— Принес жертву—то уже?

— Позже вместе пойдем. Ты прости меня, за то, что накричал, я просто жутко испугался, что вновь потеряю тебя. Ты ведь реально умирала. То, что Вадим для тебя хороший тоже понимаю. Прошлого ты не помнила, про свое настоящие, он тебя понятно дела не рассказывал. Я искренне ему благодарен, за то, что он заботился о тебе, судя потому, как ты отозвалась на его боль, связь у вас, искренняя и крепкая. Хоть мне чертовски больно это признавать.

— Не надо об этом.

Я подошла к мужу со спины, обняла за плечи. Он аж вздрогнул. Явно не ожидал. Я добила поцелуем в шею. И быстро украла горячую оладушку с тарелки.

— Они мне все дороги по—своему, а трое на одного это просто подло. Что он делал один на стройке? Чем заманили? — Как ни в чем не бывало, поинтересовалась я.

— А, за что он Боре позвонки переломал, и блок на исцеление поставил? — Проигнорировал мой вопрос Влад.

— А я с ним спала!

Честно призналась я. Смысла врать нет. Либо сам Влад, либо его мать, рано или поздно, посмотрят его прошлое, если уже не посмотрели,

Влад аж оладушку на пол уронил.

— Серьезно?! Не думал, что Боря такой идиот! За такое и убить можно запросто!

— Видать, охота, пуще неволи была. — Пожала я плечами.

— Он, что силой тебя взял? — Влад резко обернулся ко мне, его глаза пылали яростью.

— Нууу! Не совсем! Он напугал меня, но в итоге я не сопротивлялась, Влад, в постели грубый и жуткий эгоист.

— Понятно, изнемогала от неудовлетворенности бедняжка моя. Как Вадим тебя наказал?

— Напился и влепил пару пощечин.

— И все?

— И все. сказал, если с кем—либо повториться, закапает в ближайшем лесочке. Проверять не решилась.

— Зина! Или как там тебя, обратилась я ментально к бесу. — Ты служишь только мне?

— Да я привязана к тебе твоим отцом, я твой хранитель.

— Сделай так, чтобы они не узнали, что Боря моя истинная пара. Иначе, ему несдобровать.

— Сложно, но можно. Подпитка нужна будет,

— Что хочешь?

— Подсели меня на время в человеческую душу, подпитаюсь и вернусь, нужен кто— нибудь, не из общины только.

— А где я тебе возьму, не из общины?

— К вам будут приезжать за помощью. Этим община и живет в основном, а пока крови своей дай, ну и в койке с ним накувыркайся, тебя оргазм, мне эмоции.

Мы поели и пошли приносить жертву, положили на белое блюдо оладьи, полили медом, я сорвала ромашки во дворе, украсила ими блюдо и все это подожгли, на небольшом каменном алтаре во дворе, прося принять с благодарностью за мое возвращение. И прося послать нам благополучия, и взаимопонимания.

Обряд проводил Влад. И был совершенно искренен в своих просьбах и посылах к вышней богине. Неужели и правда, до сих пор любит меня? Очень захотелось спросить напрямую в лоб, но понимала, что не время.

Мы взяли пакет с мясом, и пошли к маме. Жила она через 6 дворов от нас. На той же стороне, что и мы. Увидев нас, мать так и просияла от радости, словно весеннее солнышко. Засуетилась, пригласила нас в дом, стала накрывать на стол. Несмотря на то, что мы только что поели, отказываться и обижать этим добрую женщину мы не посмели.

Лениво жуя блин, я осматривалась вокруг. И все было мне знакомо. Серые дорожки на полу, белые занавески с голубыми вышитыми цветочками. Панно филин в технике макраме, весящее в углу. Его плела ко дню зимнего солнцестояния, у старообрядцев это Новый год мне тогда было 15, и доску разделочную расписывала маками тоже я в, 19 кажется.

Слезы сами собой покатились из глаз.

— Что такое, ласточка моя? — Встревожилась мать.

— Все такое родное! — Всхлипнула я.

— Вспоминаешь? — Оживилась мать.

Я кивнула, мама подошла и обняла. Я прижалась головой к ее животу и всплыло еще одно воспоминание: как она меня маленькую учит делать пироги с картошкой. Я очень стараюсь аккуратно слепить пирожок, мама хвалит, я довольная улыбаюсь во весь рот. Теплое приятное родное воспоминание. То чего мне так не хватало все эти семь лет.

