Сначала улетел «Все — мое» — исчез в ближайшем Бозе-узле, унося с собой неизвестно куда Луиса Ненду и Атвар Х'сиал с их рабами, а в придачу и эксперта по выживанию Синару Беллсток. Потом отправились на Ледяной мир Ханс Ребка, Дари Лэнг, Бен Блеш и Лара Кистнер. И наконец исчез В.К. Талли.

«Гордость Ориона», вернее, то, что от него осталось после того, как он произвел на свет «Спасителя» и «Вперед, Талли!», казался Летучим Голландцем, брошенным среди волн. Первое время Торран Век и Тери Даль избегали друг друга. Обоих терзало ощущение, что они аутсайдеры, специалисты, чьи услуги никому не нужны. Кому захочется общаться с таким же неудачником, как он сам! Но когда пришло сообщение Талли, поговорить пришлось.

— «Я нашел астероид, который, возможно, модифицирован разумными существами». Что он имеет в виду? — Тери Даль, хрупкую и изящную женщину с кожей кофейного цвета и темно-каштановыми волосами, часто принимали за ребенка. (И это ее немало раздражало). Сейчас Тери сидела по-турецки на койке в каюте Торрана Века. — Он же попросту кретин, хоть и компьютер! Более расплывчато даже трудно выразиться!

— Странно... — Торран Век расположился в кресле. — Грейвс получил это послание несколько часов назад, и с тех пор — ни слова. Может быть, у Талли неприятности? Так ведь координаты его корабля известны, а мы с тобой — хорошо обученные специалисты. Почему же мы не летим к нему, а только сидим и болтаем?

Почему мы вообще здесь, в то время как Бен Блеш и Лара Кистнер отправились на задание? — Тери покосилась на глазок камеры, удостоверилась, что она выключена, но на всякий случай понизила голос. — Когда мы заканчивали курс, мне показалось, что у тебя интрижка с одной из инструкторш.

— Ну и что тут такого? — Если Торран Век и удивился внезапной смене темы, то никак этого не показал. — Это не было запрещено, да и не я один был такой. Так или иначе, мне никто не давал поблажек — наоборот, Мэнди гоняла меня больше всех.

— Понятно. Я и не говорю, что ты бездельничал. Дело не в этом. Просто на твоем месте я бы не удержалась и в конце курса задала Мэнди пару вопросов...

— А именно?

— Ну... типа «как я показал себя по сравнению с другими». Просто в порядке постельной беседы.

— М-м... — Торран Век имел привычку, размышляя о чем-нибудь, теребить свой большой мясистый нос. — Интересно, что нас выдало? Мы договорились не демонстрировать наши отношения на людях. Да и на занятиях она меня никак не выделяла — иначе могли бы возникнуть неприятности.

— Вы перестарались. На занятиях Мэнди то и дело придиралась к тебе без причины, а ты упорно не смотрел на нее.

— М-м...

— Ну так как? Ты спрашивал? В смысле — о своих успехах?

— Может быть.

— И о нас тоже?

— А что, если спрашивал? Тери, к чему ты клонишь?

— Я не имела возможности узнать у Мэнди, но не могла не сравнивать сама. Я наблюдала, как работаешь ты, Лара и все остальные. Уверена, ты делал то же самое.

— Конечно.

— Однако ты мог поговорить с Мэнди и проверить свои выводы, а я — нет. Давай я скажу тебе, что думаю, и сравним, хорошо?

— Ладно.

— В нашей группе было двое лучших. Их имена — Тор- ран Век и Тери Даль. Ты и я. Мы намного превосходили остальных и шли вровень, нос к носу.

Торран нахмурился.

— А тебе точно никто ничего не говорил?

— Ни слова. Правда, у меня есть глаза и уши. Так же, как и у тебя. Ну и что?

— Ну... кое-что из этого — на совести Мэнди... Хотя я согласен с ней и с тобой — мы лучшие на курсе. Намного лучше остальных. Бен хорошо соображает, только у него что- то вроде комплекса неполноценности: он все время лезет на рожон. Самоутверждается таким образом. Если Бен чего- нибудь испугается, то попрется в самое пекло, лишь бы продемонстрировать свою храбрость. У него могут быть неприятности, потому что он постесняется признаться, если что- то не знает. И он не станет советоваться. Лара тоже ничего, как, впрочем, мы все... Только у нее в характере есть одно противоречие. Ей не подходит быть главной, и она соглашается подчиняться. А в то же время Лара не выносит получать приказы. Она угодит в беду, если захочет доказать, что способна принимать решения за других. На самом деле Ларе это не под силу.

Торран задумался.

— А что Синара? — спросила Тери.

— У Мэнди к ней слабость.

— У тебя тоже.

— Есть немного. Как, впрочем, и к тебе... Однако не настолько, чтобы повлиять на оценку. Синаре вообще не стоило идти в группу выживания. У нее неустойчивый характер. То она вся такая мечтательная и романтическая, то законченная нимфоманка.

— Да, уж кому не знать...

— Все это слухи, — скромно потупился Торран. — Так или иначе, Синару не назовешь ответственным человеком. Если Бен хочет стать героем, то Синара хочет героя найти. Мэнди говорила, будто девица пошла на курсы по требованию семьи — последнее желание отца и все такое. Он ведь тем же самым занимался и погиб в какой-то катастрофе. Синаре нельзя доверять других людей, за ней самой должен кто-то приглядывать.

— А теперь она с этим Луисом Нендой и его насекомыми-головорезами. Боже правый! Он-то не станет ни за кем приглядывать, кроме самого себя.

— Во всем есть обратная сторона. Может быть, она как раз в этом и нуждается. Ладно. Ведь ты завела этот разговор не для того, чтобы посочувствовать Синаре или кому-то другому. Чего ты хочешь?

— Побеседовать с Грейвсом. А предварительно — договориться с тобой. — Тери одним быстрым движением распрямила ноги и вскочила с койки. — Я считаю, надо идти вместе. Ты подтвердил, что я права, а теперь пора выяснить, что думает советник. Ему должны были предоставить полную информацию о каждом из нас еще до того, как «Гордость Ориона» стартовала с Миранды. Я хочу спросить Грейвса: с какой целью он заставил двух лучших членов команды — не будем скромничать, Арабелла Лунд фактически сказала это сама — просиживать здесь штаны, пока те, кто слабее нас, рискуют жизнью!

Когда в ответ на стук в дверь прозвучало спокойное «войдите», Тери почувствовала, что ее уверенность начала убывать.

Советник производил внушительное впечатление, не прилагая к этому никаких усилий. Дело было не в росте — Тор-ран был выше на полголовы. И даже не в манерах — вел Грейвс себя всегда безукоризненно вежливо. Возможно, здесь играло роль сознание, что загадочным голубым глазам Джулиана приходилось не раз наблюдать ужасы геноцида, а его непостижимому мозгу в огромном черепе — принимать страшные решения, обрекая одни виды на уничтожение в надежде спасти другие. И каждое из этих решений оставило отпечаток на его лице, покрытом глубокими морщинами. Но ни теплая улыбка, которой он встретил Тери и Торрана, ни приветливое «Чем я могу помочь?» не напоминали об этом пугающем прошлом.