— Я переживала, что он убьет тебя в той аллее, — Скверна в теле старушки мило улыбнулась. — В тебе был потенциал.

— И как вы это поняли? — не думаю, что на тот момент я мог казаться хоть сколько-нибудь выделяющимся.

Старик глубоко вдохнул.

— Я следил за тобой с того самого момента, как мы поговорили в купе, в тебе было кое-что странное, непохожее на остальных пробужденных. Затем, я наблюдал. Хотел узнать больше. Попытавшись излечить после нападения Блуждающего… наконец понял. У тебя Уроборос. Дальше всё было просто.

— Значит, я просто марионетка? — я хмыкнул и посмотрел на свои почерневшие руки. — Отлично.

— Ты настолько далек от марионетки, насколько это возможно. Тебя и сейчас никто не держит. Думаешь, почему я не потащил тебя обратно в этот мертвый город, стоило тебе хоть немного подлечиться?

— Потому что ты садист? Я откуда знаю?

Все же было несколько неприятно осознавать, что я так пристально всматривался вдаль, когда все ответы просто лежали сбоку.

— Наша встреча случайна. Но я знал, что у тебя Уроборос. Правда, не имел понятия, каков он в деле. Твой отец по тем или иным причинам хранил твои секреты. Возможно, для своих планов. Возможно… — старик задумался, — он что-то подозревал. Однако всё, через что ты прошел… Должен признать, что ты любишь себе создавать проблемы. Я лишь косвенно помогал тебе и не мешал совершать ошибки. Зато к этому моменту ты как никто другой осознаешь, — он указал рукой на старушку, — что она такое и чем опасна. Теперь ты понимаешь своё место в мире и ответственно отнесешься к тому, что произойдет дальше.

Я приподнял бровь.

— А конкретнее?

— Дальше — будет больше, Марк.

Я хмыкнул. Ну, конечно.

— Так… кто ты такой, в итоге-то? Я видел сквернорожденных, ты не похож на них.

Старик улыбнулся.

— Больше я похож на тебя. Мы одни из немногих, кто питает свои способности скверной, а не силой, — он щелкнул пальцами. — На самом деле я не уверен, есть ли еще подобные нам, — он кивнул в сторону старухи, — она всё никак не хочет признаваться.

Я хмыкнул.

Помимо сотни мелких вопросов, назойливо дерущихся друг с другом у меня в голове, оставался еще один, довольно важный.

— Но зачем всё это было? Зачем ты притащил нас всех сюда… устраивал этот цирк с поездом? К чему всё это?

Старик улыбнулся.

— День ещё не закончился, Марк.

Тело раньше мозга осознало, что меня выбросили из тьмы. Ни скверна, ни Родион не поставили очевидной точки в нашем разговоре и никак не подготовили меня к тому, что сейчас меня выбросит из пространства вне времени (по крайней мере, таковым оно мне казалось). Это застало меня врасплох. Могли бы хоть пальцами щёлкнуть или что-нибудь в этом роде.

Впрочем, перед тем, как вернуться в реальность, глаза застелила черная пелена, и я сощурился. Хоть небо в мертвом городе и было темным, я помнил, что на улице всё же было скорее светло, чем нет. Особенно если сравнивать с… тем местом, где мы общались со скверной. Даже не замечал, насколько трудно было там находиться физически, состояние можно было сравнить с чем-то наподобие полудремы, которая ушла так же резко, как и появилась.

Стоило им выбросить меня, как стало легче дышать, к телу вернулись все чувства… и, ощутив себя практически невесомым, я выдохнул.

Медленно приоткрыв веки, я приготовился к боли от света, однако… я находился внутри некого помещения.

И это помещение совсем не было похоже на улицу, из которой меня выдернули. Здесь было не сильно светлее, чем в том темном пространстве, а в нос ударил затхлый запах пыли, отчего я тут же подавил в себе позыв чихнуть.

Я лежал лицом в холодный каменный пол. И стоило мне шевельнуться, как раненая грудь заныла куда сильнее, чем раньше. Это натолкнуло меня на вопрос о том, сколько времени прошло с момента стычки в городе. Судя по разросшейся боли в районе ребер, должно быть, не меньше пары часов.