— Я люблю тебя мама. — Тихо сказала я, отстранившись и поцеловав ее морщинистые, натруженные руки.

Мама ничего не говорит. Слова не нужны, она всхлипывает от счастья, хлопает меня по спине, отстраняется, и садиться на свое место.

— Вечером ужин не готовь, я приду за молоком, и принесу щуку запеченную, Гриша с утра много наловил на противень аккурат три влазят, а мне и одной хватает.

— В глазах мамы отразилась боль и тоска, по отцу. Сердце невольно закололо.

— Ну мы пойдем, на занятия пора. Улыбнулся Влад вставая.

Простившись с мамой, мы пошли в рабочий центр села, мастерская Влада располагалась рядом с кузницей и пилорамой. Дети уже начинали сходиться, на удивление их было довольно много.

— Часть учится резьбе по дереву на пилораме есть класс, а вот эти — Влад указал на группу детей возле гончарной — К нам.

Их было 6 человек все девочки. Милые, чистые с толстыми косами в длинных до земли сарафанах.

— Здравствуйте, Владислав Сергеевич. — Стройным хором приветствовали девочки.

— Здравы будьте девочки! Проходите.

Мы прошли в большой просторный класс с двумя длинными столами для занятий. Столы по кругу мастерской были заполнены посудой и игрушками расписанной и нет.

— Прошу приветствовать Марианну Михайловну. Теперь она будет с вами заниматься.

Девочки уже с интересом на меня смотревшие встали Хором сказали:

— Здравствуйте, Марианна Михайловна. — И поклонились.

— Здравствуйте, девочки! — Я тоже поклонилась детям.

Влад расставил возле каждой глубокие миски—тарелки.

— Расписываем вот по такому образцу.

Поставил в середину стола уже готовую темно—синюю миску с золотой каемочкой поверху и ягодками и листочками смородины посередине. Я помогла расставить подносы с акриловыми красками кисточками, тряпочками и водой. Мне тоже дали миску, с удовольствием принялась за работу.

Влад сел за стол, на котором были уже раскрашенные небольшие кувшины, и стал покрывать их лаком для большей прочности. Я наконец—то почувствовала себя в своей тарелке, с удовольствием смотря за умелыми действиями девочек. Их и учить то не чему не надо.

Девочки работали очень сосредоточенно в молчание. Интересно, меня стесняются или у них всегда так? На вид им всем лет 10 — 12. И не каких хи—хи, ха—ха. Свойственных этому возрасту.

Покрыв миску темно—синей краской стали ждать, когда она высохнет, и чинно сложили руки перед собой

— Пока ждем можно покрыть лаком крышки от кувшинов. — Предложила я.

— Отличная идея! — Одобрил Влад.

Взяла банку с лаком, кисти и раздала всем крышки.

— Я все сделала. — Услышала я в голове шепот Зины.

— Как он? Где он? — Спросила я мысленно.

— Пара синяков, а так в норме, спит все время. В заброшенном сарае на окраине.

— Что они хотят с ним сделать?

— Без понятия, я будущее не вижу.

— Как он сюда попал?

— Добровольно принудительно. — Хохотнула Зина. — Он давно был на связи с Владом, по интернету передавал данные разные. Сам к ним ломанулся с утра, думал, доказал верность, они ему здоровье, зато вернут, а он потом с тобой драпанет. Может, бы и вышло бы, если б Вадима с Андреем грохнуть получилось, Борька бы твой альфой стал! Но подставлять братьев под смерть на деле, не согласился, даже ради тебя и теперь пленник.

— Подожди! Мы же в Словении! Это черт знает где! Как они так быстро перемешаются?

— Оборотни, мало того что быстро бегают, но могут еще по тонким мирам пересекать пространство.

— Я должна его увидеть.

— Ага, но если не хочешь, чтобы вам могилу одну на двоих вырыли, веди себя осмотрительно! — Предупредил хладнокровный бес.

Дети разрисовали на занятиях три комплекта мисок и отправились по домам.

— А они денежку за это получают? — Поинтересовалась я убираясь.

— Конечно, любой труд должен быть оплачен. Но получают родители. Они еще малы, распоряжается деньгами. Но каждый ребенок, начиная с семи лет, работает на общее благо общины, и как следствие, на свое собственное.