Роанна ждала по обыкновению. Не продолжит — не будет расспрашивать.

— …только матушка наша — особа больно экзальтированная. Я ей обещал, что останусь, если она хоть немного уймет свой пыл, постарается не вмешиваться без надобности в дела других. Но как умер отец, вовсе у нее характер испортился…

Роанна и не знала другого характера Элоиз. Ей она, похоже, навсегда запомнится заносчивой и высокомерной особой.

— Матушка слишком разошлась в своей опеке последнее время. Я строго- настрого запретил ей приближаться к Варгу. Думаю, вы заметили, что с того злополучного дня, как брат попал в капкан, она и носа сюда не кажет? Зато по дому ходит с таким видом, словно ей нанесли смертельную обиду. И теперь она сочла своим долгом отыграться на мне. Знаете, теперь я, пожалуй, как никто другой понимаю выражение «задушить заботой». Представьте, она по нескольку раз в неделю приглашает к нам гостей. Девушек, в основном. Смотрины мне устраивает. Словно я девица на выданье! Хоть плачь, хоть смейся, право слово. Теперь не знаю, что и делать. И Варгу, кажется, помочь не могу — все равно сбежит, паршивец этакий! И уехать, бросить их всех не могу тоже… — Он встряхнул головой, отчего черная прядь упала на лоб. Криво усмехнулся: — Да я вам, похоже, на жизнь жалуюсь. Докатился!

Бабка говорила, человек обычно рассказывает о наболевшем в двух случаях. Если собеседник незнакомый и дальнейшей дружбы с ним не предвидится. Или если человек располагает к себе так, что хочется поделиться самым сокровенным, в надежде получить мудрый и полезный совет.

Роанна не считала себя ни мудрой, ни полезной. Выходит, господин Карпентер рассказывает ей все это, потому что не желает сводить дальнейшего знакомства? Конечно, нужны ему такие знакомства? Ведь она — бедная замухрышка, а в деревне болтают, что к тому же — ведьма. Вероятно, ему просто необходимо выговориться, отвести душу… Пусть так, ей не жаль.

— Мне кажется, Варг хороший, — неожиданно даже для самой себя произнесла Роанна. — Серьезно? Она это вслух говорит? — Просто он боится это показывать и признавать. Знаете, я тоже раньше думала про него… всякое. Особенно, когда Льен возвращался домой побитый, хмурый и злой.

— Интересно, — мастер убрал за ухо выбившуюся прядь, — что же вас заставило переменить мнение о моем брате?

— Он пробыл у меня довольно долго и… как же объяснить… Я чувствую, когда люди врут, а когда нет. Если человек находится рядом, особенно в тесном помещении, я могу сказать хорошо ему или плохо. Не понимаю, откуда берутся эти ощущения. Но то, что Варг неплохой парень, знаю теперь почти наверняка.

— Хм, — задумчиво протянул мастер, — любопытно. Признаться, не думал, что вы вытерпите его так долго. — Он нахмурился. — Хотел даже приплатить, чтобы придержали у себя.

И приплатил бы, разве она откажется? Деньги на исходе, запасы на зиму — тоже. Как жить дальше?

— Кстати, я не брата своего непутевого пришел обсуждать, госпожа Хилл. Но рад, что мы поговорили об этом. Я пришел предложить вам работу.

Такой поворот разговора поставил Роанну в тупик. Хочет предложить работу? Интересно, какую. Закусив губу, она вспомнила, что говорил мастер сегодня утром. Почувствовала, как жар приливает к щекам. Да он не прочь увидеть ее обнаженной!

А если он предложит… нет, этого никак нельзя допустить.

— Видите ли, — размеренно продолжил господин Карпентер, — полагаю, вы стеснены в средствах, поэтому…

— Сомневаюсь, что смогу работать на вас, мастер, — не дав ему договорить, перебила Роанна. Чтобы скрыть волнение и чем-то занять руки она присела на краешек кровати и принялась поправлять Варгу одеяло. — Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться.

— Но ведь вы даже не выслушали, в чем будет заключаться ваша работа!

Роанна смутилась еще больше. Действительно, испугавшись непристойного предложения, она отказалась так поспешно, что собеседник вполне мог счесть такой отказ невежливым. В деревне быстро забывается этикет…

— Извините. Возможно, я поторопилась с ответом. Расскажите, прошу.