Несмотря на то, что в помещении имелись окна, помогало это не сильно. За ними стояла непроглядная тьма, что была лишь на несколько тонов светлее самой комнаты, в которой не было видно ровным счетом ничего.

Каким бы лёгким мне не казалось собственное тело, оно по какой-то причине было довольно слабым. Кое-как перекатившись на спину, я дрожащими, как при ознобе, руками, нащупал позади себя стену и отполз, чтобы опереться. В таком положении было куда проще переварить всю ту кашу, которую на меня вывалили считанные минуты назад.

Конечно, в другой ситуации я бы первым делом попытался понять, где нахожусь, кто меня сюда притащил и, главное, зачем… однако сейчас все эти вопросы казались не более важными, чем выбор между двумя сортами кофе в придорожной кафешке.

Да и ответ — вполне очевиден, если всё увиденное ранее не было сном.

Мне нужно срочно привести всю информацию хотя бы в условный порядок. По большей части для того, чтобы просто не свихнуться здесь и сразу. И если рассказ Родиона, или Мстислава, или кем бы он там ни был на самом деле… отвечал хотя бы на какие-то вопросы, то чего от меня хотела скверна оставалось неясным. Из того, что я понял — она не хочет распространения себя же по всей стране. Логично бы ожидать как раз-таки обратного, но имеем что имеем.

А ещё ей не нравится вся та свора уродцев, которые населяют мертвые города и временами… столицу, когда мне припекает там умереть. Аналогия с больными и несчастными детьми довольно хорошо визуализировала мне мотивацию темной сущности.

Но что-то во всём этом не давало мне покоя. Слишком много людей, кланов, спецслужб и невероятных совпадений замешано в плане Родиона, который явно можно было исполнить куда проще. Ему нужно было, чтобы я прошел через школу жизни? Красивый способ отмахнуться, когда не желаешь говорить правду и хочешь потешить чувство собственной важности какому-нибудь дурачку одновременно.

Благодаря «мудрым тренировкам Родиона» или нет, но спешу разочаровать — я больше не дурачок.

Та же ситуация с УБИ и КОБРом. И если в то, что первые действительно просто расследовали активность кланов, я еще поверить могу, то душевная доброта, с которой республиканцы вытащили меня из огня, одели, отвезли к мортусам и исчезли, больше не отсвечивая на радаре, казалось по меньшей мере странной. Я по-прежнему был убежден в том, что узнать о моем бессмертии они могли только от Родиона, но даже в нашу сюрреалистичную минутку откровений он умолчал об этом. А значит, между нами все еще остается охапка секретов и даром, что теперь она стала поменьше.

Я коснулся ладонью раны в груди и к удивлению обнаружил, что в ней больше не было железного осколка. Не знаю, какому гению полевой медицины пришла идея вытащить его из меня, но окровавленная ладонь, а вместе с ней и верхняя часть одежды, точно ему спасибо не скажет. Радовало только то, что даже в таком виде смертельным ранение не ощущалось. С моим опытом смертей и травм такие вещи начинаешь чувствовать по наитию. Вздохнув, я продолжил пялиться в темноту, собирая этот проклятый паззл, для которого мне забыли выдать добрую половину фрагментов.

Что было перед тем, как со мной заговорила Скверна? На нас должны были напасть посреди мертвого города… затем клановские погибли один за другим прямо у меня на глазах, а Элиза…

Я резко забегал глазами по темной комнате в поисках хоть какого-нибудь намека на её судьбу, но особых плодов это не принесло.

Что с ней? Помню только, что она стояла у меня за спиной, а значит, даже если бы погибла, то я бы этого не увидел. К тому же, я искал её взглядом во время разговора с Родионом и его трансцендентной женушкой. В отличие от тел членов совета, которые оставались на своих местах — где-то между реальностью и измерением Скверны… моей невесты было не видно. Жаль только, я понятия не имею, хороший это знак или нет.

Сидя в темноте, этого всё равно не выяснить, а потому я сцепил зубы и принялся медленно подниматься на ноги. Больно, однако бывало и хуже.