Ничего.

Она резко проснулась и села. Она была одна. И Боже правый, уже почти полдень!

Грегори, должно быть, телепортировался несколько часов назад. Она взглянула на его подушку. В том месте, где лежала его голова, все еще оставалась вмятина. Она дотронулась до нее. Как печально, что ей придется ждать до заката, чтобы снова увидеть его.

Она взяла подушку и уткнулась щекой в выемку. Его запах наполнил ее ноздри, и она прижала подушку к груди. Она быстро влюбилась. Она влюблялась постепенно, но теперь все было немного по-другому. Раньше она надеялась как-то остановить эти чувства, прежде чем они станут сильнее.

Теперь она знала, что это невозможно остановить. Она хотела его. Ей хотелось смеяться с ним долгие годы. И всех этих полных криков ночей, которые он обещал ей.

Но всегда были последствия. Могла ли она на самом деле жить с вампиром? Как могли ее родители принять его? Какое будущее может быть у нее с ним?

Со стоном она отбросила подушку. Она устала всегда подходить к жизни как ученый. Почему бы ей хоть раз не развлечься?

Она оделась и пошла к маме в клинику. Доктор и сестра Дебра готовили ее к отправке в больницу.

Она оттащила Дебру в сторону и прошептал:

– Ей что, хуже?

Дебра покачала головой.

– То же самое, но Док хочет провести кое-какие тесты.

Эбигейл вздохнула.

– Я соберу ей сумку.

В тот же день скорая увезла ее мать в больницу. СМИ заполонили улицы вокруг Белого дома. Эбигейл закрыла лицо руками и бросилась от Южного портика к ожидавшему ее лимузину. Ее сестра и отец присоединились к ней, и они последовали за машиной скорой помощи. Ее брата Линкольна уже известили, но папа велел ему остаться в Гарварде, так как предстояли выпускные экзамены. Его маме как раз делали несколько стандартных анализов.

После нескольких часов хождения по больнице и выпитого кофе, от которого она только еще больше нервничала, ей сказали, что первый тест сделан. Пока никаких результатов, но они могли увидеть первую леди.

Сердце Эбигейл дрогнуло, когда она увидела свою мать, такую бледную и измученную на больничной койке. Отец сидел на краю кровати, держа ее за руку.

Он так сильно ее любил. Эбигейл видела это по его глазам.

– Мы оставим вас на минутку, – она потащила сестру в холл.

Мэдисон нахмурилась.

– Зачем ты это сделала?

– Я не хотела плакать перед мамой, – слезы жгли ей глаза. – Они с папой все еще любят друг друга.

– Ну да.

Эбигейл шмыгнула носом.

– Это так прекрасно.

– Да, – Мэдисон бросила на нее любопытный взгляд. – Когда ты успела превратиться в такого мягкотелого романтика?

Эбигейл вздохнула и подумала о Грегори, который держал ее в своих объятиях, пока она спала.

– О Боже, – прошептала Мэдисон, широко раскрыв глаза. – Ты влюбилась!

Эбигейл начала было возражать, но передумала.

– Ты ведь не скажешь, правда? Папа может отказаться отпустить меня в путешествие, и...

– Я ничего не скажу, – Мэдисон усмехнулась. – Он пытался укусить тебя?

– Нет, конечно, нет.

– О, – Мэдисон выглядела разочарованной. – Я бы позволила вампиру укусить меня.

Эбигейл улыбнулась.

– Я поеду в лабораторию на несколько часов. Это бесполезное сидение без дела со мной не работает.

– Тебе повезло, – сказала Мэдисон с кривой усмешкой. – Со мной это работает.

Час спустя Эбигейл была в своей лаборатории, распечатывая фотографии трех растений, которые они будут искать в Юньнань. Наиболее многообещающим выглядело растение в восточной части провинции. Его название примерно переводилось как "демоническая трава". Звучало зловеще, но, по слухам, оно оказывало мощное воздействие на способность человека к исцелению.

Когда солнце село, ее мысли вернулись к Грегори. Где он спал? Он уже встал? Думал ли он о ней?

Она включила настольную лампу, затем закрыла жалюзи на окне. Вернувшись к своему столу, она открыла прозрачный пластиковый контейнер, который купила внизу в магазине. Она откусила от сэндвича с индейкой. На вкус он был такой же, как и все остальные бутерброды, которые она покупала в магазине. Она открыла диетическую колу и сделала глоток.

