- На каком основании?! - пронзительным фальцетом взвизгнул Редченко.

- На основании ордера на ваш арест, - уже спокойно сказал Валентин. Пока что, я подчеркиваю - пока что, - вам предъявляется обвинение в покушении на убийство Михаила Алексеевича Нагорного, которое вы совершили вечером четвертого июня в Сосновске, в квартире хорошо известного вам Липницкого.

- Чушь! Клевета! Я не знаю никакого Липницкого! Алина, что он говорит? Это какой-то бред!

Редченко заметался по кабинету, но Жмурко перехватил его, усадил на стул.

- Почему бред? - усмехнулся Жмурко. - Мы располагаем свидетельскими показаниями, заключениями экспертов, вашим словесным портретом...

- Я не убивал! - снова стал выкрикивать Редченко. - Это неправда. Нагорный жив!

- Остался жив, - уточнил Валентин. - Его спасли врачи, хотя шансов на то, что он выживет, было немного.

- Это неправда!

- Если вы страдаете забывчивостью, могу напомнить, как это произошло. В Сосновск вы приехали вместе с Липницким, чтобы помочь ему реализовать незаконный наряд на кровельное железо. На базе, где надо было предъявить наряд, вы не застали нужных людей и отправились в гостиницу. Вечером к вам пришел Липницкий со своей знакомой Нелли, и вы неплохо провели время. Нелли вам понравилась и вы, тайком от Липницкого, назначили ей свидание на следующий день. Но утром четвертого июня ваши планы были нарушены: вам сообщили, что в главке обнаружена фиктивность заявки, на основании которой вы выписали наряд. Не буду гадать: вы ли позвонили в Киев своему человеку или этот человек позвонил вам в гостиницу, но такая неприятная для вас информация поступила. На базу вы уже не поехали, а для Липницкого придумали какую-то отговорку. Почему вы так поступили, не знаю, но думаю, что еще надеялись получить от Липницкого хотя бы часть обещанного вознаграждения. Определенную роль сыграла и Нелли, свиданием с которой вы не хотели пренебречь. Она пришла в гостиницу около полудня. В ее обществе вы забыли о неприятности с нарядом. Но о них вам напомнил Липницкий: в конце дня он позвонил в гостиницу и сообщил, что к нему на работу явился Нагорный, который угрожает разоблачением и требует наряд. Вы испугались: не говоря о фиктивности заявки, под которую был выдан наряд, в самом наряде была подделана подпись руководителя главка, о чем не знал даже Липницкий. Вы велели ему под любым предлогом задержать Нагорного и стали лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Вам надо было изъять у Липницкого наряд, ибо, при сложившейся ситуации, наряд сам по себе уличал вас в подлоге. Кроме того, необходимо было как-то обезвредить или, по меньшей мере, угомонить Нагорного, а это была трудная задача. Нелли еще находилась в вашем номере, и вам пришла мысль использовать ее как орудие: за определенное вознаграждение она должна была увлечь, а затем скомпрометировать Нагорного. Нелли согласилась не сразу, но вам удалось уговорить ее. Тем временем Липницкий привез Нагорного к себе домой, о чем сообщил вам по телефону. Вы посвятили его во вторую часть вашего плана и велели прислать машину за Нелли. В последний момент решили поехать вместе с ней...

- Ничего подобного. Это было не так! - уже не столь громко, но все же еще деланно-возмущенно попытался возразить Редченко.

