А мне, кажется, пора линять в такой подходящий момент. Что я собственно и делаю, потому что чую неладное. Как только заканчивается песня, слезаю вниз с обратной стороны и, сломя голову, несусь в ту комнату, где оставила вещи. Залетаю туда, вздыхая от облегчения, что никого не встретила по пути. Закрываю дверь и срываю дурацкую маску с лица. Фыркаю. Тоже мне женщина-кошка недоделанная! Стаскиваю прилипший к телу костюм, второпях складывая его в рюкзак, чтобы дома постирать. Застёгиваю бюстгальтер, тянусь за своими джинсами, и в этот момент кто-то весьма настойчиво дёргает ручку двери.

Твою мать! Клянусь, все волосы мгновенно встали дыбом. Хватаю джинсы, которые выронила от страха, и в этот момент дверь с громким «бах!» ударяется о стену.

Ну всё… Мне конец.

Рид уверенной походкой направляется прямо ко мне. Захлопывает ногой несчастную дверь. А потом делает то, что заставляет меня чувствовать себя отвратительно. Швыряет мне деньги прямо в лицо. Видимо те, что я заработала. Смотрит тяжёлым свинцовым взглядом из-под ресниц. Серые пасмурные глаза потемнели от злости… Сжимает челюсти и прищуривается, а я боюсь даже сделать несчастный вдох. Судорожно тяну носом воздух, когда замечаю в его руках ещё одну вещь.

Он ведь это несерьёзно, верно?

Инстинктивно подаюсь назад, врезаясь спиной в шкаф. Ещё раз опускаю взгляд вниз, чтобы убедиться в том, что правильно понимаю его намерения…

Дженнифер

Ну всё… Мне конец.

Рид захлопывает ногой несчастную дверь и уверенной походкой направляется в мою сторону. А потом делает то, что заставляет меня чувствовать себя отвратительно. Швыряет деньги прямо в лицо. Видимо те, что я заработала за эти два дня. Смотрит тяжёлым взглядом из-под ресниц. Сжимает челюсти и прищуривается, а я боюсь сделать вдох. Судорожно тяну носом воздух, когда замечаю в его руках ещё одну вещь.

Он ведь это несерьёзно, верно?

Инстинктивно подаюсь назад, врезаясь спиной в шкаф. Ещё раз опускаю взгляд вниз, чтобы убедиться в том, что правильно понимаю его намерения.

— Брукс, — округляю глаза, шокировано глядя на добротный мужской аксессуар в его руках. — Ты же не станешь этого делать…

— Я тебя предупреждал, Смит, — делает ещё один шаг мне навстречу, сверкая потемневшими от ярости глазами.

— Я просто…

— Говорил, чтобы ты сюда не совалась, — напоминает мне он свои слова, сказанные в тот вечер, когда я попала в пренеприятнейшую ситуацию с Райаном.

Слегка наклоняет голову влево.

— Я знаю, но мне…

— Безмозглая, — снова перебивает он, нависая надо мной. Его голос при этом звучит подозрительно тихо. И от этого только хуже. Лучше бы он кричал на меня…

Я выныриваю из-под его руки и торопливо пересекаю комнату, наплевав на то, что снова расхаживаю перед ним в одном белье. Да это прямо уже грёбаная традиция! Дефиле в труселях.

— Погоди, послушай, — выставляю вперёд руки, когда он неспешным шагом идёт следом. Как будто пребывая в полной уверенности, что мне всё равно от него не убежать…

— Тебя вообще ничему жизнь не учит? Какого *** ты вечно исполняешь?

— Я… я, — мой голос вибрирует от напряжения, и я отступаю назад, опасливо глядя на кожаный ремень.

— Ищешь приключений? Обязательно найдёшь! — мрачным тоном оповещает он.

— Ничего я не ищу! И вообще, Брукс, моя жизнь — не твоё дело! — выдаю я свой самый веский аргумент.

— Глупая. Малолетняя. Дура, — чеканит он, останавливаясь в полуметре от меня. — Ты не догоняешь, что это за место…

Цокаю и раздражённо подкатываю глаза.

— Да перестань! — откровенно смеюсь. — Тебя ведь всё устраивало, не так ли? До тех пор пока ты не понял, кто конкретно перед тобой…

Лучшая защита — нападение? Поверить не могу, что решилась ляпнуть это вслух. Намекнуть ему, что видела тот его взгляд… Чувствовала кожей, покрывшейся от волнения и жара капельками пота, что ему нравится моё тело и то, как я владею им.

