Всё это не вызывало ничего, кроме смеха.

Родион хочет попасть в мертвый город? Да ради Бога. В этот момент я решил, что мне стоит ему помочь. Ведь если ваша компания проигрывает в сравнении с выжившим из ума стариком, то у меня плохие новости — играть за вас я не стану.

Впрочем, это не означало, что я стану творить какие-то глупости.

Я постарался не ухмыльнуться.

Просто поговорю.

— Уважаемый совет, — я встал со своего места и улыбнулся, — ваши аргументы, — я повернулся к Белецкому, — особенно отца моей невесты, были столь убедительны, что долго раздумывать над ответом не приходится.

На этих словах Белецкий едва заметно улыбнулся.

— Однако, — я кивнул, — прежде, чем я скажу «Да», хотелось бы кое-что уточнить у господина Белецкого, — я прочистил горло. — Я знаю, что вы наверняка видели меня на камерах в своей лаборатории и знаете, что я там был сегодня утром. Так почему я сижу здесь?

Глаза Вульфрика резко распахнулись.

— А еще вот такой момент… — я почесал подбородок, — Могли бы и сказать, что моя мама всё это время была жива и томится где-то у вас в закромах… надеюсь, что после совета вы мне черкнете адресок. Давно не виделись.

Вульфрик продолжал молча смотреть на меня удивленным взглядом, пока среди членов совета начали то тут, то там возникать перешептывания.

— А, ну да… и еще у меня есть вопрос касательно, — я изобразил пальцами кавычки, — «атаки УБИ на вас»… вам не кажется, что довольно странно вырезать телевизионную студию главного оппозиционера, сжигать там людей заживо… а потом жаловаться, что на вас обратили внимание? Ну, я просто молод и неопытен, очевидно… — я пожал плечами, — видимо, ничего не смыслю в том, как тихо вести дела.

— Марк, — грубо рявкнул Вульфрик.

— Не перебивайте, пожалуйста, — я вежливо улыбнулся. — Мы ведь на совете, здесь у всех равные права, — следующие слова я сказал, глядя на запуганных угрозами Белецкого членов совета. — Никто никого не заставляет ничего делать, верно, господа?

Сразу несколько физиономий болезненно скривились.

— Так вот, касательно телестудии… кто-нибудь очень глупый мог бы предположить, что вы это сделали специально, чтобы как раз-таки навлечь внимание и создать себе повод для созыва внеочередного совета, — я поднял палец вверх, — Который, кстати, Ротты не созывали.

— Хочешь сказать, я сам взорвал свой особняк, малец? — Вульфрик дышал всё тяжелее.

— И снова перебиваете, — я отмахнулся, — Да нет, конечно. Это, думаю, и вас сильно удивило. Но даже в таком печальном прошествии есть свои плюсы — наверняка же решили, что Говард двинул кони. Он несколько не вписывался в вашу картину, зуб даю. Водили его за нос с помощью моей мамы, но даже правды насчет места, где её держат, не сказали. Но… нет человека — нет проблемы, верно?

Я старался сдерживать смех.

— Ну, а что до вашей мести за моего отца на кладбище… я, конечно, признателен, — чтобы не засмеяться, пришлось уставиться вниз на стол, покачивая головой. — Однако… когда в следующий раз будете за кого-нибудь мстить, постарайтесь не делать настоящих виновников своими партнерами. Иначе всё выглядит так, будто это не вендетта, а просто удар по рядовому составу для ослабления клана, который потом будет легко подмять под себя.

К этой части моей речи клановские уже во всю обсуждали мои слова, искоса поглядывая на Вульфрика.

— Извини, но… ты упомянул лабораторию, — задумчиво произнес со стороны Флейнс. — Получается, ты напал на Вульфрика?

Я хмыкнул.

— Нет, что вы. Это сделал мой отец вместе со сквернорожденным. Я просто попал не в то время и не в то место.

Вульфрик, что вцепился обеими руками в стол, посмотрел на меня как на умалишенного.

— Отец? Сквернорожденный? Что ты несешь?

