– Тут слишком много, – восклицает мальчик.

– Да, я знаю, – ласково взъерошиваю волосы на его макушке. – Береги себя! И, думаю, ты понимаешь, что о наличии такой суммы у тебя никто не должен знать.

– Безусловно, – распихивает по карманам и башмакам монетки Фриц.

– Спасибо тебе за все, Фриц, – едва сдерживаюсь, чтоб не обнять парня. – Прощай!

– До свидания Виолетта, – прощается малыш, придерживая ворот рубашки. Ему и за пазуху несколько копеечек пришлось прятать, так как нигде больше места не осталось.

Звуки становятся громче, видимо стража дом ювелира уже обшарила и, не обнаружив меня, кинулась на поиски.

Быстро забегаю в салон и, мазнув взглядом по утреннему посетителю мастера Илмы, который как раз выходит из кабинета, проскальзываю на его место.

– Здравствуйте, – приветствует меня сухая строгая волшебница, полная противоположной улыбчивой девочке с ресепшена. На Лизхен она похожа весьма смутно, но характер у сестер явно имеет общие черты.

– Здравствуйте. У меня оплачен переход на Землю, – торопливо отвечаю, молясь, чтобы процедура не заняла слишком много времени.

– Проходите, – деловито кивает мастер и поднимается со своего места, разминая ладони и пальцы.

Я ступаю в центр комнаты, чувствуя, как под ногами пружинит пушистый ворс ковра. Портальщица становится за моей спиной и принимается делать какие-то пассы руками, но я совершенно не обращаю на это внимание. Меня больше привлекает раздавшийся в тишине стук во входную дверь и громкие мужские  голоса, доносящиеся с холла.

Сжимаю в отчаяние кулаки и закусываю в тревоге губу. Неужели не успею, неужели поймают в последний момент?

Воздух передо мной начинает подергиваться, затем надувается, словно мыльный пузырь, по поверхности которого пробегают золотистые искры и радужные блики.

– Ступай, – слегка подталкивает меня между лопаток магистр Илма.

Я, без колебаний, шагаю вперед и спустя секунду оказываюсь посреди лесной поляны, окруженной высокими соснами. Портал схлопывается, а за моей спиной раздается угрожающий то ли волчий, то ли собачий рык.

Ридикюль выпадает из ослабевших пальцев, и острое чувство ужаса накрывает колючей волной. Я знаю, что бежать от дикого зверя бесполезно, но откуда тут взяться опасным хищникам? Волков уже лет двадцать, как истребили. И я точно знаю, что в знакомом до мельчайшей травинки сосновом бору родного села, который я должна была представить во время перемещения, ничего крупнее лисиц не водится. Да и те облезлые и шуганные. Может, это одичалая собака?

Мне бы повернуться, проверить, но ноги намертво прирастают к земле. Рык повторяется, эхом отдаваясь в пустом желудке. Его подхватывают еще несколько, таких же хриплых и пугающих.

Сглатываю колючий комок в горле и нахожу, наконец, в себе силы взглянуть на хищников. Зря… Колени сразу же подкашиваются, и я едва не оседаю на землю. Прямо на меня смотрит громадный рыже-бурый волк, а рядом с ним два таких же, но помельче и поплешивее. Звенящая пустота в голове лопается с громким хлопком, и спустя минуту я уже удираю от хищников в образе черной лисицы. Как я превратилась, не помню, знаю одно, что так у меня шансов спастись гораздо больше.

Волки заводятся с полуоборота и с захлебывающими завываниями кидаются за мной.

Может, кто-то и скажет, что в такие моменты жизнь пролетает перед глазами, но у меня только мелькают листья и ветки. Какая “жизнь перед глазами”, когда думаешь, как будет быстрее – перепрыгнуть это поваленное дерево или пролезть под ним?

Волки мелкую лису догонят в два счета. Единственный мой шанс спастись – это влезть на дерево. Но подходящих стволов я рядом не вижу. А попробовать вскарабкаться на ближайшее – это риск остаться без пушистого хвоста.

Не разбирая дороги, лечу вперед, чувствуя, как в висках бьется пульс. Расстояние между мной и преследователями сокращается со скоростью света, а спустя секунду я выскакиваю на огромную поляну. И где-то там, вдалеке, у самой кромки, наконец, вижу подходящую пологую сосну. Но не успеваю я сделать и нескольких скачков вперед, как прямо надо мной в прыжке взвивается туша одного из волков. Хищник легко преодолевает разделяющее нас пространство и, приземлившись на крепкие лапы, преграждает мне дорогу.

