— Доброе утро!

— Доброе! Входи! — повторно пригласила я.

Девочка вошла, закрыла дверь, подошла ко мне и протянула мне красное, ароматное яблоко.

— Спасибо, — я разрезала яблоко на две половинки и одну протянула девочке, плод был очень сочным и сладким. Мы обе ели с наслаждением, но девочка все не сводила с меня вопросительного взгляда и, доев, решилась на вопрос.

— Ты теперь будешь жить с моим папой?

— Выходит так, — улыбнулась я.

— Значит, будешь моей мамой? — в глазах девочки зажглась такая надежда, что у меня аж сердце закололо.

Ребенку должно быть безумно не хватает материнского тепла и хочется хоть кому— то сказать это теплое слово.

— Да. Теперь буду, — кивнула я.

Девочка замялась, закусывая губы, но я открыла ей объятья, и она влетела в них, плотно ко мне прижавшись, из горла ребенка вырвался громкий томный вздох. Я погладила малышку по голове. Чтобы не случилось дальше, ее я не брошу точно. И не, потому что это дочь моего бывшего мужа, или сестра моей дочери, прежде всего, это ребенок, одинокий, несчастный и с чистой душой.

Мы пошли с ней в ее комнату, собирали мозаику и пазлы, позанимались русским и английским языком. И пошли на кухню готовить яблочный пирог.

Потом вместе мыли посуду, и пили чай, все это время девочка болтала без умолку. Про любимые блюда, мультики и книги, про одежду и косметику. Девочка была рада просто поговорить, о чем угодно. Лишь бы не молчать!

— Когда папа уходит по делам, ты всегда одна?

— В зависимости от того, где мы находимся. Папа же часто переезжает по работе. Мне очень нравится бывать в поселках, там много ребятишек. С ними весело.

— Ты хорошо читаешь, тебя папа научил?

— Да с ним интересно. Он у меня хороший. Только болен. Мне очень его жаль, жаль, что у меня нет еще столько сил, чтобы прогнать его демона. Я так боюсь не успеть вырасти.

В глазах ребенка было столько боли, что я не удержалась, снова обняла ее.

— Я рада, что ты появилась у нас, — прошептала девочка с улыбкой, — С тобой ему будет легче и радостнее.

— Девчонки, я дома!

Веселый голос Демитрия раздался в половине шестого. Я как раз начала готовить котлеты.

— Папочка пришел! — раздался радостный возглас Миры.

Я невольно улыбнулась. Сколько раз я мечтала о такой вот простой жизни. С такими вот радостными криками. Да все ни как что—то не складывается.

Демитрий вошел на кухню, с огромными, полными пакетами,

— Клади котлеты в холодильник, я заказал еду из ресторана, — радостно объявил он.

— Что празднуем? — поинтересовалась я.

— Зарплату дали, — засмеялся он.

— Сначала погулять. Сначала. Погулять, — запрыгала девочка.

— Хорошо, идем, только Маришу приоденем.

Из самого большого пакета, Демирий вытащил удлиненную голубую дубленку отороченную мехом и белые, вышитые бисером валенки.

— Ничего себе! Красота какая! — искренне восхитилась я.

— Нравиться? — просиял Демитрий. — Примерь—ка.

Я примерила. Вещи оказались впору.

— Ну и отлично! Мирочка, беги, одевайся. Мы тебя подождем. Не вздумай бежать, мы на севере Сибири! Здесь на тысячи километров снега и тайга, с волками да рысями, — предупредил он меня, когда девочка ушла.

Вокруг действительно были лишь вековые сосны, кедры да снега во все стороны, сколько глаз хватало. Мороз ощутимо хватал за нос и щеки. Девочка стала бросаться в нас снежками, и весело бегая, мы все даже вспотели, ребенок веселился от души. От ее радостного смеха и визга было весело и нам.

— Ой, а вы под двумя елочками! — вскрикнула вдруг девочка. — Целуйтесь, давайте!

У нас с Демитрием аж челюсти отвисли, но мужчина к счастью быстро нашелся.

— А вот и поцелую! — вскрикнул он, бросаясь к дочери, та с визгом бросилась наутек,

— мужчина легко догнал ее, подхватил на руки и зацеловал

Невозможно поверить, что этот сильный красивый мужчина, безжалостный маньяк и убийца. Впрочем, по мне, наверное, тоже не скажешь что на сотню людей, наверное, смертельные проклятья насылала. По сути, я не чем ни лучше Димы.

