Джейс фыркнул, а Стар хихикнула.

– Серьёзно, – сказал Виктор. – Я так сильно вас люблю, ребята.

Люблю. Та далёкая вменяемая часть Джейса отреагировала на это слово. Он хотел это услышать, конечно, даже подумывал сказать это, но считал, что может спугнуть Виктора. Теперь Виктор сказал это первым, но не так, как иногда представлял Джейс. Не лично ему.

– Мы тоже тебя любим, – сказала Стар, вздыхая, будто во сне.

– Такие красивые, – повторил Виктор. – Я хочу увидеть, как вы целуетесь.

– Что? – взвизгнула Стар, хихикая как ребёнок, но когда её голова перестала трястись, то была повёрнута к Джейсу.

Она была красивой. Виктор прав. Женщины всегда были для Джейса загадкой, как инопланетные существа, но не в смысле монстров. Они были практически ангельскими, слишком хорошими, чудом, которое не следовало трогать простыми смертными руками. Он восхищался ими, считал их внешность манящей, их странности захватывающими. Они просто не были предназначены для него.

Виктор подошёл ближе, поцеловал Стар в лоб, притянул к себе Джейса, чтобы сделать то же самое. Теперь он и Стар были ещё ближе. Её глаза были невинными, розовый блеск на губах напоминал конфеты. Джейсу хотелось их попробовать. Он наклонился вперёд и закрыл глаза.

Поцелуй был нежным, мягким, но не совсем невинным. Он не был уверен, долго ли это длилось, или кто решил, что языки уместны, но он не возражал. Только когда он отстранился и увидел, что взгляд Стар изменился, что она стала смотреть на него в новом свете – переоценивала его – он почувствовал неудобство.

– Я так сильно вас люблю, ребята, – повторил Виктор.

Стар ещё на мгновение задержала взгляд на Джейсе. Затем она с улыбкой повернулась к Виктору.

– Да, да. Мы знаем. А теперь включи музыку получше.

Позже, когда небо начало светлеть, и сумасшествие казалось, скорее, притворством, чем эффектом грибов, им пришлось признать, что вечеринка окончена. Джейс усиленно пытался вспомнить большую часть ночи, например, как они сбежали от странности дивана и стали раскрашивать картинки на балконе внизу – но он ярко помнил тот поцелуй.

– Хочешь здесь переночевать? – спросил его Виктор.

– Нет. Мишель нужна машина. Я обещал ей, что вернусь утром.

– Хорошо. Думаешь, ты сможешь сесть за руль?

– Да, – кивнул Джейс. – Сейчас я чувствую себя нормально. Ты едешь со мной?

Виктор пожал плечами.

– Ты этого хочешь?

– Да. Пожалуйста.

– Хорошо.

Стар казалась сонной, когда провожала их до двери, но ничего не было неловким. Только когда они прощались, Джейс заметил, что её любопытный взгляд вернулся. У него было слегка некомфортное впечатление, что впервые Стар теперь воспринимала его серьёзно.

Виктор был в хорошем настроении по дороге домой. Плывя по сельской местности, они гнали навстречу поднимающемуся солнцу, фермы и леса светились оранжевым в утреннем свете. Джейс внутри был скрученным клубком эмоций, но Виктор счастливо болтал, будто ничего не произошло.

– Стар хорошая девушка, но врёт и не краснеет. У неё нет бойфренда. По крайней мере, того, кто платит за её квартиру. Это отец держит её в золотой клетке. Когда мы только познакомились, она выставляла меня напоказ перед ним, просто чтобы его разозлить, но когда доходит до этого, она никогда не давит достаточно, чтобы потерять его поддержку.

Джейс крепче сжал руль.

– Почему вы дружите, если она так тебя использует?

Виктор искоса посмотрел на него, улавливая тон Джейса.

– Потому что мы одинаковые. Мы оба бегаем в беличьем колесе, и оба хотим вырваться на свободу. Мы просто ещё не выяснили как.

Джейс не думал, что они одинаковые. Виктор шёл на крайности, чтобы подорвать систему, в то время как Стар жила в роскошной обстановке. Может, она не хотела быть папиной маленькой принцессой, но всё равно намеревалась унаследовать королевство. Джейс закусил губу, чувствуя вкус блеска, хоть и отмыл его в ванной. Может, всё это было в его голове, или это побочный эффект от грибов. Несмотря на это он хотел, чтобы это прекратилось, потому что он хотел забыть тот поцелуй, стереть то, что он значил, и потенциал, с которым мог всё разрушить.

