— Спорить не буду! Придет время, лично поприсутствуешь, убедишься.

— За что? Почему?

— Это игры Богов детка, тысячи лет, от сотворения мира она длиться, и будет длиться еще столько же, до скончания времен его.

— Но вы же Велесу служите тысячи лет.

— Ну, лично я, служу тому, кто больше платит.

— Предатель! — гневно выплюнула я.

— Что—то есть, то есть не отрицаю, — согласился родственник, — это мой путь. Придет время, я заплачу свою цену.

— Что он дал тебе такого, чего не было у тебя раньше? При служении Велесу? При верности своему роду?

— Власть. Власть над жизнями, душами. Ты не представляешь себе, какой кайф, распоряжаться чужими жизнями! Хочешь, казнишь, хочешь, милуешь, а уж какой кайф, вас всех за лохов держать. Этим долбанутым фанатиком управляя.

— Фанатик, это ты! — покачала я головой.

— Водички принести? — проигнорировал предатель мои слова

— Что ты хочешь? Говори сразу.

— Я не хочу тебя убивать Мариш, в тебе заточена огромная сила, идущая от самой Мары—матушки, тебе сам всевышний велит, по одну руку со мной стоять. Соглашайся, получишь еще больше власти и силы, вернешься со своим борей и дочкой к мишкам и будете вы жить долго и счастливо, лишь иногда, ты будешь исполнять мои поручения.

— А ты знаешь, значение слово дьявол? Это тоже самое, что и кривжа или кривда у славян. Лжец, клеветник. И те, кто ему служат, тоже лгут, прежде всего, себе! Стоит и мнимая власть вечной боли в душе?

— А здесь вопрос стоит не так милая, здесь стоит ли твое мнимое благородство жизни твоей семилетней дочери и мужа. В чем разница меж нами—то? Али забыла, к кому покровительница твоя Марена, каждую ночь, на ложе приходит? Только они там, за тысячи лет и миль, а мы с тобой, здесь и сейчас их волю вершить будем, думай.

— Я хочу их видеть! Я хочу с ними говорить!

Увидеть можешь, поговорить, нет. Спят они. Пойдем.

Крюк, к которому я была привязана, начал медленно опускаться и скоро я коснулась обжигающе холодного пола. Мужчина отвязал мои руки, затем протянул мне теплый халат и тапочки. Я, молча, оделась и пошла вслед за мужчиной. Он открыл дверь камеры напротив.

— Прошу. — Издеваясь, улыбнулся он.

Я вошла, в камере стояла два стола. На них лежали мои близкие их руки и ноги были в кандалах, вмонтированных в стол.

Я бросилась к дочери, пощупала лоб теплый. Слава богам!

Бросилась к Боре. Теплый, дыхание ровное.

— Зачем кандалы? Они же спят.

— Техника безопасности превыше всего.

— Принеси хоть одеяла. Здесь холодно.

— Им нет. У оборотней кровь горячая. Идем.

Мужчина взял меня под локоть и потащил за собой.

— Поднимайся, — сказал он, у лестницы пропуская меня вперед, — Погостишь у меня пару деньков, подумаешь.

Мою душу сдавливали одновременно страх, обида и отчаяние. Я знала, что выбрал бы в данной ситуации Боря и будь он один здесь, вопроса бы, может, и не стояло. Но Мира… Девочка только начала жить! И я не могу допустить, чтобы она ушла так рано, да еще такой ужасной смертью.

Мы отмахали не менее восьми лестничных пролетов, прежде чем оказались в освещенном коридоре с мягким ковром и люстрами

— Это твоя комната.

Мужчина открыл четвертую от края дверь, я вошла в светлую, просторную комнату. С большой кроватью, горящим камином, креслами зеркалами. На кровати лежало голубо платье.

— Переодевайся. Через полчаса зайду. Поужинаем вместе. Отдыхай.

Мужчина закрыл дверь, а я бросилась в ванную. Очень хотелось в туалет и помыться. Теплая вода расслабила, и я немного успокоилась,

Как же так? Господи?! Как же так?!

Андрей! Андрей! Средний брат! Самый мирный, самый спокойный. Вечно всех примиряющий! Старающийся сгладить любой конфликт, любое, даже малейшее напряжение — предатель! Все это время он стоял за Демитрием, руководил им. Заварил все эту адскую кашу! Невероятно! Невозможно поверить! Но это так!