- Так, Редченко, так, - не меняя тона, продолжал Валентин. - Мы располагаем показаниями Бурыхина, который заехал за вами и Нелли в гостиницу. Да и сама Нелли не стала отмалчиваться. Вы не намеревались попадаться на глаза Нагорному: он знал вас не хуже, чем вы его, и сразу бы понял, в чем дело. Квартира Липницкого позволяла незаметно для находящегося в комнате Нагорного войти и спрятаться в ванной. Что вы и сделали. Нелли пошла знакомиться и увлекать Нагорного, которого через некоторое время должна была попросить проводить ее домой. По вашему замыслу, уже в подъезде дома Липницкого ей надлежало спровоцировать скандал, а ожидавший этого момента Бурыхин должен был прийти ей на помощь, вызвать милицию. Пока Нелли испытывала свои чары на Нагорном, Липницкий готовил ужин и одновременно инструктировал Бурыхина. А вы сидели в ванной, пили коньяк и время от времени принимали доклады исполнителей о ходе "операции". Все шло хорошо, пока вы не вспомнили о первооснове ваших хлопот - наряде. И тут выяснилось, что Липницкий уступил требованию Нагорного - отдал наряд. Липницкий не понимал всей пагубности такой уступки - аннулированный наряд уже не представлял для него интереса. Но утратив свое значение как документ на получение материальных ценностей, этот наряд оставался уликой против вас. Вступить в переговоры с Нагорным вы не рискнули - надежд на то, что удастся найти с ним общий язык, не было, а запугать его - и вы это отлично знали - было непросто. Не оправдала ваших надежд и Нелли, чьи соблазны не произвели на Нагорного никакого впечатления - он предпочел телевизор. Более того, к тому времени, когда вы запаниковали, Нагорный уже собрался уходить, поскольку окончился футбольный матч, который он смотрел. И вот тут-то в вашу одурманенную коньяком голову пришла мысль физически расправиться с человеком, который вам уже не раз становился поперек дороги. Липницкий предложил другой вариант. Но вы уже не хотели отступать от задуманного. Страх уступил место злобе, которую вы давно таили, а злоба, как известно, не имеет пределов и плохо согласуется с рассудком. Вы не стали спорить с Липницким, но велели отпустить Бурыхина - лишний свидетель вам не требовался. Потом вызвали Нелли и, не посвящая ее в свой замысел, велели под любым предлогом вывести Нагорного в коридор, а сами спрятались за вешалкой. Когда Нагорный вышел из комнаты, вы нанесли ему удар по голове. Нелли упала в обморок - так она утверждает, и вы отнесли ее в ванную комнату и заперли там. Потом вдвоем с Липницким, которому ничего не оставалось, раздели Нагорного, так как считали его мертвым и думали уже о том, как бы скрыть улики, завернули тело в ковер, вынесли во двор, бросили в багажник машины. Липницкий сел за руль, а вы... Рассказывать дальше?

- Это неправда! - осевшим голосом простонал Редченко. - Поверьте, он оклеветал меня! Это не я - он ударил Мишу молотком. Он, а не я!

- Имеется в виду Липницкий? - спросил Жмурко.

- Да, да! Это он слиповал заявку. Это он все закрутил, а потом втравил меня в эту аферу! Он и ее отец! - скованными руками Редченко показал на Алину Матвеевну.

- Какая же ты мразь, Генка! - вырвалось у Алины Матвеевны. - Ты ненавидел Мишу еще с тех пор, как он пересчитал тебе ребра из-за меня в Приморске. Но я не думала, что ты дойдешь до такого, что ты такая мразь!

Валентин хотел оборвать ее - гневная риторика Алины Матвеевны показалась ему наигранной и неуместной, но, повернувшись к хозяйке кабинета, тут же прикрыл собой Редченко - в руке Алины Матвеевны невесть откуда появилась тяжелая металлическая линейка. Годун подскочил к ней, отобрал линейку.

- Алина Матвеевна, что за глупости!

- Товарищ майор, - обратилась она к Валентину. - Я расскажу все, хотя знаю немного. Я была манекеном, болванчиком еще с той поры, когда здесь владычествовал мой отец, которому я ни в чем не смела перечить. По образованию я - текстильщик; диссертацию писала по мягкой таре; кое-что смыслю в нормативах на технические ткани, спецодежду. Но в металлах разбиралась, как свинья в апельсинах. А они: отец, Вартанов и Редченко разбирались. Они хорошо разбирались во всем! Я расскажу все, что знаю о Липницком и его махинациях. Только прикажите увести эту мразь, иначе я не отвечаю за себя...

...Каждый вечер он приходил на старый пирс у Южного мола, где некогда швартовались прогулочные теплоходы, а нынче чалились сейнеры рыболовецкой артели, чтобы запастись горючим из емкостей, врытых неподалеку в береговые дюны, садился на поржавевший кнехт спиной к молу и смотрел на море, но не на идущие от горизонта бесконечной чредой неторопливые волны, а в сторону едва различимой отсюда Песчаной косы. Смотрел долго, неотрывно и, казалось бы, бездумно. И все же какие-то мысли, чувства владели им, ибо время от времени он опускал голову и прикрывал рукой глаза, словно пытаясь удержать перед внутренним взором, нечто всплывшее из глубин забвения. Но это "нечто" тут же ускользало испуганной тенью в сгущающиеся сумерки.