Примерно через полсвечи вошел господин Карпентер с раскрасневшимся лицом, зло сверкая глазами. Хлопнул дверью, подвинул стул, ножки которого противно скрипнули по паркету. Сел задом наперед, расставив ноги и опершись локтями о высокую изогнутую спинку. Уронил подбородок на локти.

— Как госпожа Элоиз? — невозмутимо спросил профессор, еще раз оглядывая Лию и довольно кряхтя.

Мастер сжал ладонями лоб.

— Вы меня совершенно хотите с ума свести, доктор Рин? Лучше не спрашивайте. Матушка сегодня словно пес, взбесившийся и сорвавшийся с цепи. Я пытался ее утихомирить, но без толку. Кир-ша предложил набрать ей ванну с ромашковыми лепестками — успокаивает, знаете ли. Она пригрозила его уволить, несмотря на то, что он — мой слуга. Ирма успела вовремя сбежать. Наш разговор больше напоминал перебранку, я завелся и вышел из себя. Не представляю, чем бы это кончилось, если бы не пришел Сид и не начал рыдать, потому что испугался наших криков. Матушка, сжалившись, отправилась с ним в детскую. В общем, сумасшедший денек.

— М-да… — глубокомысленно хмыкнул доктор Рин. — Может, предложить госпоже Элоиз настойку валерианы с пустырником? Замечательное средство от нервов, рекомендую. Вот и целительница не даст соврать. Правда, госпожа Хил?

Роанне хотелось сейчас одного — затаиться, чтобы ее не трогали. А еще лучше уйти домой. Но рабочий день только перевалил за обеденное время, и после похода по лесу она чувствовала себя разбитой, совершенно не способной сосредоточиться.

— Правда, — тихо подтвердила она. — Только настойку необходимо принимать длительными курсами. Иначе толку не будет.

— Боюсь, матушка ничего принимать не будет, — господин Карпентер взъерошил рассыпавшиеся по плечам волосы. — Ей и так всюду мерещится, будто ее собираются отравить.

— Ужас какой, — притворно всплеснул руками профессор. — Кому может понадобиться травить такую достойную женщину?

— Избавьте меня от вашего сарказма, доктор Рин, — господин Карпентер потянулся, зевнул. — Я слишком устал. Целую ночь не спал, просто с ног валюсь. Давайте сразу к делу. Что за фокусы вы проделывали в лесу? Каким образом свет исходил от ваших ладоней и отпугнул медведя? Вы — маг? Как это возможно? И что с моей сестрой, в конце концов? Вы сказали, она — ведунья. Кто это? И почему это проблема?

Профессор оставил Лию, которая тут же принялась рыхлить землю в многочисленных цветочных горшочках, повернулся к господину Карпентеру и Роанне.

— Слишком много вопросов, мой мальчик. Но раз уж так вышло, постараюсь ответить на все. А вы двигайтесь поближе к огню, Роанна. Могу я называть вас Роанной? — Роанна кивнула, с благодарностью пересаживаясь на низенькую скамеечку напротив камина. — Вы вечно мерзнете, надо одеваться теплее.

Надо. Как только заработает денег у господина Карпентера, так сразу и начнет теплее одеваться.

— Как я уже сказал, я — маг. Способности к магии врожденные, проявиться могут когда угодно и, разумеется, один из родителей или оба должны быть магами. Я не знал своих родителей, меня младенцем подобрал в сточной канаве одинокий пьяница столяр. Он научил меня делать грубые стулья, столы и кровати для бедняков, потому что на хорошую древесину у папаши не было средств, да и столяр он был посредственный.

— Вы умеете работать с деревом? — удивился господин Карпентер. — За все годы нашего знакомства вы ни словом об этом не обмолвились.

— Я много чего не рассказывал, Ачи. Но это вовсе не значит, что я тебе не доверяю. Просто не люблю вспоминать то время. И, в отличие от тебя, я ненавижу обрабатывать древесину. Но куда деваться — я был сыном столяра и просто обязан был стать его подмастерьем. Гораздо больше меня занимали опыты, которые я проводил втайне от папаши. Я выстругивал местным ребятишкам простые свистульки, а они за это рыскали по складам, помойками и болотам, принося мне дохлых кошек, крыс и лягушек. Меня даже прозвали «падальщиком», но я не обижался… Вечерами, когда папаша, усыпленный очередной дозой перцовки, сваливался как подкошенный, я пробирался в сарай, в погребе которого сохранял свои подопытные образцы, брал ножи для работы по дереву — самые острые в доме, и принимался изучать, как причудливо устроены животные организмы.

