В то утро я зазевалась на парковке. Причина? Я банально проспала и не успела даже позавтракать. А потому решаю не ждать и отправить свой бутерброд, заботливо приготовленный для ланча, в гастрономическое путешествие сейчас, до начала занятий. В общем останавливаюсь, чтобы его достать и быстренько слопать по пути. Справа от меня, именно в этот момент, со свистом тормозит шикарный серебристый кабриолет. У того идиота, что сидит за рулём, хвала небесам, отличная реакция. Машина останавливается в нескольких сантиметрах от меня и не причиняет, в принципе, вреда. Однако от неожиданности всё же отскакиваю, ноги заплетаются, и я с позором приземляюсь на свою мягкую задницу. То ещё зрелище, учитывая, что на парковке полным-полно любопытных студентов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Жива? — раздаётся откуда-то сверху.

Мой недовольный взгляд скользит от замшевых туфлей какого-нибудь Бриони до вычурно модной рубашки с логотипом Версаче. Парень смотрит обеспокоенно и протягивает мне руку. Я недовольно хмурюсь в ответ, и сама поднимаюсь на ноги.

— Ты в порядке? — не отстаёт он, обеспокоенно глядя на меня своими глазами цвета ясного неба.

— Тебя, придурок, не учили смотреть по сторонам? — тут же набрасываюсь с обвинениями на блондина, отряхивая юбку, которую усердно гладила всё утро.

— Не думал, что ты вот так резко остановишься, — оправдывается он извиняющимся тоном. — Отвлёкся всего на минуту, уронил телефон…

— Идиот! Должно быть в твоей белобрысой голове всего одна извилина, и та — уши держит, — сердито продолжаю я, с тоской глядя на бутерброд, теперь красующийся на асфальте. Приятного аппетита, Дженнифер! Ну и ладно, хотела же худеть…

— С меня обед, — тут же находчиво предлагает парень и улыбается так, что начинает бесить меня ещё больше.

— Пошёл ты! — разворачиваюсь и направляюсь в школу, голодная и злющая как мегера.

— Эй, дикая, как тебя зовут? — кричит он мне вслед, и в его голосе вибрирует смех.

Не оборачиваясь, показываю средний палец и благодарю бога за то, что этот кретин не укатал меня в асфальт своим люксовым мерседесом. Позднее оказывается, что этот мажор учится со мной в одном классе. Имя у него красивое и необычное. Исайя. Никогда такого не слышала…

В пятницу вечером я нерешительно мнусь у порога танцевальной студии Даны Бейкер. Грейс привезла меня сюда, объясняя это тем, что нельзя из-за переезда бросать танцы. Как ей вообще объяснить, что идея — заведомо обречена на провал?

Я слышу знакомую музыку и не могу решиться войти в зал. Почему? Да потому что не знаю, а есть ли в этом хоть какой-то смысл? Пары теперь у меня нет, а если и надеяться на тот призрачный шанс, что она будет, то времени нужно бесчисленно много на то, чтобы разучить программу и прочувствовать друг друга. Нет… Нереально. Даже и пробовать не стоит.

Я отхожу от двери и усаживаюсь на подоконник. Здание имеет п-образную форму, а потому отсюда открывается отличный вид на зеркальный зал, где танцуют пары. Их несколько, и двигаются они весьма достойно. Мои коленки дрожат от волнения, а взгляд задерживается на женщине с чудесными ярко-рыжими волосами. Изображение на стене первого этажа не оставляет никаких сомнений. Это и есть та самая Дана Бейкер. Та, кому принадлежит эта студия. Я невольно любуюсь ею. Дана прекрасна: грациозна и технична. Так засмотрелась и не заметила, что сижу уже почти целый час. Наверное, моя натура не готова вот так резко порвать с танцами, но давайте честно: записываться в студию — только душу травить.

С тяжёлым сердцем, я закидываю рюкзак на плечо и плетусь к выходу в скверном настроении. Не знаю, как буду объяснять свой побег Грейс, но напрасно терзать себя не собираюсь.

Грейс расстраивается, что затея не удалась, но к счастью, по поводу секции не упорствует. В тот вечер, виновато хмурясь, она просит посидеть в грядущую субботу с Максом и Элизабэт. И знаете, это — сущий ад.