Мастер отошел от окна, подвинул табурет, сел напротив Роанны. Лицо его оказалось близко. Слишком близко, чтобы обратить внимание на глаза, в которых плескалось Лучезарное море. В обрамлении густых черных ресниц они казались сапфирами в оправе из червленого серебра. К тому же, ресницы были длинными. Слишком длинными. Это неправильно. У мужчины не должно быть таких длинных ресниц!

Вода Пресвятая, о чем она только думает?

— Так вот, осмелюсь предположить, что вы стеснены в средствах. — Какой изысканный намек. Роанна, не в силах выдерживать его взгляд, опустила глаза вниз и принялась вглядываться в бледное лицо Варга. Расценив этот жест по-своему, господин Карпентер констатировал: — Даже не пытайтесь возразить, это слишком очевидно, госпожа Хилл. Обратиться вам, похоже, не к кому, помощи ждать, видимо, тоже не приходится. Как вы переживете зиму? Что будете есть? Чем топить печь?

Вы сможете сами заготовить дрова? Не сможете. То-то же. Зимы у нас не такие лютые, как на севере, где без меха не обойтись, но в такой драной куртке вашему брату ходить не годится.

Словно читает ее мысли. Конечно, средства у нее на исходе, а положение уже не то, чтобы выбирать. Нужно соглашаться на любую работу, ведь еще только вчера она в отчаянии хотела пойти в прачки, так почему бы не устроиться к господину Карпентеру? Вот только не…

— Возможно, — продолжал тем временем мастер, — вы неправильно истолковали мои слова. Испугались, что я предложу пойти в натурщицы? — Роанне ничего не оставалось, кроме как кивнуть в ответ, так и не поднимая глаз. Уши у нее горели. — Помилуйте, за кого вы меня принимаете? Не нужно заканчивать Мернскую академию наук, чтобы понять — подобная работа совершенно вам не подходит. Я же хочу предложить вам занятие хоть и немного пыльное, но не тяжелое и… не компрометирующее вас. Мне нужна помощница в мастерской: собрать стружку, подмести пол, вынести мусор и легкие чурбачки, остающиеся после работы, наладить освещение для натурщицы…

To, что он говорил дальше, Роанна слушала вполуха. Значит, он не предлагает ей позировать обнаженной? Всего лишь собирать легкие стружки и выносить мусор?

— Понимаю, это работа для служанки, но все же я настаиваю…

— Нет, нет, — снова поспешно перебила она его, осмелившись посмотреть в глаза.

— Вы все очень хорошо объяснили, господин Карпентер. Теперь я все поняла. Я согласна.

— Правда? — оторопел мастер. — И вы даже не поинтересуетесь, сколько я буду платить?

Роанна смутилась. Действительно, как она могла не спросить об этом?

— И сколько же?

— Пять золотых тори в неделю.

Хорошая плата. Не чрезмерно завышенная, но и не низкая. Потратив примерно полгоры монеты, Роанна обычно уходила с рынка с полными сумками продуктов, которых хватало как раз на неделю. Значит, она сможет еще откладывать деньги, чтобы накопить на новую одежду.

Но вспомнив про одно обстоятельство, Роанна поскучнела.

— Ну вот, вы снова хмуритесь. Пять золотых — слишком маленькая плата?

— Нет, что вы! Этого больше, чем достаточно. Просто…

— Что — просто?

— Там… ваша мать…

— Ах, вот оно что, — облегченно рассмеялся господин Карпентер. — Не переживайте, матушку я беру на себя. Ручаюсь, она не будет вам чрезмерно докучать. Конечно, мелких стычек с ней не избежать… Но, в конце концов, я решаю, кого принимать на работу, а кого — нет. И уже давно собираюсь с ней серьезно поговорить. У меня есть чем ее приструнить, поверьте. Надо признать, давно ждал подходящего случая…

Роанна представила, как рассвирепеет госпожа Карпентер, когда узнает, что этим «случаем» окажется дерзкая целительница-самозванка.

— Когда я смогу приступить к обязанностям?

Господин Карпентер пожал плечами.

— Да хоть завтра.

— К чему приступить? — встрял Льен, боком протискиваясь в полуоткрытую дверь комнаты с тряпкой и маленьким пузырьком в руках.