Это привело Грегори к Плану В. Раскрыть некоторые силы, которыми обладают вампиры. Объяснить, какую опасность представляют Недовольные для мира смертных. А потом убедить президента, что только вампиры способны уничтожить Недовольных.

Это был самый смелый план, но и самый опасный. Некоторые силы, такие как контроль сознания и стирание памяти, могут показаться слишком угрожающими. Если правительство поймет, насколько могущественны вампиры на самом деле, они могут потворствовать убийственным действиям истребителей вампиров.  По сути, он должен был убедить президента в том, что вампиры дружелюбны и преданы делу обеспечения безопасности и защиты смертных.

Было бы лучше, если бы он знал больше о человеке, с которым ему предстоит иметь дело. Президент Лоуренс Такер.

Он открыл биографию президента на своем ноутбуке. Стыдно, подумал он, американцу так мало знать о текущих делах, но зачем утруждать себя тем, чтобы запоминать президентов, которые могут меняться каждые четыре года? Он оставил этот мир позади.

По крайней мере, он так думал. Теперь его снова втягивали в этот мир. Он схватил еще один стрессбол.

Он быстро просмотрел краткое изложение первых лет жизни президента Такера. Служил в ВМС США, где получил прозвище «Торпеда». Окончил Гарвардскую юридическую школу. Сделал себе имя жесткого окружного прокурора, борясь с организованной преступностью. Занимал пост генерального прокурора штата в течение четырех лет, прежде чем баллотироваться в Конгресс. После четырех лет работы в Палате представителей он баллотировался в Сенат. СМИ утверждали, что Торпеда пронеслась через Вашингтон прямо к Белому дому. Они были правы.

Грегори зевнул и уронил мячик. Ну и что с того, что Такер планирует баллотироваться второй срок? Восемь лет – ничто по сравнению со столетним сроком Мастера ковена. И власть президента была ничтожна по сравнению с тем, что мог сделать вампир.

Он изучил фотографию, на которой были изображены Такер и его жена Белинда, когда он впервые баллотировался в Сенат четырнадцать лет назад. Тогда его волосы были каштановыми, а не седыми, как сейчас. Его жена, светловолосая и веселая, махала рукой и улыбалась в камеру.

Грегори взглянул на СДИВВУ.

– Я нашел для тебя идеальную работу.

Он прокрутил страницу вниз, чтобы посмотреть на другие фотографии. Там был сенатор Такер с женой и детьми: хорошенькая блондинка, похожая на мать, и сын с каштановыми волосами, похожий на отца. Идеальная американская семья, все с идеальными улыбками. Даже золотистый ретривер перед детьми улыбался.

Грегори прочитал подпись под фото. Собаку звали Грувер. Мальчика – Линкольн, а девушку – Мэдисон. Ну дела! Неужели Такер нарочно дал имена своим детям и домашнему животному, чтобы продолжить свою политическую карьеру? Пес даже носил на шее звездно-полосатую бандану.

Меня сейчас стошнит, подумал Грегори и прищурился, видев еще одно имя. Эбигейл. Где же она? Он изучил маленькую фотографию и заметил еще одного ребенка, наполовину скрытого за спиной Белинды и заслоненного машущей рукой Линкольна.

Его охватила сонливость, и он взглянул на часы. Девять минут до рассвета. Черт, ему нужно было поторопиться. Он просмотрел еще несколько статей и фотографий. Очевидно, подростками Мэдисон и Линкольн путешествовали вместе с Такером, когда он впервые баллотировался в президенты. Он нашел кучу его фотографий с улыбающимися дочерью и сыном.

Белинды и Эбигейл на них не было.

Линкольн теперь учился на последнем курсе Гарварда, а двадцатилетняя Мэдисон – на втором курсе престижной художественной школы в Вашингтоне, Колумбия. За последние несколько лет она стала настоящей знаменитостью, за ней постоянно следили папарацци, когда она отправлялась за покупками в Нью-Йорк или когда она сопровождала своего отца на мероприятия, играя роль хозяйки в ослепительных дизайнерских платьях. Он должен был признать, что она была красавицей, и, несмотря на свой юный возраст, вполне непринужденно вела себя в высшем обществе. С другой стороны, она выросла в этом мире.

Но где же мать? И вторая дочь?

