Пожалуй, это — самое главное. То, что мне так важно услышать. Хочу я это знать или нет — другой вопрос.

Напряжение между нами почти осязаемо. Больно стоять вот так близко, и не иметь возможности хотя бы обнять его. Потому что всё слишком сложно, и потому что мы снова как будто чужие люди.

— А что собственно было? — мрачно отвечает он вопросом на вопрос.

Тысячи осколочков впиваются в мою кожу. Теперь осознаю, что именно это я и боялась услышать. Для него всё происходящее не имеет никакого значения. Что ж, пять баллов! Похоже, Грейс действительно отлично знает своего сына…

— Мне жаль, меня занесло, Смит. За это извини.

Ему жаль? «Занесло?». «Извини».

Эти слова раздаются эхом в воспалённом мозгу. Я пытаюсь сдержать рвущийся наружу гнев. Клянусь, даже дышать больно…

— Ладно.

Выходит даже лучше, чем звучало в моей голове.

— Что значит это твоё «ладно?» — почему-то бесится он.

— А о чём конкретно ты жалеешь? — смеюсь я, изгибая бровь.

В ушах шумит, и начинает болеть голова. Убраться бы отсюда поскорее, но вместо этого я стою напротив парня, которого, как мне казалось, я…

— Ты же и сама понимаешь, ни черта хорошего не вышло бы, — всё также, не отрывая от меня прожигающего взгляда, небрежно говорит он.

Равнодушно пожимает плечами. Киваю, стискивая зубы. Удивительно, никогда не думала, что сказанные кем-то слова, могут так сильно ранить. Сейчас я чувствую себя гораздо хуже, чем в тот день, когда лежала избитая на плитке. И да, ему бы остановиться, но он снова произносит то, отчего моё сердце разбивается вдребезги. Как хрустальная ваза, которую потом никак не склеить.

— Мы неплохо провели время, но нам надо притормозить.

Само спокойствие. И это весьма циничное: «неплохо провели время». От его абсолютно ровного голоса внутренности покрываются кромкой льда. Но кровь кипит, лихорадочно пульсируя по венам. Размывает по телу яд, приправленный отчаянием и безысходностью.

— Пусть всё вернётся на свои места…

Солгу, если скажу, что не думала о таком исходе. Но ещё больше солгу, если стану отрицать тот факт, что всё же надеялась услышать нечто иное.

Какое-то время смотрю ему в глаза. Пытаюсь отыскать там хоть что-нибудь…

И не могу…

Злится, раздражён. Будто не в состоянии вытерпеть эти несчастные несколько минут рядом со мной!

Одеревеневшие пальцы касаются ручки. Открываю дверь и сажусь в машину. Изо всех сил стараюсь «держать лицо». Не позволю себе проявить слабость. Не дождётся он ни слёз, ни скандала. С этим никаких проблем не возникало. Я не привыкла всё усложнять, да к тому же, истерики — явно не моё… Именно поэтому, пока он возвращается на своё место, сижу и невидящим взглядом смотрю в лобовое стекло. Внутри абсолютная пустота.

Выжженная палящим солнцем пустыня…

Десять минут до дома кажутся бесконечными. Клянусь, пожалела, что не пошла пешком. Нервы натянуты как струна, и с каждой секундой мне всё труднее изображать из себя невесть что. Слишком мучительно дышать с ним одним воздухом.

— Останови здесь, хочу пройтись, — прошу его я.

Тормозит на пересечении соседних улиц. Я выхожу не сразу. Некоторое время меня одолевают очень странные чувства. Я словно боюсь, что если сейчас покину автомобиль, то это будет некая точка невозврата.

Глупо? Возможно… Но почему-то этот дурацкий перекрёсток ассоциируется с концом. Хотя, может ли быть конец, если, как он говорит, не было начала?

Под его пристальным взглядом вылезаю из машины. Закидываю на плечо рюкзак и не спеша шагаю по улице. Слёзы мутной пеленой застилают глаза, когда чёрный икс проносится мимо с оглушительным рёвом.

До последнего ждала чего-то… Вот же наивная дура! Думала, сейчас как в кино, преградит мне путь машиной, взвалит на плечо и признается в том, что нарочно разыграл весь этот спектакль.

Да только мы не в кино.