— Сам удивился, — я пожал плечами и улыбнулся. — Но, как бы там ни было, я должен проголосовать, кажется? Ну, тоже не совсем понятно зачем, учитывая, что вы с Председателем явно договорились на куда более выгодных, чем у прочих, условиях, — я покосился в сторону вагона, где застрелил Говарда. — А так как последний человек, который был вашим партнером, ещё не успел до конца остыть… то гарантии равного распределения ресурсов и власти особого доверия не вызывают, но ладно. Так и быть.

Я ухмыльнулся.

— Клан Ротт голосует «За».

К этому моменту Белецкий уже был пунцовым.

Вся эта тирада нужна была не для того, чтобы разозлить Вульфрика. Хотя не могу сказать, что делал это не без удовольствия. Просто мысль о том, что мой голос ничего не решает, плавно подвела меня к другому умозаключению.

Весь этот совет ничего не решает.

Наверняка Родион не просто так решил поехать в мертвый город. А тот факт, что Белецкого это совсем не испугало, намекал лишь на то, что, возможно, ему и самому туда было нужно. Весь мой треп мало того, что выиграл время для Родиона, так ещё и заложил семя сомнения в головах у клановских. Вульфрик это знает. И, возможно, у него не хватит терпения ждать, пока семя перерастет в решительные действия, направленные против него.

— Все проголосовали, — сухо заключил Председатель. — Совет окончен.

Особой радости по этому поводу на лицах членов совета не наблюдалось. Каждый из них был занят мыслями о том, что теперь делать и как обезопасить себя. Если кто-то и хотел потребовать от Вульфрика ответов на поставленные мной вопросы, они оставили это желание при себе. Я тоже настаивать не стал. В конце концов, особого толку слушать очередную порцию нелепой лжи не было.

Сам Белецкий повел себя странно.

— Благодарю за ваше время, господа, — он повернулся ко мне, — Не знаю, что вы себе там придумали, молодой человек, однако советую смотреть на жизнь не через призму героев и злодеев. Тогда, может быть, и поняли бы, какой вздор несете. Как, несомненно, понимают все остальные здесь, — он кивнул и направился к выходу из вагона, напоследок одарив меня взглядом, что мог значить только одно — совет почаще теперь оглядываться по сторонам.

Но кое-чего Вульфрик так и не понял. Я не считаю его каким-то злодеем из сказок. Не считаю даже злом, как делает Родион. В моих глазах Белецкий — всего лишь беспринципный делец, не больше и не меньше. Это можно было заметить ещё по тому, как он использовал свою собственную дочь.

Благо, она оказалась достаточно умна, чтобы вовремя заметить это. Я был уверен в том, что, какой бы не была причина, по которой она решилась помогать Родиону, узнать её будет мне не лишним. Ведь при всем, что я знаю, в плане Вульфрика до сих пор остается одно большое пятно.

Белецкий — делец. Страна, независимость, даже власть… всё это хорошо.

Однако дельцы не делают ничего без прямой, личной выгоды.

Я ухмыльнулся, глядя на то, как широкая спина Вульфрика исчезает в дверном проеме.

Похоже, пора наконец-то поговорить со своей невестой по душам.

После ухода Белецкого члены совета толком ничего не обсуждали. Впрочем, ничего удивительного. Голова каждого из них была забита лишь одной мыслью — как бы поудобнее извернуться, чтобы не оказаться в дураках и вне милости Вульфрика одновременно.

От множества неоднозначных взглядов меня это, впрочем, не уберегло. Преимущественно они были злобными, однако «злобный» тоже может означать разные вещи. Кто-то смотрел так, словно я лично оскорбил их своей речью, кто-то больше с обидой за то, что разрушил красивую картинку, созданную Белецким, а некоторые и вовсе снисходительно, как на какого-то малолетнего дурака, ничего не смыслящего в жизни.

Не то, чтобы мне до этого всего было какое-то дело, конечно.

Я бросил взгляд на молчаливого Председателя. Тот перебирал пальцами на столе, однако выглядел куда менее нервно, чем его коллеги по совету. Он мертвецки глянул на меня с головы до ног, словно оценивая, однако, говорить ничего не стал.

Атмосферка в комнате была так себе, да и делать мне здесь было больше нечего, а потому я встал со своего места и улыбнулся.