— Ну, что ты, предатель? — усмехнулась, обращаясь к птице, скармливая очередной кусочек любимого лакомства.

Птица посмотрела на меня осуждающе.

— Да знаю я, — вздохнула, подперев голову кулаком. — У тебя не было выбора, дружок. Ты молодец, — погладила лоснящиеся перышки и затушила ночник.

Спать в кровати оказалось неожиданно приятно. Находясь в замке академии, я немного отвыкла от твердой почвы.

Моя отличительная черта, что я быстро вживаюсь в новые для себя условия. Принимаю их. Впитываю как губка. Моё сознание мягкое и податливое как воск горящей свечи. Всё зависит от ситуации.

На поле боя, в отряде, я жесткая, непреклонная, требовательная, без единой лишней мысли в голове, а тут размягчилась. Может потому, что я никогда не хотела воевать? Я мечтала о семье, но моё происхождение загнало меня в пучину хаоса. Я не выбирала путь воина. Мне его навязали.

Утром привычная тренировка и я в чудесном расположении духа. Адепты ещё не отошедшие от ночевки в лесу, выглядели помятыми, но мужественно вынесли очередную порцию пытки.

Они перемещались по тренировочной площадке, не касаясь земли, и стреляли друг в друга, используя свою стихию. Задача не из простых, когда ты висишь на турнике.

После тренировки, ребята пошли в душ и на занятия, а я со своим секретарём отправилась в город кое-что прикупить для праздника «сбора урожая». Для этого случая мы выделили отдельный зал, который уже украшали первокурсницы во главе с магистром Луиной Кано. А господин орк договорился о музыкальном сопровождении.

Я раньше не устраивала подобных мероприятий, и я не стану переживать, что, если что-то пойдёт не так. Хотя, мне было бы приятно, если адепты останутся довольны. Но этим избалованным магам сложно угодить.

Нагруженные корзинами с продуктами для нашего праздника, мы вернулись в академию.

— Думаю, ребятам понравится, — с улыбкой произнесла Иарина.

Мы затащи корзины в столовую, и передали их повару вместе со списком закусок. Я вернулась в кабинет и попросила секретаря пригласить ко мне в кабинет Дарка Ланэра.

Мне предстоял непростой разговор, но я была настроена решительно, пока он не переступил порог.

Тут вся моя хвалёная выдержка резко испарилась. Может потому, что Ланэр чертовски хорош? Взъерошенные волосы, дерзкий горящий взгляд, пикантные алые губы. Ворот колета застегнут не до конца, из под него торчит белая рубашка, видна загорелая шея, к которой хочется прикоснуться губами…

Так, Ниана! Кажется, у кого-то давно не было близости. Возьми себя, наконец, в руки.

Ланэр улыбнулся, чувствуя моё волнение. А я так же чувствовала, как ускорилось его сердцебиение.

— Я хочу сказать тебе кое-что важное, что навсегда изменит твоё мнение обо мне, — не смотря на волнение, мой голос не дрогнул и остался спокоен и тверд.

Парень остановился на полпути, резко напрягшись. Я знала: он пытается меня считать и понять моё настроение.

— Мне уже не нравится то, что ты собираешься сказать. Особенно, если это изменит моё отношение к тебе в худшую сторону, — сухо произнес Дарк, так и не решаясь, сеть на стул.

— Но, тем не менее, тебе придётся меня выслушать, — непреклонно произнесла я и поднялась, чтобы скрыть нарастающую дрожь волнения.

— Мне не нравится твоё настроение, — признался Ланэр, искоса следя за моими передвижениями. Я сама не заметила, как стала кружить по кабинету, только бы не смотреть ему в глаза.

Почему он не может просто молчать? Мне было бы гораздо проще…

— Это очень важно и вы должны знать, — голос странным образом подвел меня и осип. Я умолкла, стараясь собраться с мыслями, а жар, круживший вокруг, становился невыносимым. Он душил, уничтожал мысли, разъедал сознание, словно кислота. Со мной такое происходит впервые и это выбило из колеи. Неужели так сложно сказать правду? Не помню, чтобы у меня были с этим проблемы? Может, всё дело в том, что я боюсь потерять доверие и внимание Ланэра навсегда?

— Подожди, — Ланэр шумно выдохнул и сглотнул. Нас обоих ощутимо потряхивало. — Это как-то связанно с твоим прошлым?

