Исайя

Я смотрю на неё и не верю, что в эту нашу с ней выпускную ночь всё происходит по-настоящему.

Как давно я поехал на этой девчонке?

Сколько раз, закрывая глаза, представлял как буду сжимать её в своих руках? Горячо и сладко целовать мягкие губы, пропускать сквозь пальцы длинные, шелковистые кудри.

Дженнифер — всегда нереально красивая, но сейчас особенно…

Она снимает платье — и это выглядит в разы круче, чем то, что я неоднократно представлял себе.

На ней бежевое кружевное бельё, подчёркивающее золотистый загар и спортивное, но невероятно женственное тело. Мне бы начать моргать, но я, совсем одуревший от того, что происходит, смотрю не мигая на то, как она приближается.

У меня было много девчонок. Пожалуй, даже слишком много, учитывая, что мне всего восемнадцать… Разных: рыжих, блондинок, брюнеток… Милых и скромных, раскованных и дерзких. Но Дженнифер Смит — всегда была той, о которой я мог лишь мечтать. Ведь казалось, что через клеймо нашей крепкой дружбы она не сможет переступить никогда…

Казалось…

В один момент я вдруг понял: она сомневается. Просто боится сменить ракурс и взглянуть на меня по-новому. И не знаю, что там произошло во вселенной, но мои попытки объяснить ей, что мы обязаны попробовать стать чем-то большим, чем просто друзья, наконец, увенчались успехом.

Тот поцелуй на дне рождения Меган стал для меня сигналом к действию. Дженнифер дала мне знак, и я решил, что ни за что не откажусь от возможности быть с ней и докажу: я точно могу сделать её счастливой.

Осторожно, без лишней спешки, я всё больше проявлял себя как заинтересовавшийся ею парень, а не как лучший друг.

И вот оно что… Цветы, приятные мелочи и милые побрякушки — не летели в урну, а её губы — не сопротивлялись, когда я целовал их, и более того, она, слава всевышнему, перестала беспрестанно твердить о том, что у нас ничего не получится. И я бесконечно рад, что она пересмотрела своё отношение ко мне.

Дженнифер Смит сама развязала мне руки.

И теперь я абсолютно точно ни за что не упущу свой шанс!

Уж точно не сейчас.

Джен садится на меня сверху. Я жадно разглядываю её тело, запоминая каждую деталь. Ласкаю взглядом небольшую грудь красивой формы, манящую линию ключиц и плоский живот, который так сильно хочется потрогать, что ощущается покалывание в пальцах.

Во рту становится чертовски сухо, и я сглатываю, глядя на её пухлые, приоткрывшиеся губы — это вообще отдельный пункт. Невозможно не думать о том, какие они на вкус и какое удовольствие могли бы мне подарить.

Расстёгивает на мне рубашку и медленно скользит прохладными пальцами по коже. Клянусь, никогда такие простые прикосновения не вызывали во мне ту бурю эмоций, что я испытываю.

Она кладёт маленькую ладошку на мою скулу и нежно, медленно, не торопясь, поглаживает. Этот её взгляд такой странный… Слишком долгий, задумчивый и решительный.

Но меня так шокирует происходящее, что я не обращаю на это должного внимания. Дженнифер наклоняется к моему лицу и начинает дразнить меня горячим языком. Впервые сама так активно проявляет инициативу, и от этого меня рвёт похлеще, чем от дорогой, залитой в глотку выпивки.

Я пытаюсь поймать её губы, но девчонка игриво отворачивается, не позволяя поцеловать себя в ответ.

Вот же сучка… Я улыбаюсь. Меня интригует то, что с нами происходит. Потому что я знаю: дело не только в алкоголе. Я нравлюсь ей несмотря на то, что она по какой-то причине яростно отрицает этот факт.

От напряжения закусываю губу, потому что Дженнифер делает то самое провокационное движение бёдрами, от которого моя небедная фантазия разыгрывается чересчур яркими красками.

— Детка, я так хочу тебя, — говорю ей прямо.

Слишком давно хочу. С того самого дня, как чуть не сбил её на школьной парковке. Она лежала там на асфальте, сверлила меня тяжёлым, недовольным взглядом, сдувая с лица пружинистый локон, а я пялился как придурок на её голые ноги в гетрах и не мог двух слов связать. Юбка задралась от падения, и моему взгляду открылось гораздо больше, чем ей хотелось бы.