– Грегори! – его собственная мать, Радинка Холстейн, приоткрыла дверь кабинета и заглянула внутрь. – Уже ужасно поздно, чтобы работать.

– Привет, мам, – он вышел из всех ссылок и выключил ноутбук. – Что случилось?

– Просто хотела предупредить, что меня не будет в городе. Роман попросил Шанну, детей и меня остаться в школе на некоторое время. Мы уедем сегодня вечером, сразу после заката.

– Это хорошая идея. Там вы будете в безопасности.

Никто в смертном мире и очень немногие в мире вампиров знали, где находится Академия Драконьего гнезда. Он вырвал страницу со своими стратегическими планами, сунул ее в карман брюк и встал.

– Мне тоже надо уехать из города. Что ты думаешь о президенте?

Радинка в замешательстве наклонила голову.

– Почему ты вдруг спрашиваешь о нем?

Грегори закрыл шторы на окне.

– Сегодня вечером у меня с ним встреча.

– О, – глаза Радинки расширились. – Это большая честь!

Он пожал плечами.

– Возможно. А может, и нет, если он осел.

Радинка засмеялась.

– Нельзя так говорить о президенте. На самом деле я восхищаюсь его женой. Знаешь, она много лет борется с волчанкой. И сейчас я слышала, что у нее диабет. Бедняжка не может вырваться.

– О, – может быть, поэтому она исчезла с рекламных фотографий. Грегори бросил виноватый взгляд на СДИВВУ. Ему не следовало позволять себе оскорбительные мысли по отношению к первой леди. – А что насчет дочери?

– Мэдисон? – Радинка махнула рукой в знак отказа. – Она во всех журналах со своей глупой собачкой по имени Долли.

– Нет, я имею в виду другую дочь.

– Есть еще одна дочь?

– Да, – Эбигейл. – Она не присутствует на фотографиях.

– Может, она стесняется, – предположила Радинка.

Или уродина, фыркнув, подумал Грегори. Еще одна волна сонливости накатила на него. Он подошел к своей маме и притянул ее в свои объятия.

– Береги себя. Увидимся через несколько дней.

Она обняла его в ответ и ахнула.

– Грегори, что она здесь делает? – она сердито посмотрела на СДИВВУ. – Разве я не говорила тебе избавиться от этой отвратительной штуки?

– Я избавляюсь от нее. Я подарю его Коннору на его пятисотый день рождения.

Радинка хлопнула Грегори по плечу.

– Ты не можешь подарить ему это! Разве ты не слышал? Коннор женился!

Ошеломленный Грегори отступил назад.

– Что?

– Коннор женился. Сегодня вечером он позвонил Ангусу и попросил отпуск на медовый месяц, – Радинка улыбнулась. – Разве это не чудесно?

– Что? – Грегори покачал головой. – Кто, черт возьми, может выйти замуж за Коннора? Он брюзга. И он категорически против того, чтобы мы, вампиры, женились на смертных.

– Он женился не на смертной. Он женился на ангеле.

У Грегори отвисла челюсть. Мариэль отказалась от рая, чтобы выйти замуж за Коннора?

– Вот так дела! Ты меня разыгрываешь.

– Нет. Они поженились, – Радинка прижала руки к сердцу. – Разве это не прекрасно?

Грегори покачнулся. Солнце, должно быть, приближается к горизонту. Или, может быть, он был в шоке. Коннор женился? На красотке Мариэль? Ад, должно быть, замерз. Он взглянул на сияющее от восторга лицо матери. О да, оно приближалось. Ждем. Пять, четыре, три...

– Интересно, смогут ли они иметь детей, – прошептала она.

Грегори застонал. Она набирала обороты.

– Знаешь, Робби и Оливия ждут ребенка, – она бросила на Грегори многозначительный взгляд. – Это значит, что Ангус и Эмма скоро станут бабушкой и дедушкой.

– Я бы с удовольствием обсуждал это в мельчайших подробностях часа три, но, черт возьми, мама, я сейчас упаду замертво.

Она прыснула.

– Ты использовал это оправдание раньше. Не думай, что я забуду об этом.

– Я уверен, что ты этого не сделаешь.

– У всех вампиров есть дети, кроме тебя.

– Сначала мне нужна жена. Или матка. И то, и другое маловероятно.