— Да… — голос дрогнул, а я отвернулась. Почему так невыносимо стыдно?

— Я запрещаю тебе говорить это! — со злостью выпалил Дарк, дернувшись: то ли сбежать, то ли схватить меня, не знаю. — Я ничего не желаю знать о твоём прошлом. Мне всё равно, что было. Ясно? — процедил парень, повернувшись ко мне. В зелёных глазах плескалась ярость вперемешку с болью, горечью и отчаяньем.

— Но ты не понимаешь! — я всё же воскликнула и тут же осеклась, стараясь вернуть себе уверенность и спокойствие. — Это связанно с твоим от…

— Замолчи! — Дарк прыгнул, схватив меня за горло, и закрыл рот ладонью, прижимая меня спиной к себе. — Я ничего не желаю знать об этом! Слышишь? — яростно воскликнул он. — Это ты захотела рассказать, чтобы очистить свою совесть! Как это эгоистично, лейтенант Дэйф! А меня вы спросили, хочу ли я знать правду? Хочу ли я потерять тебя?

Моё сердце билось так звонко, что заложило уши и даже потемнело в глазах. Я не могла пошевелиться, мне было слишком больно, и эта боль была не моя.

Дарк замер. Сердце дрогнуло, я дернулась, но кажется, было поздно. Парень шумно вдохнул и скользнул руками по моему телу. Я вздрогнула и хотела отстраниться, как Ланэр сильным и уверенным движением развернул меня и прижил к себе, впившись горящим, лихорадочным взглядом. В зелёных огоньках было столько всего, что голова пошла кругом. Парень снова вздохнул, облизал пересохшие губы, завораживая этим движением, и припал к моим губам в болезненном поцелуе.

Он не щадил меня. Сминал. Давил и кусал до крови, тут же с нежностью слизывая алые капельки и покрывая лицо горящими поцелуями. Он словно обезумел и точно не отдавал себе отчёт. Ещё немного, я и сама сгорю в этом страстной пытке.

Парень застонал и, подхватив меня под попу, усадил на стол. Его руки метнулись к пуговицам моего колета.

Я задрожала, но смогла оттолкнуть его, применив силу дроу. Серая энергетическая волна гулким звуком отбросила от меня адепта. Ланэр отлетел к стене, ударился и сполз по ней вниз.

Лихорадочный взгляд потух, и парень стал озираться по сторонам, словно не понимая где находится, глаза снова наполнились яростью.

— Не смей мне больше ничего говорить, пока я сам не попрошу, — парень поднялся на ноги и вылетел из кабинета, не оглядываясь. Только тогда я выдохнула и рухнула в кресло.

Несколько дней до праздника урожая, пролетело рутинно быстро, серо и смазано.

Нет, я вставала, как и всегда, встречала солнце, заряжалась энергией и вроде всё хорошо. Адепты всё также называют меня ваше мегерство; это прозвище стало уже уважительной формой, не иначе. Мои отношения с ребятами приняли другую форму: более теплую, доверительную, да и сами адепты уже привыкли к постоянным нагрузкам и изощренным «упражнениям». С интересом ждут «чего-то новенького», а после занятий приходят ко мне в комнату послушать рассказы. Много спрашивают о войне, как там на поле боя, с кем воюем, как будто им истории не хватает.

А Ланэр… ну, он ведёт себя обычно. Это-то и странно. Словно вообще ничего между нами не было. Он не избегает меня, не игнорирует, спрашивает, как и все, но вечерами в комнату не приходит. Отвечает, как и все, в своей привычной дерзкой манере и я могу только догадываться, что происходит в его голове. Может, всё было для него игрой? Обычным интересом, который быстро перегорел.

Больше меня волновало собственное состояние, почему я так странно на это реагирую. Так же лучше для всех. Так же правильно? Но как бы я не бодрилась, в душе царила зыбкая пустота, навалилась апатия, которая впрочем, всегда была со мной и помогала проживать дни.

В праздничный день, я отменила вечернюю тренировку по искусству темной материи и не скажу, что адепты обрадовались.

Ближе к вечеру, вся академия собралась во внутреннем дворе, где мы установили алтарь Благородному и устроили подношения. Рядом с алтарём установили большую металлическую чашу для записок. По традиции, в чашу сбрасывается всё плохое, от чего человек хочет избавиться. Потом записки сжигаются и устраиваются гулянья.