Каждый раз, когда прижимал телефон к уху, Джейс получал сообщение о том, что все линии заняты. Все линии заняты. Все линии заняты. С каждым безуспешным звонком он знал, что нарастает паника из-за его безопасности. Семья будет смотреть ту же съёмку, что и он, думая, не врезался ли самолёт Джейса в одну из этих башен.

В конце концов зал начал пустеть, люди искали городские телефоны и свежий воздух, чтобы прочистить голову от кошмарных изображений. Бары уже были переполнены. Джейс решил, что больше не может здесь оставаться. Должно было быть что-то, что он мог сделать, какой-нибудь способ помочь. На пути выяснения, как, он врезался в Барбару.

– Если хочешь мой совет, – сказала она, её глаза были красными от слёз, – найди отель, пока ещё можешь. Вскоре свободных не будет на расстоянии километров вокруг любого аэропорта.

– А как же мы? – произнёс Джейс. – Работа?

– Жди звонка, – сказала она, качая головой. – Мне жаль вас, молодых. У меня за плечами двадцать три года. После такого я не уверена, будет ли кто-нибудь из нас когда-либо снова летать. – Бросив взгляд в сторону ближайшего экрана телевизора, она добавила: – Боже, смилуйся над нами.

Джейс с удовольствием воспользовался советом, найдя повод сбежать из аэропорта, даже если только чтобы притвориться на несколько кратких секунд, что в мире по-прежнему есть смысл, что всё, что он видел, было очередным жестоким блокбастером Голливуда. Но его сердце не переставало колотиться. Он не мог перестать представлять, какими, должно быть, были те последние несколько минут для каждого на борту этих обречённых самолётов, или какой кошмар воцарился в башнях.

– Последний номер, – сказала взволнованная женщина за стойкой регистрации в "Холидей Инн". – И он двойной.

Это было хорошо. Джейс позвонит в авиакомпанию, если сможет дозвониться, и даст им знать, что у него есть номер. Все члены команды, которые не смогут найти, где переночевать, смогут разделить номер с ним. Бог Свидетель, они привыкли ютиться в тесноте не только на работе, но и в арендованных квартирах и домах, используемых как места остановки во время пересадок.

Оказавшись в номере, он попытался позвонить. Представляя, что Бен всё ещё стоит перед доской на кухне, он позвонил в свою квартиру, взволновавшись, когда услышал гудки, и практически лишившись слов, когда раздался щелчок, и ответил Бен.

– Джейс?

– Это я, – сказал он. – Я в порядке.

Но это было не так. Никто из них не был в порядке.

– Где ты?

– В Мемфисе. Наш рейс...

– Где?

В трубке всё трещало, связь была такой плохой, что Джейс не был уверен, услышал ли его Бен.

– Мемфис. В "Холидей Инн". Послушай, мне нужно, чтобы ты позвонил моей семье. Я не знаю, смогу ли пробиться снова, но если мы оба будем пытаться... – Щелчок. – Алло?

Джейс зарычал от раздражения. Когда он попытался позвонить еще, все линии были заняты. Затем он попробовал позвонить семье. Бен знал, что он в безопасности. Они должны были узнать следующими. Он пробовал ещё десять минут, щёлкая каналы и глядя в телевизор, пока вешал трубку и набирал номер, вешал и набирал. Он мог только представить, что тоже самое происходило по всей стране, пока люди отчаянно пытались убедить своих любимых, что они в порядке.

К вечеру в номере Джейса были двое бортпроводников и пилот. Пока наступала и проходила полночь, телевизор оставался включённым, даже когда один из них попытался заснуть. Не было никаких жалоб. Снова и снова повторяли одну и ту же информацию, но телевизор был их единственной ниточкой к информации, к другим обстоятельствам, и, возможно, объяснению. Они все хотели этого, узнать причину, по которой всё произошло, но было невозможно представить какой-либо удовлетворяющий ответ. Не было никакой логичной причины, по которой такое могло случиться. Только сумасшествие могло вызывать такой хаос.

Джейс сидел на краю кровати, глядя в экран, когда кто-то постучал в дверь. Он взглянул на часы. Два часа ночи. Может, ещё один член команды не смог найти, где остановиться. Джейс не был против. Он поспит на полу, если будет нужно. Он пошёл открывать, его сердце подскочило к горлу, когда он увидел лицо Бена.

