Рой отлично видел, что если в этот коктейль из косины и непривычки к спиртному не добавить нейтрализатора, то все намечающиеся планы строевым шагом отправятся прямохонько коту под хвост в связи с полной нетранспортабельностью объекта.

— Смотрю, на Сингапуре вам еще не довелось побывать, — с размаха в омут с головой ринулся Рой. Почему именно Сингапур, и откуда этот Сингапур вообще взялся, он сам, хоть убей, ни за что не пояснил бы. — Там так интересно закусывают, знаете ли…

От наполненной Роем тарелки Димитрий шарахнулся как от чумы. Еще чуть–чуть — и на люстре повис бы. Косина в глазах усилилась до полного посылания зрачков друг друга на фиг.

— Не могу больше, — решительно отказался он. — Наелся.

Ерик на занавеске нервно хихикнул.

— Помочь? — сочувственно спросил он.

— Не вздумай, — предупредил Рой. Еще не хватало им побочных эффектов в чистой квартире. — В Сингапуре отличные массажи протрезвляющие делать умеют, — сменил он курс для Димитрия, — в которых особое внимание принято уделять выдающимся энергетическим сосредоточениям — чакрам, — Рой пробежался по точкам, нейтрализуя спиртное, немного оставил, а остальное пришлось скинуть в стоящую поблизости тарелку.

В дверях нарисовался завхоз с гитарой наперевес.

— Привет, — расплылся в почти трезвой улыбке Димитрий. — Идите скорее, мы вас уже тут заждались, — пригласил он, цепляя нетвердыми пальцами свою стопку.

Взять посудину ему удалось попытки примерно с четвертой.

Николай неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Только вздохнул незаметно — в смысле, ему показалось, что незаметно.

— Толкаешь? — поинтересовался Рой у Ерика на всякий случай.

— Как получается, — раздраженно ответил тот. — Пока прикидывает, может ли Димитрий годиться ему в сыновья. Арифметикой, то есть, занимается.

— Так это не пока, это самое, что ни есть «уже», — подбодрил напарника Рой. — Красавица какая, — оставив в покое Димитрия, он потянулся к принесенному инструменту. — Гитара семиструнная, — пропел он, забрав ее — не без усилия — из рук завхоза. Провел перебором, инстинктивно передернулся от жуткой какофонии и шагнул к телевизору. — Отвлечься сможешь? — позвал он Ерика.

— Тут, как здесь, — буркнул тот. — Давай уже.

— Не подведи, — попросил Рой. Быстро глянул через плечо, зафиксировав принявшегося дегустировать закуску Николая и улыбающегося в пространство Димитрия, и снова отвернулся, закрыв собой и Ерика, и его манипуляции с несчастной гитарой. — Совсем уж не увлекайся, — предупредил он напарника. — Дай возможность самому подстроить, а то вдруг тут еще не настолько все сбрендили, чтобы поверить, что один поворот ключа способен полностью исцелить инструмент.

Ерик очередной раз отмахнулся, посоветовав не лезть не в свое дело.

— Ну ты же все время лезешь, — возмутился Рой, усиленно изображая локтями процесс починки.

— Ух ты, — внезапно развеселился Ерик, — да ты, друг, накерогазился! Готово.

Рой точно знал, что до подобных витиеватых выражений напарнику при всех его достоинствах и успехах в прямом общении еще очень и очень далеко. Поэтому предупреждению, посланному подсознанием, внял. В самом деле, если начинаешь понимать кого–то слишком хорошо, значит, где–то рядом либо магия, либо излишек градусов.

— Примерно так, — развернувшись всем корпусом к потенциальной публике, сообщил он.

Звук, раздавшийся после осторожного прикосновения к струнам, был ужасен, но уже кое–что напоминал.

Димитрий сделал вид, что встрепенулся; мрачный Николай с хрустом надкусил подцепленный на вилку огурец.

— Один момент… — Рой, ничуть не смутившись отсутствием аплодисментов, подкрутил колки, добился приблизительной гармонии и взял аккорд. — Еще по одной? — предложил он на пробу, чувствуя, что без новой порции веселья дальше никто никуда не поедет.

— Дай сюда, — Николай дожевал свой огурец и потянул пятерню к грифу. — Разливай пока.