Я изо всей силы торможу, чтобы не врезаться в косматую зверюгу, комья земли и вырванные пучки травы разлетаются фейерверком из-под ног. В последний момент бросаюсь в сторону и натыкаюсь на еще одного волка.

Он больше, злее и опаснее других. Угольно  черный с пылающими красным огнем глазами. От одного его взгляда мне становится настолько страшно, что я от испуга приседаю на задние лапы и издаю жалобное поскуливание. Он – Рейнхард. И он в ярости. При чем эту ярость вызвали не только мои преследователи, но и я сама. Только мне сейчас уже полностью все равно, потому, что те, кто гонятся за мной, в отличие от канцлера, не намерены оставить в живых одну маленькую лисичку.

Прижимаюсь к теплому боку волка, пряча мордочку в густую пушистую шерсть. Тело бьет невыносимая дрожь, настолько сильная, что я даже не могу удержаться на ногах. Влажный нос с тихим пофыркиванием тычется мне в ухо, заставляя посмотреть в глаза. Поднимаю голову и получаю полный укоризны взор, шершавый язык, утешая, проходится по моей щеке, слизывая одинокую слезинку. Затем меня хватают за шкирку и забрасывают на высокую ветку близ растущего дерева. А черного волка обступают трое бурых, угрожающе скаля пасти и капая слюной на зелень шелковистой травы.

Когти врезаются в сухую кору, меня от страха покачивает, как былинку на ветру. Но если я свалюсь на землю, то сразу же стану добычей зверей, а моему волку нужно знать, что я в безопасности и не беспокоится обо мне, полностью сосредоточившись на битве.

В этот миг я готова сама себя растерзать из чувства вины, и если бы это помогло, то я бы сделала не задумываясь. Какая же я дура. Дура и идиотка. Мало того, что попала сама в ловушку, еще и канцлера подставила. И теперь из-за меня он вынужден отбиваться от этих шавок. Двое из них уже прыгают ему на спину, пытаясь завалить на землю. И хоть первого Рейн перехватывает на лету и отшвыривает в сторону, второй успевает впиться зубами ему в шею, а третий хватает за заднюю лапу. Рейнхард валится на землю, подминая под себя вцепившегося в горло, и тот, взвизгнув, выпускает добычу. Последнего канцлер, извернувшись, сам кусает за шею. Животное безвольно обмякает, под неестественным углом вывернув голову. Неожиданно слышится легкий хлопок открывшегося портала, в котором, не теряя даром времени, прихрамывая, исчезает один из злоумышленников, сверкнув напоследок голым задом. Двое других остаются на поляне. Первый, встретившись спиной с деревом, видимо, повредил позвоночник, а второй истекает кровью из разорванного горла. Постепенно тушки зверей подергиваются туманом, искажаются и превращаются в тела обнаженных мужчин. Мертвых мужчин.

Рейн тоже приобретает людское обличие, подходит к дереву и берет меня за загривок, снимая с ветки.

– Вета, – укоризненно смотрит мне в глаза герр канцлер. – Ты поступила очень-очень опрометчиво и будешь наказана.

И мне так становится стыдно, что уши жалобно прижимаются к голове, а лапы и хвост безвольно обвисают. Я виновата, знаю. Прости. Опускаю глаза и натыкаюсь взором на ту часть тела, которая была всегда прикрыта.

О, мамочки! Хорошо, что я сейчас не человек, а то бы сгорела со стыда. Сам же Рейн ни капельки не чувствует неловкости, только хмыкает, заметив, куда направлен мой взгляд.

А спустя минуту герр канцлер открывает портал, и шагает со мной на руках в его радужное марево.

Удивленно верчу головой понимая, что мы оказались совсем не там, где я рассчитывала. Легкое изумление и любопытство охватывает меня, когда перед моим взором предстают не до чертиков надоевшие стены покоев во дворце, а незнакомые бревенчатые перегородки. Нос удивленно подрагивает, улавливая запах пыли и запустения, и я громко чихаю прямо в обнаженную грудь герра канцлера.