Затем они оказались в объятиях друг друга, Джейс сжимал Бена так, будто это был последний оставшийся разумный кусочек мира. Со времени их краткого телефонного разговора Джейс не мог до него дозвониться, каждый раз включался автоответчик. Джейс дозвонился до его семьи, но даже Эллисон не знала, где Бен.

– Я люблю тебя, – бормотал Бен ему в грудь. – Я так сильно тебя люблю! Я так рад, что ты в порядке.

Когда Бен отстранился, озадаченно глядя на других постояльцев комнаты, Джейс вывел его в коридор, чтобы они могли побыть наедине.

– Как ты сюда попал? – спросил Джейс.

– Я приехал. В ту же секунду, как в трубке всё стихло, я побежал к машине. – Щёки Бена покраснели. – Ты знаешь, сколько в Мемфисе проклятых "Холидей Инн"? Это пятый, в котором я побывал.

В любом другом случае Джейс бы рассмеялся. Вместо этого он нежно поцеловал Бена.

– Я рад, что ты здесь. Всё ужасно, правда?

Бен кивнул, его глаза наполнили слёзы.

– Не летай больше, – умолял он. – Никогда! Обещай, что не будешь. Пожалуйста!

Затем он снова оказался в объятиях Джейса, его тело содрогалось от рыданий. Джейс не мог этого пообещать. По правде говоря, люди уже говорили, что авиалинии не смогут оправиться от этого удара, или, по меньшей мере, что уменьшение перелётов будет означать меньше рейсов и меньше сотрудников. Увольнения неизбежны. Был шанс, что Джейс вовсе останется без работы. Но если нет, он уже пообещал себе, что будет летать, что не позволит террористам выиграть. Сейчас не время обсуждать такие вещи, так что он прижимал к себе своего парня, гладя и целуя волосы Бена, пока тот выплакивал свои страхи.

Поминальные службы. Некоторые для коллег, которых Джейс никогда не знал, одна для человека, который помогал его обучать. Ещё больше поминальных служб, эти в память обо всех, кто пострадал от нападений 11-го сентября – о тех, кто потерял жизни, и о тех, кто потерял кого-то. Прошёл месяц, а мир всё ещё был другим местом, но пришло время. Не время двигаться дальше, но время бороться, отказываясь поддаваться страху. Бен отвёз Джейса в аэропорт на его первый со времён атак рейс, Бен плакал в отчаянии, когда пришла пора прощаться, и плакал от облегчения, когда Джейс безопасно добрался домой спустя четыре дня.

В конце концов, жизнь снова стала рутиной: работа, любовь, деньги, стресс, секс, счета, телевидение. Иллюзия нормальности вернулась, но только этим она и была – иллюзией.

– Ты видел парня на месте 22С? – Нэнси приподняла брови. – У него костяшки такие же белые, как его волосы. Знаешь, что он у меня спросил?

Засветилась кнопка вызова бортпроводника, Джейс взглянул на проход. Место 22С. Он бросил взгляд на Нэнси.

– "Самолёт могут снова посадить?" Вот, что он сказал. – Нэнси облизнула губы. – Может, тебе следует...

Джейс кивнул. Даже спустя четыре месяца после происшествий одиннадцатого сентября они все оставались на грани, ища любой признак очередного нападения, доходя до игр в детективов, когда дело касалось человеческого поведения. После того, как какой-то идиот с бомбой в ботинке попытался поиграть в террориста в декабре и чуть не преуспел, все вдруг могли стать террористами. Так что теперь большинство бортпроводников, включая Джейса, смотрели на пассажиров с некой степенью подозрения. Нэнси впадала в паранойю больше всех, но учитывая, что она была на земле в Нью-Йорке во время атак, мало кто мог её винить.

Идя по прохожу к месту 22С, Джейс думал: «Что, если Нэнси хоть раз окажется права?» Пассажир был молодым. Восемнадцать, может, максимум девятнадцать. Его волосы были выбелены до платинового блонда, в таком стиле, который вышел из моды несколько лет назад. Этот парень явно об этом не знал или, возможно, знал, как ему это идёт. В комбинации с его светлой кожей и голубыми глазами... Ну, Джейс представлял, что если бы были такие существа, как ангелы, они выглядели бы как-то так. Эффект отчасти разрушал пот на его лбу и расширенные от страха зрачки.