— Легко, — ухмыльнулся Рой. — Только предлагаю вместо тоста загадать самое–самое заветное желание, — пошел он ва–банк, — и за него и выпить.

Судя по выражению лиц, предложение слегка опередило свое время: Димитрию резко взгрустнулось, а Николай вообще стал похож на одного из грозных истуканов острова Пасхи.

Надо было еще немного подождать, чтобы и Николая хоть немного забрало. С другой стороны, напарник не просто так под телевизором разлегся — тоже работает изо всех сил.

Четвертая, а кое–для–кого всего лишь третья, ощутимого влияния на организмы не оказала. Разве что завхоз перестал добиваться совершенства, сунув гитару в руки Рою и еще махнув широкой ладонью по типу «и так сойдет». И Димитрий, поначалу еще больше осев на своей табуретке, неожиданно качнулся вперед и положил локти на стол.

— Эх! — Рой провел по струнам, затем взял на пробу несколько аккордов, определившись, наконец, с репертуаром. — Ой то не вечер, то не вечер… — перебором начал он. Насколько он помнил вводные, слова здесь знали все.

Ой то не вечер, то не вечер,

Мне малым–мало спалось,

Мне малым–мало спалось,

Ох да во сне привиделось.

Расчет оказался верным — на словах про догадливого есаула и буйну голову Николай начал подпевать. Рой ни разу не сомневался, что тот не фальцетом блеять начнет, но густой хороший бас, пусть и не поставленный профессионально, стал приятной неожиданностью. Со слухом у завхоза тоже оказалось все в порядке — в смысле, не абсолютный, конечно, но вполне достаточный для удержания второго голоса.

— Не увлекайся, — напомнил из–под телевизора Ерик, чудом не сбив мелодию, зато качественно подпортив кайф.

Служба, чтоб ее.

— Голос у вас хороший какой, — чуть ли не в унисон сказали друг другу Рой с завхозом, как только отзвучал последний аккорд.

— Спасибо, — мысленно поблагодарил Рой Ерика во время положенного случаю дружного смеха.

— Ну так, — гордо подбоченился тот.

Димитрий зачарованно изобразил аплодисменты и попросил еще.

Рой уже имел в виду одну мелодию — не то чтобы совсем подходящую, но вполне наталкивающую на мысли о радостях родственных связей.

— Вот черт, — между тем досадливо встрепенулся Ерик, — твоя удивительная боевая женщина сюда рвется.

Только Марь Филипповны им всем троим, точнее, четверым — Рой мысленно извинился перед напарником — здесь и не хватало.

— Так. Что там с Верой Дмитриевной? — поинтересовался Рой перед тем как приступить к следующей фазе.

— Кажется, исчерпала уже все предлоги, — понуро отрапортовал Ерик.

Рою подумалось, что с выпивкой точно пора завязывать, пока фамильяр не начал изъясняться исключительно сложносочиненными предложениями, с применением дословных цитат из местной классики.

— Можно, конечно, устроить диверсию… — неуверенно предложил он.

— Давай. Только быстрее, а то уже уходит.

— От шефа нагорит, — предупредил Рой.

В ответ пришел привычный и милый сердцу бессловесный аналог идиомы «наплевать».

— Тогда действуй, — решился Рой. — Странно, — возмутился он вслух, — за окнами уже стемнело, а у нас еще ни в одном глазу. Выдохся, что ли? — в доказательство он потянулся к бутылке и отважно нюхнул прямо из горлышка.

Пробило так, что Ерик аж зашипел.

— Действительно, — неожиданно присоединился Димитрий. — Я вот помню, мы как–то из спортивного лагеря сбежали, и на шестерых бутылку портвейна с мальчишками раздавили. Вот накуролесили, — мечтательно протянул он. — Правда, наутро всем было очень плохо.

Испытывая острый приступ жалостливости, Рой переглянулся с Николаем. У того в глазах зеркально отражалось что–то похожее, помноженное на неприкрытые угрызения совести.

— Ерик, — позвал Рой.

— Наливай, — паузу Николай все–таки выдержал — видимо, все еще не до конца переборол принципы.

Ну–ну.

Рой уже открыл рот, намереваясь предложить очередной кретинистический тост, как Димитрий снова всех удивил: