– Прости, я просто...

– Я знаю, – сказал Джейс, сжимая переносицу. – Как, по-твоему, я себя чувствую?

– Прости, – повторил Бен.

Джейс чувствовал себя виноватым из-за того, что так себя ведёт.

– Нет причин паниковать, – сказал он. – Ты слышал, что сказал доктор. Это не похоже на посещение травматологии. Если они не разорваны, смертность менее одного процента. Наверное, мы больше рискуем, когда едим фаст-фуд. Что мы всё равно будем делать. Ты не можешь сейчас забрать бургеры. Это жестоко.

Бен завёл машину, но не выехал с парковки. Наверное, он думал о том же, о чём и Джейс. От операции их отделяло две крохотные вещицы, обе они находились в голове Джейса. Если одна из этих аневризмов разорвётся... Джейс один раз сделал невозможное, что по-прежнему казалось чудом. Его шансы сделать это снова казались крайне маловероятными.

– Разве ты не должен сейчас быть в реанимации? – спросил Бен, но он уже знал ответ.

– Если доктор не думает, что всё плохо, то всё не плохо. Иначе я был бы в реанимации. И есть смысл в том, что он хочет, чтобы я закончил восстанавливаться после первой, прежде чем заботиться о ещё двух, верно?

Бен онемело кивнул.

– Мы позвоним завтра, чтобы назначить приём, – сказал Джейс.

Нет ответа.

– Бен! – крикнул Джейс. – Посмотри на меня, чёрт возьми! Перестань вести себя так, будто я по-прежнему в интенсивной терапии! Прямо сейчас мы едем за едой. На следующей неделе мы поедем в Озарк, а через некоторое время после этого я лягу на безопасную операцию. Во время всего этого ты можешь либо психовать и заставлять меня чувствовать, что я разрушаю твою жизнь, либо ты можешь вести себя так, будто любишь меня.

Бен повернулся к нему со слезами в глазах.

– Я очень люблю тебя!

– Тогда покажи мне, что я по-прежнему делаю тебя счастливым!

Бен отстегнул ремень безопасности и практически бросился на пассажирское сидение, чтобы добраться до Джейса и поцеловать его. После мгновения шока Джейс выдохнул через нос и поцеловал Бена в ответ.

– Это нелегко, – сказал Джейс. – У меня такое чувство, будто с каждым днём жизнь становится тяжелее.

– Я знаю, каково это, – произнёс Грег.

Грег сидел на багажнике своего "Порше", в майке и шортах, несмотря на то, что был первый прохладный день осени. С солнечными очками на макушке, он выглядел так, будто владеет миром. Чёрт, у него по-прежнему проверяли документы, когда они ходили выпивать. Его карьера взлетела вверх несколько лет назад, Мишель сумасшедше его любила, и дети его обожали.

– Потрудишься объяснить, что ты имеешь в виду под тем, что у тебя тяжёлая жизнь? – произнёс Джейс.

Грег вздрогнул.

– Я хотел посочувствовать.

– Ну, ты промахнулся. В любом случае, я не пытаюсь напроситься на жалость. Мне просто нужно, чтобы ты выслушал.

– Это я могу, – сказал Грег. – У нас ещё есть время?

Джейс проверил часы. Ещё двадцать минут до встречи с адвокатом. Он оглядел парковку перед офисным зданием, затем жестом попросил Грега подвинуться. Оказавшись на самом дорогом сидении, на котором он когда-либо сидел, он начал.

– Дело в Бене. Все эти медицинские штуки, страх смерти – это ничто по сравнению с чувством, будто я его подвожу.

– Подводишь его? – недоверчиво произнёс Грег.

– Да. Я должен заботиться о нём. Не наоборот. Плюс, я не совсем тот парень, за которого он выходил замуж. Я постоянно становлюсь угрюмым. Я не могу подсчитать, как часто кричал на него в последнее время. Доходит до того, что меня тошнит от самого себя.

– Все понимают перепады настроения, – сказал Грег. – Бена они не беспокоят, и меня тоже. Ты слышал, чтобы я жаловался по пути сюда?

– А?

– Когда я проехал тогда на красный свет. Ты рявкнул на меня.

Джейс покачал головой.

– Я этого даже не помню. Видишь, о чём я? Я теряюсь.

– Это немного преувеличено.

– Разве? – Джейс нахмурился, глядя на офис–парк вокруг. Идеально подстриженные деревья, стеклянные здания, отражающие небо. Всё это было спланировано, всё это было идеально. – Помнишь, когда мы были подростками, и я только расстался с Виктором? В ту ночь мы напились в хлам. Ты помнишь?

– Да, – сказал Грег. – Только я выпил так много, что отключился и по-прежнему не помню половины того, что произошло.

– И это сводит тебя с ума. Ты днями просил меня рассказать тебе, что мы делали той ночью, а я продолжал придумывать истории, чтобы поиздеваться над тобой. В конце концов, ты расстроился из-за того, что не можешь вспомнить, и заставил меня рассказать тебе очень скучную правду.

– То, что мы листали выпускной альбом и указывали, с кем хотим переспать, верно?

– Да.

Грег вздохнул.

– Ладно, я понимаю, как, должно быть, проблемы с памятью тебя расстраивают.

Джейс кивнул.

– Я больше себе не доверяю. Потеря памяти и изменения в характере сделали так, что я больше никогда не буду работать. Не бортпроводником. Один бог знает, что ещё со мной произойдёт. Как бы сильно я ни ненавидел иметь две неразорванные аневризмы, я больше боюсь того, кем могу очнуться, как только их уберут. Но хуже всего то, что всё это делает с Беном. Я прошерстил интернет, читая страницы людей, которые прошли через то же самое. Это успокаивало, пока я не начал читать информацию, написанную теми, чьи супруги пережили аневризмы. Помимо внутреннего страха и облегчения, многие из них начинали чувствовать неприязнь.

– Это не про Бена, – твёрдо сказал Грег.

– Может быть, – сказал Джейс. – Нужно думать наперёд. Дальше, чем просто этот последний месяц или следующий год. Представь десятилетия, когда я огрызаюсь, не могу вспомнить простейшие вещи. Он никогда не перестанет переживать, думать, сформировалась ли ещё одна аневризма, о которой мы не знаем. Я не хочу поступать так с ним. Он не на это подписывался.

– Нет, на это, – сказал Грег. – Это называется браком. Ты бросил бы его, если бы он стал недееспособным? Ты выше этого, как и он.

– Хорошо, – сказал Джейс. – Но я всё равно не знаю, хочу ли заставлять его проходить через это, даже если он хочет.

– Альтернативы нет, – сказал Грег. – И не смей её предлагать. Нравится тебе это или нет, вы, ребята, проведёте вместе остаток жизни, даже если мне придётся где-то вас запереть.

Джейс улыбнулся.

– Только убедись, чтобы это место было милым.

– Как насчёт моего острова для геев, заполненного бананами? – Грег толкнул его плечом. – Знаешь, о чём ты мне в последнее время напоминаешь? О том времени, когда мы были подростками. Тогда ты был угрюмее, и половину времени ты не знал, что происходит, потому что мог думать только о Викторе. Теперь ты снова мрачный и одержим тем, что о тебе думает Бен. Что ж, знаешь, что я думаю?

– Что?

– Что что бы ни случилось с твоим мозгом, оно откинуло тебя назад лет на десять.

Джейс застонал.

– Думаешь, у меня снова мозг подростка?

– Почему нет? – Грег пожал плечами. – Произошли странные вещи. В любом случае, это значит, что, в конце концов, ты его перерастёшь.

– Как стыдно, если это правда.

– Неа. Большинство парней нашего возраста приближаются к кризису среднего возраста. Ты как раз впишешься.

Они рассмеялись, Джейс задумался над этим. Может, ему просто нужно мысленно пройтись по всему, что у него было до встречи с Беном, заново пережить свой жизненный опыт. Тогда как иронично, что он собирался навестить кого-то, кто был важен в его развитии.

– Я переживал из-за операций, – сказал Джейс. – Есть маленький шанс, что я умру, но я могу снова стать другим человеком. Просто ничего неизвестно.

– Ты будешь в порядке, – отмахнулся Грег.

– Если нет, – произнёс Джейс, заглушая любой протест, подняв руку. – Мне нужно, чтобы ты позаботился о Бене.

Грег покачал головой.

– Я ему не нужен. Ему нужен ты.

– Как бы там ни было, ему понадобится поддержка.

– Он – член семьи. Конечно, мы будем рядом, но только ты можешь дать Бену то, что ему нужно.