– Добрый вечер, дорогая.

Она поперхнулась и выплюнула содовую на халат.

– Господи, – она схватила салфетку, чтобы вытереть лицо и халат. – Ты должен предупредить меня, когда входишь.

– Ты имеешь в виду секс? – спросил Грегори, сверкнув глазами. – Я это запомню.

Она с улыбкой покачала головой.

– Я скучала по тебе, когда проснулась одна, – она подошла к двери, чтобы убедиться, что она заперта.

– Я тоже проснулся один. Это было очень грустно, – он бросил на нее проникновенный щенячий взгляд.

Ее так и подмывало поцеловать его.

– Это был унылый день. Маму забрали в больницу сдавать анализы.

– Мне очень жаль это слышать.

Она кивнула.

– Мне не нравится чувствовать себя бесполезной. Я буду рада, когда наше путешествие начнется.

– Ребята доложили. Они уже создали одну базу. Думаю, завтра ночью мы начнем телепортироваться на запад.

– О, – ее сердце бешено забилось. Это действительно происходило. Она собиралась поехать в Китай. Без черных костюмов.

Свобода. Она прижала руку к груди.

– Я уже много лет никуда не ходила без агента Секретной службы, – ее лабораторный халат был липким, поэтому она сняла его и повесила на спинку стула.

Грегори стянул через голову футболку и бросил ее на пол.

У нее отвисла челюсть.

– Что ты делаешь? – ее взгляд скользнул по его обнаженной груди.

– Я думал, мы раздеваемся.

– Я просто сняла халат, потому что он в пятнах, – во рту у нее пересохло. Какая грудь! Широкий, мускулистый, четко очерченный пресс. Она схватила свою содовую и отпила еще.

– На твоей футболке тоже пятно.

Она посмотрела на себя и, конечно же, кола попала и на ее футболку. Она поставила свой бокал. Если бы у нее хватило смелости, она бы тоже сняла ее. Она подняла глаза и увидела, что Грегори внимательно наблюдает за ней. Его глаза начали темнеть.

По ее рукам побежали мурашки. Трепещущее ощущение возникло в ее животе, затем опустилось вниз, к ее лону, где оно осело, становясь все более горячим и напряженным от желания.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

Он протянул руку.

С колотящимся сердцем она подошла к нему и положила свою руку на его.

Он схватил ее за руку и отступил к лабораторному столу с черной столешницей. Когда он обхватил ее за талию и поднял, она вцепилась ему в плечи.

Он усадил ее на стол, затем положил руки на стол по обе стороны от нее и внимательно посмотрел на нее.

Ее щеки вспыхнули, когда она провела руками по его плечам и груди. Над сосками виднелась легкая россыпь вьющихся каштановых волос. Мягкая и упругая. Она продолжила спускаться к выступам его брюшных мышц и услышала, как он глубоко вздохнул.

Она подняла глаза и увидела, что его глаза покраснели и светятся. Боль в животе усилилась, и она сжала бедра.

– Я влюблен в тебя, – прошептал он.

Ее сердце дрогнуло, а глаза наполнились слезами.

– Грегори.

Она обхватила его лицо руками. Да поможет ей бог, она тоже его любила. Она была влюблена в вампира.

Он обхватил ее колени и раздвинул ноги. По ее телу пробежала дрожь, и между бедер образовалась влага.

Он встал между ее ног, его руки скользнули вверх по ее бедрам.

– Я хочу тебя.

– Я тоже хочу тебя.

Он сдернул с нее футболку и отбросил в сторону. Потом он крепко прижал ее к себе и поцеловал. Страсть вырвалась на свободу, и ее захлестнул вихрь ощущений. Его губы, его язык, его руки. Она старалась не отставать, поглаживая его язык своим и зарываясь руками в его мягкие волосы.

Он был восхитителен, сладок и отчаянно жаждал ее. Ее сердце бешено колотилось, кожа была лихорадочно горячей, и она страдала от желания. И все это – только от поцелуев? Она может умереть, если он сделает больше.

Она может умереть, если он этого не сделает. Она застонала и чуть не упала в обморок от грубого, хриплого звука его ответного рычания. Ее тело откликнулось, заставив спину выгнуться дугой, а между ног еще больше увлажниться.