И всё… Вот с той самой минуты я запал на бойкую Дженну Смит: красивую до одури, да с таким характером, что с ума сойти. И чем больше я узнавал её, тем сильнее она мне нравилась.

Как никто до этого.

Весёлая, дерзкая, смелая, с потрясающим чувством юмора. Она с лёгкостью разбиралась в тех вещах, в которых обычные девчонки ничего не смыслят и оказалась настоящей оторвой, вмиг собравшей вокруг себя толпу парней, возжелавших не только подружиться с ней, но и трахнуть, чего уж тут скрывать.

Да только девочка не по зубам оказалась. И ясно стало сразу, что такую уважать придётся и забыть про всё пошлое дерьмо, потому что Смит — как редкий цветок в пустыне.

И был лишь один человек, не способный это оценить…

Её сводный брат.

Она гладит моё лицо, целует: отчаянно, пылко. Мы исследуем губы друг друга, мои руки осторожно скользят по её телу. Это будоражит, и я трясусь как маленький мальчишка, который волею случая оказался рядом с той девчонкой, в которую по уши влюблён.

— Исайя, прикоснись ко мне, — тихо просит она, и я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на неё как голодный зверь.

— Чёрт, Джен…

Кажется, у меня даже голова кружится. От её потрясающего запаха, от того, что она в моих руках…

Дженнифер тянется к ночнику, щёлкает выключателем, и в комнате воцаряется полумрак.

Укладываю девчонку на диван и нетерпеливо касаюсь её тела. Глажу ладонями плоский живот, поднимаюсь к груди. От предвкушения близости с ней — я схожу с ума. Её кожа горит под моими пальцами, покрывается мурашками. И это чертовски заводит меня.

Хочу снять с неё абсолютно всё.

Ловко справляюсь с застёжкой. Зубами стаскиваю тонкие лямки с плеч. Она напрягается и просит поцеловать её. Я мысленно приказываю себе не торопить ход событий, но на деле всё выходит несколько иначе, потому что от неё я теряю голову. Да и алкоголь в нашей крови, как ни крути, лишь сильнее всё обостряет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Исайя, — выдыхает она, когда я, наконец, забираюсь наверх.

Но эти её то ли слабые протесты, то ли что-то ещё — меня не останавливают. Ни с чем не сравнимое ощущение — вот так чувствовать её тело под собой…

Меня жестоко штормит, накрывает волной возбуждения и страсти. Я хочу её до боли в паху. Так сильно, что в пору подумать о том, дабы не вышло казуса.

Целую её шею, прихватывая тонкую кожу в том самом месте, где бьётся пульс и спускаюсь ниже. Она пытается сопротивляться, но затихает, когда я говорю ей, что люблю её, что сделаю её своей, потому что сил уже нет бороться с глупыми предрассудками.

Как же меня несёт от этой девчонки!

Целую: так, как давно мечтал. Пальцы жадно сминают грудь, поглаживают крепкие бёдра. И этот её живот такой сексуальный, что я начинаю представлять себе разного рода вещи. Где-то в промежутках между всем этим избавляюсь от брюк. Говорю ей какую-то бессвязную чушь, всё больше теряя над собой контроль. Нависаю над ней, вылетевший из реальности совершенно… И в последующие секунды всё происходит так быстро, что я не сразу замечаю перемену в её поведении.

Моя рука пробирается под её спину, опускается ниже. Она упирается ладонями мне в грудь и замирает, когда я, повинуясь инстинктам, делаю резкое движение вперёд, и не могу сдержать стон предвкушения. Так хочу в неё, что становится физически больно.

С жаром целую искусанные от волнения губы и вот здесь меня словно камнем по голове… Замираю, тяжело дыша. Солёные на вкус…

Я привстаю на локтях и привыкшие к темноте глаза позволяют рассмотреть её лицо.

Точно, не ошибся, плачет.

И это нахрен полный бред…

Какого…

Дженнифер обмякла в моих руках. Не двигается, ни звука не издаёт, но по щекам текут слёзы.