Нет! Ни я! Ни я! Та. Другая Мариша! Ни я!

— Идем домой! А то замерзнешь, — Демитрий внес девочку домой на руках.

Поужинав вкусняшками из ресторана, девочка ушла к себе читать. Мы еще остались доедать.

— Спасибо. За то, что погуляла с нами. И вообще, за день с Мирой, я давно ее такой счастливой не видел.

— Пожалуйста. Она чудесная девочка.

— Это точно, — глаза Демитрия аж засияли при словах о дочери.

— Как часто будет приходить Андрей?

— Думаю, даст нам недели две, три на то, чтобы чувства окрепли.

— Ты точно сумеешь скрыть, что ребенок не его.

— Сумею, за это не бойся.

— А что потом? Как жить будем?

— Как можно дольше корми ребенка грудью, во время грудного вскармливания, он не поручит тебе дел с отрицательной энергетикой, до двух с половиной лет сможешь вполне. В это время он и приходить к тебе часто не будет, и того, у нас есть три с лишним года, а как дальше, по ситуации решим, если я уйду. Позже познакомлю с людьми, которые тебя не оставят. Все они верны мне, про Андрея и не знают.

— Корми своего демона и проживешь еще долго и счастливо!

— Ему нужны боль, мучения и кровь. А я больше так не могу! НЕ MO—ГУ, понимаешь? Они мне снятся! Сняться каждую ночь! Я уже много лет не спал нормально. Думаешь, мне легко? Думаешь, убивать, разрезая на кусочки, или переламывая все кости, все равно, что плюнуть?! Не так это Мариш! Не так! У меня есть душа, и ей тяжело! Она противиться тому, что я делаю! Но если я не даю этой твари крови, он начинает жрать меня!

У Демитрия из глаз текли слезы. Слезы от отчаяния и бессилия.

— Да как ты смеешь так говорить? Как ты смеешь так просто ему сдаваться? Мужик ты или коврик для вытирания ног? — закричала я, вскочив на ноги. — Ты понимаешь, что ты Миру придаешь сейчас сдаваясь! Ты, единственный родной для нее человек, в этом мире! И уже заживо себя похоронил! Отказавшись бороться! А она ведь это чувствует! И ей очень больно, Дим, очень! Если ты так уверен, что умрешь, и не хочешь бороться, зачем вообще ждать какие—то два года, пойди да повесься прямо сейчас на первой сосне. Принеси своему хозяину последнюю жертву!

— Да Мариш! Ты права! Я слабак! Я знаю, что сейчас ты скажешь, что люди, это венец божественного творения и что мы все рождены, чтобы этими сущностями управлять, а не наоборот, но у меня нет сил, понимаешь, нет!

— Ну как наплачешься, приходи, помогу твоему горю.

Я вышла из—за стола и пошла в коридор одеваться.

— Ты куда? — Демитрий бросился за мной, позабыв про слезы — Матушке, природе кланяться, силы возвращать!

— Нельзя тебе туда сегодня ночью, — категорично заявил Демитрий.

— Это почему это?

— Полнолуние сегодня.

— Ну, так еще лучше. Самая сила в Луне сегодня.

— Ага. Инстинкты возьмут свое, и ты перекинешься.

— Куда? — не поняла я.

— Волчицей обернешься, говорю!

— Вот же бес лохматый! — выругалась я.

Про то, что я теперь оборотень, я позабыла начисто.

— Блиинн! Ну, когда—то же это должно случиться! Тут и место, подходящее людей, нет. Ты ведь мне поможешь? — с надеждой спросила я Демитрия. — Помоги мне, а я помогу тебе!

— Как ты поможешь мне?

— Просто доверься мне, я не обману, сейчас в моих интересах, чтобы ты жил долго и счастливо.

Я даже думать боялась о плане, чтобы демон, Демитрия не попутался меня убить раньше, чем я это сделаю.

А на лице Демитрия, отразилась целая гамма чувств за несколько секунд, сомнение, смятение, отчаянье и благородство. И снова сомнение. Он решался, он хотел и не хотел, мне помочь одновременно.

— Боишься Андрея? — усмехнулась я, — И не стыдно тебе такому большому и сильному его одного бояться? Если даже твоя стая о нем не знает и ты у них вожак. В чем проблема? Убей своего кукловода и будь свободен? Или кишка тонка? Только и можешь, на беззащитных девушек со спины нападать?