— Интересно, как? — поинтересовался Рой, тяжко вздохнув и сев в кровати.

С мыслью о том, что поспать и оттянуть разборку с шефом уже точно не получится, пришлось смириться.

— Так же, как убирал, — посоветовал Ерик.

Рой смутно припомнил подробности ночного кошмара, в котором он не только сражался с телефоном и хамил шефу, но и, кажется, устроил небольшое наводнение. А потом что?

Ерик, сжалившись, причем, непонятно над кем — над самим Роем, или над Марь Филипповной, успевшей пробежаться по остальной сантехнике и обнаружить, что вода есть везде, кроме кухонного крана, подкинул красочных видений из событий прошедшей ночи.

— Давай быстрее, — подтолкнул он. — Пока твоя удивительная боевая женщина не принялась перетаскивать посуду в ванную или в сливной бачок.

— В бачок–то зачем? — удивился Рой.

— Он ближе, — лаконично пояснил Ерик и сонно засопел.

— Сейчас, Марь Филипповна, не трогайте ничего, я сам посмотрю, — предупредил Рой, мрачно натягивая одежду.

— Да я не трогаю, — донеслось из коридора, — я телефон включить хотела, сантехника вызвать, а потом вспомнила, что выходные сегодня, как назло, его до понедельника не будет!

Ну классно. То есть, если бы у них санузел забарахлил, то пришлось бы два дня к соседям в гости ходить. А если бы поломка случилась где–нибудь в подвале, то… на пустырь? Стройными рядами? Просто отлично налаженный быт. Вполне в духе местности и времени.

Точнее, местного безвременья.

Один носок Рой нашел на стуле, второй обнаружился почему–то под подушкой. Штаны по виду больше всего напоминали древний среднерусский инструмент, только в отличие от мехов гармошки, складки на них располагались как попало — и вкривь, и вкось, да еще на неравном расстоянии. Рубашка тоже особой свежестью не блистала.

Украдкой выглянув в коридор, Рой убедился, что Марь Филипповна, вопреки предупреждению, все еще надеется договориться с краном. После чего воровато оглянулся на окно — мало ли, какая бабулька с зоркими глазами вздумала на ближайшее дерево влезть? — и быстренько привел одежду в порядок.

— Ну и что ей там делать, на дереве? — поинтересовался Ерик.

— Желуди собирать, — мрачно отшутился Рой.

— Между прочим, я бы почувствовал, — почти обиженно напомнил Ерик.

— С полным отсутствием магического фона у всех здесь проживающих? — парировал Рой. Резко растер ладонями лицо и направился на кухню. — Ну что, не работает? — сочувственно осведомился он у ничуть не приунывшей Марь Филипповны.

— Да ведь зараза какая, — по–боевому отрапортовала та. — Булькает где–то внизу, а сюда не идет! Может, вентиль сломался? — предположила она, с подозрением поглядывая на Роя.

— Так ведь его, кроме вас, никто не трогал, — поспешно перевел он стрелки. — Сами видели, мы только в комнате сидели, на кухню вообще не выходили.

— А в кухню вообще никто не заходил, — буркнула Марь Филипповна, — только я и Верочка, редиску, вон свою принесла.

— А дочка ее, Адочка? — как бы невзначай напомнил Рой, примериваясь к вентилю и одновременно пытаясь прощупать, что же он там успел спьяну накрутить.

— Она сразу руки мыть побежала, — укоризненно напомнила Марь Филипповна. Даже в коридор выскочила, чтобы лично показать, как Ада сразу пошла в ванную. — А потом еще в комнату оттуда вышла и тут же про полотенца сказала, помните?

— Помню, — коротко отозвался Рой, подцепив, наконец, кончик собственноручно наколдованного плетения.

Потянул, осторожно расправил, подкручивая одновременно вентиль, затем снова потянул… и убедился, что пробка засела наглухо.

— Так что к воде она не подходила, — почти унялась Марь Филипповна, — то есть, подходила, но не на кухне.

У Роя в голове предупреждающе дзынькнуло. Кажется, интуиция решила особо отметить какой–то момент в разговоре. Мелькнула мысль позвать на помощь Ерика, но тот, вроде бы, успел задремать. Ладно, потом всплывёт. Сейчас важнее воду в кран вернуть. В конце концов, сам забивал, сам и вытащить сумеет. Так? Ведь так?