– Прости, – выпалил он. – Стар и я... Мы не должны были...

Джейс вытер глаза. Машина вильнула, заставляя Виктора схватить руль.

– Остановить, – сказал он.

Джейс остановился, но не из-за слёз, а из-за того, что его сердце колотилось от паники, его разум наполняли вопросы, последствия и страхи.

– Я не должен был её целовать, – сказал он. – Я хочу только тебя. Может, это были наркотики или ещё что, я не знаю, но клянусь богом, что я хочу быть только с тобой!

Виктор мгновение изучал его взглядом, затем потянулся к дверной ручке.

– Пойдём подышим свежим воздухом.

Джейс проверил дорогу, пустынную этим ранним воскресным утром, прежде чем выйти из машины и присоединиться к Виктору, севшему на капот. Впереди них на фермерских землях, сырых от растаявшего снега, стоял старый амбар. Рядом с ним располагалась церковь – чуть больше, чем просто прямоугольные, изношенные погодой и сбитые вместе доски – увенчанная шпилем в форме флигеля. Учитывая разбитые окна и провисшую крышу, проведение воскресной службы было маловероятно.

– У меня такое чувство, будто я тебе изменил, – сказал Джейс.

Виктор пожал плечами.

– Ты не можешь нарушить обязательство, которого не давал.

Джейс почувствовал, как его лицо покраснело.

– Но я нарушил. Может, тебе не нравятся статусы или мысль о том, что мы особенные друг для друга, в моём разуме между нами всё это есть. В моём разуме мы связаны обязательством!

Виктор вздохнул.

– Ты для меня особенный. Я всё ещё умею чувствовать, знаешь ли. Я не боюсь эмоций. Но это именно то, почему я презираю современную концепцию отношений.

– Не надо! – сказал Джейс. – Не превращай это в одну из своих политических лекций. Это касается тебя и меня, и больше никого!

– Стар тоже касается! – бросил в ответ Виктор. – На случай, если ты забыл, это я предложил вам двоим поцеловаться. И прежде чем ты слетишь с катушек из-за этого, ответь мне на один вопрос, но сначала подумай. Отложи в сторону любую мысль, которую прямо сейчас хочешь донести, и скажи мне, честно, только одно.

Джейс поднял взгляд.

– Что?

– Ты хотел её поцеловать?

Джейс вспомнил блеск в её глазах, как это было похоже на детскую игру. Безвредную. Невинную. Только после этого, когда он увидел её странное выражение лица, он подумал о последствиях и позволил этому стать проблемой.

– Я гей, – напряжённым голосом произнёс Джейс. – Я боролся, чтобы принять это. Какого чёрта это значит? Почему я должен хотеть её поцеловать?

– Потому что мы не геи или натуралы, хорошие или плохие, одинокие или женатые. Мы люди, а это значит, что мы кто угодно, и я знаю, что сейчас ты не хочешь слышать одну из моих глупых идей, но подумай о том, как часто нам говорят выбирать. Всю жизнь нас об этом просят. На какой ты стороне? Кто ты? Какая команда, какая армия, какая политическая партия? Даже когда этот выбор тяжёлый, идёт против того, что большинство считает приемлемым, мы всё равно подводим себя, позволяя этому определять нас.

– Это не выбор, – сказал Джейс. Мимо них промчалась машина, сдувая волосы ему на глаза. – Если бы это был выбор, я пошёл бы лёгким путём и позволил бы Грегу свести меня с какой-нибудь девушкой.

– Ладно. Значит, тебе нравятся парни. Но при правильных обстоятельствах ты открыт для большего. Может, ты не этого обычно хочешь или ищешь, но это возможно. Зачем себя ограничивать? Что, если бы я делал то же самое? Думаешь, я сейчас был бы с тобой? Что, если бы я начал влюбляться в тебя и отказывался бы принимать это, только потому, что говорил бы себе: "Нет, нет! Я натурал! Я так не делаю!".

– Мне бы это не понравилось, – прошептал Джейс.