И ничего такого мне не светит…

Дженнифер

Последние пару недель я усердно грызу гранит науки. На носу экзамены, и впервые за долгое время мой интерес к учёбе достиг своего пика. Я чувствую, что могу успешно справиться с тестами. Конечно, не так блестяще как Роуз, вдохновившаяся идеей моей подготовки, но вполне себе достойно.

Вся эта возня с книжками отлично отвлекает. От испорченных отношений с лучшим другом, например. Или от присутствия вернувшегося в дом Брукса, до которого, к слову, мне теперь нет никакого дела…

В тот вечер, после нашего разговора, я дала себе клятвенное обещание: постараться забыть.

Просто вычеркнуть.

Стереть.

Обнулить и не думать о нём. Как бы сложно не было…

В такие эмоционально тяжёлые моменты хочется сказать спасибо уязвлённой гордости и развитому чувству собственного достоинства. Ведь даже если внутри мне очень-очень больно, снаружи — я спокойна и апатична ко всему. По крайней мере, я так думала до определённого момента…

В то субботнее утро я, как обычно, пораньше спускаюсь вниз. Ступаю на плитку своими пушистыми тапками с кроличьими ушами, зеваю и потираю глаза. Уже раздумываю на тему того, что приготовить, да так и останавливаюсь на месте как вкопанная.

Увидеть в столь ранние часы незнакомую девушку, порхающую от шкафчика к шкафчику, я определённо готова не была. И ведь насторожил меня запах, который я учуяла ещё в гостиной, но как-то даже мысли не возникло, что могу застать здесь какую-то барышню.

Пока неопознанный женский объект занят усердным смешиванием ингредиентов, я, облокотившись на холодильник, детально его (в смысле объект) разглядываю.

У девчонки каштановые волосы до лопаток, ноги от ушей и весьма привлекательная пятая точка, обтянутая непримечательной клетчатой тканью платья-рубашки. Она пытается напевать песню Майли Сайрус, но у неё напрочь отсутствует голос и слух. Зато, судя по всему, нет проблем с приготовлением блинчиков.

И в тот момент, когда эта фея переворачивает свой кулинарный шедевр, я стою, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими на меня чувствами. С теми, что поглубже затолкала в бутылку и пообещала выкинуть в океан. Да только вот пробка сейчас вдруг слетела, и содержимое выбралось наружу…

Девушка спешит достать большую плоскую тарелку и, видимо, именно в этот момент боковым зрением замечает меня.

— Привет, — смущённо произносит она, замерев с белоснежной тарелкой в руке. — А ты, должно быть, сестра Рида?

Моего самообладания хватает лишь на то, чтобы едва заметно кивнуть.

— Приятно познакомиться, я — Сэнди Мур! — радостно вещает она. — Его девушка.

Ставит тарелку, вытирает ладони о моё любимое вафельное полотенце и спешит пожать мою холодную ладонь.

Мне как будто резко перекрыли кислород.

Его девушка…

С Э Н Д И.

Так вот ты какая, Сэнди…

Наверняка она недоумевает почему я так внимательно на неё смотрю. Даже не моргаю. Изучаю миловидное личико: красивые карие глаза с золотистыми вкраплениями, мило вздёрнутый носик, едва заметные веснушки и симпатичные ямочки на щеках.

Хорошенькая, что уж там!

— Дженнифер Смит, — чересчур официально представляюсь я.

Выходит довольно неприветливо, но она так обеспокоена процессом готовки, что вряд ли заметила это.

— Рид попросил приготовить блины, и вот я здесь, — зачем-то оправдывается передо мной она, лучезарно улыбаясь.

Прямо-таки вся светится от счастья…

«Попросил приготовить блины». Ну надо же!

Чтобы вытащить себя из трясины, механическим движением поднимаю руку и открываю холодильник. Аппетит однозначно безвозвратно пропал, но несмотря на это я всё же достаю себе йогурт. Просто чтобы чем-то занять свои трясущиеся руки.

— Не сгорели бы, — качает головой Сэнди, поспешно хватаясь за ручку сковороды.

Я забираюсь на высокий стул и поджимаю ноги к груди. Открываю баночку с йогуртом и продолжаю прожигать взглядом спину нашей новоявленной хозяюшки.