— Вы с детства мечтали быть доктором, это я понял, — отмахнулся господин Карпентер. — Но как получилось, что вы стали магом?

Профессор сцепил пальцы в замок, поджал губы.

— Это вышло случайно. Тогда мне было лет в пятнадцать, кажется. Дар может проявиться когда угодно. Нередко этому способствуют сильные переживания или хорошая встряска. Так вышло и со мной. Историю эту я не люблю вспоминать еще больше, чем свое детство. Скажу лишь, что оказался во Фрейзерской тюрьме, запертый в одну камеру с ведьмой и ведуном.

— Вы были в тюрьме? — вырвалось у Роанны.

— Да, моя девочка. Меня обвинили в сговоре с ведьмой, хотели пытать, а после отправить на костер…

— Но, по всей видимости, их предприятие не увенчалось успехом, — вставил господин Карпентер.

— Не увенчалось. Потому что в пыточную случайно заглянул мой будущий учитель, признал во мне дознавателя, утащил прямо из под носа палача, принудил поступить на службу к императору.

— Что же они противопоставили? — господин Карпентер сощурился. — Казнь и смерть или службу и жизнь? — Вы выбрали жизнь, надо полагать?

Профессор Рин вздохнул. Похоже, ему вправду тяжело об этом вспоминать.

— Я выбрал жизнь, только не свою. Они обещали освободить моих сокамерников, если я подпишу договор на службу императору.

— Они сдержали слово? — тихо спросила Роанна.

— Да, только… Ладно, это уже неважно. Договор подписывается собственной кровью и действует до самой смерти.

— Чьей смерти? — полюбопытствовал господин Карпентер.

— Императора. Или моей.

— Выходит, если император умрет, вы освобождаетесь от службы?

Профессор развел руками.

— Выходит, так.

— Я не верю, что вы совершили что-то плохое, профессор, — твердо заявила Роанна.

— А я не совершал. Но тогда в империи действовали старые законы — любого, подозреваемого в сговоре с так называемой «нечистью», необходимо было поймать и допросить.

— Кого вы подразумеваете под «нечистью»? — осведомился господин Карпентер.

— Ведьм, ведунов, магов, — начал перечислять доктор Рин. — Еще вампиров, цвергов, друидов, троллей, альвов…

Роанна, забывшая как дышать на некоторое время, вдохнула и закашлялась.

— Альвы? — на три октавы повысил голос мастер. — И эти… как вы сказали — вампиры, друиды…

— Цверги, — услужливо подсказал профессор.

— Но как это возможно? Хотите сказать, эти существа живут до сих пор? Среди нас?

Легко поднявшись, доктор Рин прошел к подносу, оставленному Кир-шой, налил в тонкую фарфоровую чашку ароматного чая, поднес Роанне.

— Пейте, застудитесь ведь.

Роанна взяла чашку левой рукой. Рука мелко дрожала.

— Да, — ответил доктор на вопрос мастера, — эти «существа» живут среди нас. В сказках, легендах, былинах и народных эпосах всех стран им приписывали разные, зачастую, прямо противоположные качества.

— To есть, они могли быть и добрыми, и злыми? — спросила Роанна.

— Верно, моя девочка. И так как люди до сих пор не определились, как следует к ним относиться, они решили, что неизведанное тождественно опасному. А потому во многих странах их обходят стороной, а в Антерре просто уничтожают. Вернее, раньше уничтожали, пока император не издал указ «О сохранении и легитимизации древних рас». Но почти всех уничтожили раньше. Те, кто остался в живых — бежали из Антерры. К слову я, как обладающий необъяснимо для простых людей силой, являюсь одним из этих существ. В древние времена таких как я называли волшебниками.

Роанна забыла про чай, про то, что голодна, про то, что ноет рука. С полуоткрытым ртом и чашкой, которая почти опустилась на колени, они смотрела на профессора. Кто бы мог подумать, что она встретиться с настоящим волшебником? Тогда, еще девочкой, читая старые сказки давно почивших авторов, она представляла, каково это — обладать магией и уметь творить чудеса. Или, скажем, пользоваться скоростью вампира. Обладать силой друида. Повелевать растениями, наподобие альвов, или разговаривать с животными, как друиды.