Утро начинается с того, что я попросту не могу выйти из комнаты. Эти монстры блокируют дверь чем-то тяжёлым, как потом оказалось, тумбочкой из комнаты Макса. Чуть позже обнаруживаю на своём лице монобровь и усы, которые упорно не хотят ничем смываться.

Спускаюсь вниз под звонкий хохот мелюзги. От завтрака эти двое, на удивление, не отказываются, однако, нарочно свинячат от души: рассыпают хлопья, заливают пол молоком и устраивают истерику на тему того, что я делаю неправильные бутерброды с неправильными начинками.

Бэт, с лицом Кевина Маккаллистера, гремит кухонными шкафчиками, выкидывая оттуда всё подряд. Желает заняться приготовлением печенья. Впрочем, уже спустя пятнадцать минут, изрядно подпортив внешний вид кухни и мой — утрачивает к этой идее всяческий интерес.

Макс рисует на стенке для творчества план «Избавление от ужжасной Джжены». В пунктах значатся всевозможные пытки, подставы и «ежедневная игра на нервах». Пока получается у них отрадно. Видимо, воодушевлённые успехом, они решают не останавливаться на достигнутом.

Ведут себя как сумасшедшие обезьяны, только и успеваю следить за каждым их шагом, в противном случае, дом в сохранности не останется.

Бэт продолжает изображать из себя хозяюшку, но пока моет посуду умудряется разбить сразу три тарелки из любимого (как она подметила) сервиза своей мамы. Макс раскатывает на доске, попутно стреляя в меня какой-то скользкой штуковиной. От его хохота у меня раскалывается голова, а руки так и чешутся намылить ему шею.

Эти полудурки издеваются надо мной до самого обеда. А я, если честно, уже потеряла всякую надежду на то, что смогу их усмирить.

Из этих двоих, Макс настроен особенно враждебно. Швыряет всё вокруг, истошно вопит: «Убирайся, мерзкий гном» или «Оставь нашу семью в покое, тупица». И даже высыпает прямо мне на голову огромных кубинских тараканов. Видимо, рассчитывает до смерти напугать меня. Но не тут-то было… Я преспокойно начинаю сажать представителей тараканообразных обратно в контейнер. Хотя, если честно, готова взорваться вот прям в эту секунду. Поражаюсь своему терпению! Но мысленно деру их обоих отцовским ремнём.

Они не хотят играть, не хотят смотреть мультики и не собираются успокаиваться. Макс запускает квадракоптер, игнорируя мои просьбы не делать этого в доме. Апогеем всего становится оглушительный звон прекрасной, но всё же падающей хрустальной люстры, пострадавшей от того самого квадракоптера.

На минуту воцаряется звенящая тишина… И мы бы, наверное, так и стояли, с ненавистью глядя друг на друга, если бы не удивлённое лицо юноши, застывшего в арке гостиной с приподнятой бровью…

Дженнифер

— Рииииид! — кричат двойняшки на пару, набрасываясь на него с двух сторон.

— Какой у тебя здоровский синяк, — начинает восхищаться Макс, поворачивая голову парня то влево, то вправо.

— Какого чёрта здесь произошло? — серьезно спрашивает он, осматривая поле боя. — Вы что опять пытаетесь избавиться от очередной няньки?

На его лице появляется довольная ухмылка.

Няяяяньки??? В этот момент я чувствую, как по лбу спускается нечто. Хм, да, так и есть — ещё один представитель фауны. Снимаю его с себя и сажаю к приятелям в контейнер. Макс, насупившись, объясняет, что пытался устранить врага, с недавних пор поселившегося в их доме.

Молодой человек по имени Рид недовольно косится на роскошную люстру, грудой осколков возлежащую на полу. Затем его взгляд переключается на меня, заприметившую ещё одного товарища, уползающего под диван. Не знаю, что помешало мне по-человечески поздороваться с ним… Я молчу как рыба-камбала. Может быть оттого, что вдруг поняла: это и есть тот самый старший сын Грейс. Он отсутствовал в доме по какой-то причине, и его родители явно не сообщили ему новость о том, что я теперь тоже живу здесь.