К моменту, когда стало ясно, что хуже нет, чем пытаться расколдовать то, что наколдовано под самогоном, Рой успел ошалеть окончательно. Наверное, в похмельной голове что–то серьёзно помутилось, потому что в итоге он не придумал ничего лучшего, чем дернуть сразу за оба высвобожденных конца сплетенной паутины.

— Ой, уже слышу, как плещется, — радостно сообщила из–за плеча бесшумно подкравшаяся Марь Филипповна.

Чпок!

С глухим стуком пробка вылетела, мгновенно растворившись в мощном потоке застоявшейся воды. Выкрученный на полную, кран дрогнул, затрясся и выдал убойную струю, тут же разлетевшуюся не просто брызгами — настоящими ливневыми потоками.

Наверное, Рой успел бы отскочить, но позади надежной стеной стояла Марь Филипповна. В общем, даже пытаться не стал. Хорошо еще, удивительная боевая женщина в ширину удалась больше, чем в высоту, поэтому пострадало только ее чувство ответственности.

— Ох, вы волшебник какой! Ах, да вас же заливает, да что же вы стоите! — подпрыгивая и никак не давая Рою отойти, запричитала она. — Вентиль, вентиль скорее закрывайте, крутите, да не туда, сюда! Дайте, дайте я сама!

Рой подумал, что это становится традицией. Снова кран, снова напрочь залитый спереди костюм. Только очень довольного Ерика не хватает, а так — все в сборе.

Со стороны упомянутого Ерика донеслось искреннее сожаление о том, что на этот раз он не смог поучаствовать в общем веселье.

— Ничего, наша удивительная боевая женщина вполне сама справилась, — с досадой кинул ему Рой. — Пойду, рубашку переодену, — сообщил он Марь Филипповне.

Та, обрадованная устранением проблемы, лишь кивнула, занятая перетаскиванием посуды обратно в раковину:

— Только спать укладываться не вздумайте, — предупредила она, разрываясь между небольшой башней из тарелок и кучкой стеклянных стопок, одновременно в общую груду ну никак не помещающихся. — А то точно опухнете. Я тут вспомнила, что сегодня же полнолуние ночью, то есть, дни дурные, вот вода и шалит. Даже кран, смотрите, поломался, а он механический. Представляете, что с человеком приключиться может?

— Что? — усмехнулся Рой, внутренне насторожившись.

Даже приостановился ради такого случая.

— А мне рыбный инспектор рассказывал, что луна на приливы и отливы влияет, — осторожно покрутив вентиль и добившись минимально тонкой струйки, поделилась Марь Филипповна. — На воду, если точнее. Ну а человек на семьдесят процентов из воды состоит, так на него ведь тоже воздействие оказывается. Это для таких как вы, скептиков, объяснение, а на самом деле все еще сложнее.

— Понятно, — Рой сделал вид, что усмехается, а сам осторожно потянулся к Ерику.

— Здесь, — отрапортовал тот, тоже целиком превратившись в слух. Точнее, в нюх и осязание — как привык.

— Ой, да что с вами разговаривать, с фомами неверующими, — отмахнулась Марь Филипповна с таким энтузиазмом, что сразу стало ясно: из объяснений инспектора от рыбнадзора она запомнила исключительно только то, что поняла. А поняла, видимо, совсем не так уж много, и на этом умные рассуждения попросту исчерпывались.

— Как скажете, — Рой, у которого тут же образовалась идея по поводу скорейшего выдворения из квартиры ненужных свидетелей будущей разборки с шефом, спорить не стал.

Побрел обратно в комнату и сделал вид, что достает другую рубашку.

Мог бы, кстати, и не стараться — Марь Филипповна полностью погрузилась в мытье посуды, даже озвучивать собственные действия не стала.

Полнолуние, значит. Надо же, как все удачно складывается. Можно прямо сегодня заняться провокациями, и даже не ждать удобного момента.

Марь Филипповна могла сколько угодно цитировать заезжего инспектора, знатока воды и рыбьих повадок, но в одном она точно не промахнулась. Полнолуние — как и новолуние, кстати — время особенное. Случиться может всякое.