Он резко подаётся вперёд, и я непроизвольно вскрикиваю, запрыгивая босыми ногами на холодный кожаный диван.

— Дрянь чёртова!

— Отпусти, — мои вопли раздаются на всю комнату как раз в тот момент, когда его пальцы цепляются за мою руку. Кричу что-то вроде глупого «помогите убивают». Но вряд ли тот, кто находится снаружи может услышать то, что происходит внутри.

— Тупая ты отмороженная сука! — дёргает меня за локоть, в секунду стаскивая с дивана. Толкает в угол к стене, пока я протестующе упираюсь.

— Отойди, что ты делаешь? — возмущаюсь, пока он напирает прямо на меня, сильно сжимая предплечье.

Я едва дышу, когда нас разделяет всего пара сантиметров. Рид гневно смотрит мне прямо в глаза, выворачивая своим взглядом наизнанку. Сердце громко бахает за рёбрами, а кровь стучит в висках от нахлынувшего волнения. Опасно стоять вот так близко рядом с ним… Мысли путаются, и я мгновенно теряюсь, начиная думать о каких-то странных нелепых вещах. Например, о том, что мне нравятся черты его вечно недовольного лица: прямой нос, густые брови, волевой подбородок, излишне чётко очерченные скулы и эти невыносимые серые глаза, в которых столько холода и гнева, что впору бежать отсюда, сверкая пятками. Они напоминают мне пасмурное небо, готовое в любую секунду разразится летней грозой…

Прищуривается, не понимая, чего я так уставилась на него. Да если бы я сама ещё понимала…

— Разворачивайся давай, напросилась! — его слова, сказанные почти в самые губы, звучат для меня как приговор в зале суда. По телу волной пробегает дрожь. Мне страшно и дико тревожно. Он не посмеет. Не посмеет ведь?

— Ты не имеешь на это никакого права! — отчаянно пытаюсь вразумить этого невменяемого человека. — Ты мне не брат, ты мне — никто! Не лезь ко мне, Бруууукс!

Как я не сопротивляюсь, он всё равно меня поворачивает, и я оказываюсь прижатой щекой и грудью к стене. Его пальцы крепко держат в захвате мою шею, и я вдруг понимаю, что он реально это сделает… Шуткой и розыгрышем здесь и не пахнет. Всё на самом деле всерьёз. Тогда в дУше он предупреждал меня.

— Кто ещё тебя научит слушать то, что говорят, — спокойно и методично поясняет мне он, в то время как меня накрывает паника. Но только на считанные секунды, потом я снова становлюсь самой собой и начинаю дерзить, при этом усмехаясь.

— Да пошёл ты! Тоже мне воспита…

Договорить я не успеваю. Потому что абсолютно неожиданно дикая боль жалит ягодицу. Он меня ударил! Ударил ремнём! Поверить в это не могу! Я в таком шоке, что изумлённо моргаю и замираю, забывая сделать вдох, а Рид тем временем хлещет меня снова.

— Твою мать, ты с ума сошёл? — кричу во всё горло и дёргаюсь, но ни черта не выходит.

Закусываю губу. Кажется, до крови. Задница горит огнём. Будто на раскалённые угли посадили, или искусала стая пчёл. Развернуться не получается, он зажал меня в угол и естественно не позволяет сдвинуться с места.

— Урод, да кто вообще тебе дал право, — возмущаюсь я сорванным голосом, чувствуя, как ресницы вмиг становятся влажными. Не заплАчу. Я не заплАчу! Только не перед ним!

Бьёт ещё раз. На этот раз сильнее, и я судорожно хватаю ртом воздух, пока ладонь скользит по холодной стене. Никогда не думала, что это настолько больно… А ещё унизительно и позорно.

— Отпусти, немедленно отпусти, придурок, — начинаю истерить, задыхаясь от бессилия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сдались тебе эти деньги, Смит? — кричит чуть ли не в самое ухо. — На что собиралась потратить? Подсела на наркоту? Или копишь на счастливое будущее? Может, и торговать уже собой готова?

Лупит, и я вздрагиваю. Что вообще он несёт?

— Ты подумала о своём отце? Хочешь, чтобы ему сообщили, что его дочь найдена в мусорном баке? — громко спрашивает он.

О найденной в контейнере напротив клуба девушке пару месяцев назад трещала вся школа.