Приняв ванну, стала одеваться. Я все еще не теряла надежды договориться с деверем полюбовно. Он постучал в дверь ровно через полчаса.

— Входи! — отозвалась я.

Деверь распахнулась, и деверь скатил тележку с едой.

Салат со свежим шпинатом, спагетти с грибным соусом и шампиньонами, а также сочные свиные ребрышки.

Весело объявил предатель. Подкатывая тележку к небольшому столику у дивана.

— А на экскурсию по дому не пригласишь?

— В другой раз. Присаживайся бери салатик.

Я села и стала есть. Поскольку, действительно была очень голодна. Давясь, салатом подумала, что, надеюсь, что Боря и Мира во сне чувство голода не испытывают.

— Ты с решением не торопись, погости у меня, я покажу и расскажу, чем занимаюсь. И ты увидишь, что он не так страшен, как о нем говорят.

Заговорил Андрей, разливая нам чай.

— Вероника с тобой заодно?

— Нет, но благодаря ей, я в курсе всего, что затевают, тамошние ведьмы м ведьмаки, удобно.

— Как давно ты поменял своих богов?

— Очень давно. Более двухсот лет назад, я влюбился в девушку простую, человечку, она так изумительно пахла! Ты себе не представляешь! Я носился за ней по пятам, забыв про гордость и мужественность, про семью, про все! Она стала моим миром, моим воздухом! Всем! Мы поженились, ей было всего семнадцать. Так, юна, чиста, свежа! Я открывал для нее мир, я стал ее богом, я так берег ее! так заботился о ней! Ожидая ее тридцатилетия. Чтобы обратить. Раньше это делать не хотел, ожидал, когда она войдет в свою полную силу. Я был уверен, что смогу защитить ее ото всего на свете! Когда ей был двадцать один год. Выдался год удачный для зачатия, у нас бы обязательно родился оборотень и Катерина, понесла. Понесла сразу двойню. Но она была слишком хрупка и тонка. Проблемы начались уже на шестом месяце. У Катеньки жутко болела спина, начались проблемы с дыханием, она держалась молодцом и думала лишь о детках, но я видел, что ей безумно тяжело.

Настал день родов. Дети оказались слишком крупными, она не могла разродиться и умоляла разрезать ее, чтобы достать малышей. Для нее самой в то время, это была бы неизбежная смерть. Каким богам ни молись.

Но это был день Карачуна. От отчаянья я принес им в жертву свою кровь и поклялся, верно, служить, если Катенька и дети выживут. Так, искренне как в тот день, я не молился еще никогда в жизни и был услышан. Катюша разродилась сама. Все были живы и здоровы. И бес меня раздери! Мариша! Какая разница кому служить! Когда твои близкие рядом живы и здоровы!

— И где же сейчас твоя жена и дети?

— Жена умерла за два дня до тридцатилетия. Поскользнулась на речке и ударилась головой о камень. Мгновенная смерть. Оба сына погибли во вторую мировую.

— Ну вот. Ты же понимаешь, что высшие силы не обманешь. Она все равно умерла. В шаге от бессмертия.

— Но мы прожили еще девять лет. Самых чудесных в моей жизни девять лет. Я до сих пор живу воспоминаниями о них. Она подарила мне двух замечательных мальчиков. Проживших чудесную, достойную жизнь. Они спасли множество людей и сделали много добра. В итоге я ни о чем не жалею и поступил бы и сейчас так же.

— А Боря, тебе его ничуточки не жаль? Ни тогда, не сейчас?

— А че его жалеть—то! Тюфяк тюфяком! Стыдно даже, что в родстве с ним! Не волк, а недоразумение сплошное!

— Ты о чем?

— Да обо всем! Еще тогда, впервые дни, брать тебя надо было в охапку, и бежать, куда глаза глядят! Да ослушаться альфу! Да, навсегда потерять Стаю! Да, в никуда и не с чем! Но зато! С тобой! С любимой! Со своей парой! Ни уж—то при своих физических и психических данных и возможностях, он бы ни нашел, как среди людей пристроиться потеплее? Ни кто бы вас не преследовал! Я бы лично за этим проследил! А он жопу с теплого насиженного места отодрать побоялся! Разве он мужик после этого?! Ни один волк никогда еще не подкладывал добровольно свою волчицу под собственного брата! Как это сделал наш Боренька! Неужели тебя саму такое положение устраивало? На сто процентов уверен, что нет! И ты сама, наверняка, не раз предлагала ему бежать. Предлагала ведь?