились с едой, Лара попросила меня уделить ей несколько минут. На «Спасителе» уединиться негде — разве что в койках или в ванной. Но если бы мы пошли в ванную вместе, вы бы заметили. Единственная возможность поговорить представилась, когда Бен помогал тебе настраивать картинку.

— Постой, я сам догадаюсь. Она беспокоится из-за посадки на Ледяной мир.

— Не угадал. И я тоже не догадалась. Лара сказала, что перед высадкой на мертвую планету была не очень уверена в себе, и поэтому ни в чем не противоречила Бену — ведь он старше ее. Теперь же она считает, что проявила себя хорошо.

— Ну да. Даже отлично. Они с Беном не сделали ни одной ошибки — старушка Арабелла может ими гордиться.

— И Лара это же считает — про себя. А вот Бен, по ее мнению, действовал слишком медленно и неточно. Я сказала, что ничего такого не заметила, а она ответила, будто я и не могла заметить, так как не проходила специальной подготовки. Вот почему она просила моей помощи.

— А почему она не подошла ко мне? Ведь я командир, — удивился Ханс.

— Я тоже спросила. Однако она сказала, что положение скоро изменится: как только мы высадимся на поверхность Ледяного мира, главным станет Бен.

— Верно. Так распорядился Грейвс. Идиотское решение, и тем не менее нам с ним жить.

— Если Лара права, то из-за этого решения мы можем умереть. Мы никогда не видели, как ведет себя Бен, оказавшись на самом верху. А Лара видела. Нам придется ходить перед ним на цыпочках.