Дети задумались.

— Тут кормят вкусно, — загибая палец, сказал Клаус. — И разрешают делать, что хочешь. И потом, он же проверенный тип, ведь не сдал нас на Терре. Ну, можно и остаться.

Белла только пожала плечами, пряча глаза.

— У нас есть еще целая неделя, чтобы это решить, — вынесла вердикт Пятая. В дверь постучали.

— Эй! Я слышал, как вы шебуршите! Дуйте на кухню, в то завтрак остынет!

Белла принялась заправлять импровизированную кровать. Клаус нарочно неторопливо потянулся. Но потянул носом, принюхиваясь к ароматам натуральных яиц и модифицированного мяса, сглотнул слюну и тоже заторопился.

На завтрак все пришли вовремя — ничего остыть не успело. Чинно расселись за круглым столом. Пятая заметила, что корабль действительно вымыт практически до блеска. Стол же был завален едой. Яичница, какие-то нарезки, банка с абрикосовым компотом, выглядящая так, словно ее только что из своего подвала достала старенькая бабушка-дачница, печенье сладкое, соленое и острое, "быстрый" хлеб (из замороженных заготовок, разбухающих в духовке): белый, черный и с изюмом…

Агван не столько ел, сколько смотрел, как едят дети. Когда его взгляд пересекался со взглядом альфы, он немного хмурился, но и только. Глаз не отводит, но напрягался. Словно он боялся, что она заберет у него возможность сымитировать семью хотя бы на эти несколько дней…

Когда дети с разрешения капитана ушли в рубку к компьютеру, Альфа встала, помогая Алмазову собрать со стала посуду. Они молча загрузили все в посудомойку, остатки еды поставили в холодильник, мусор бросили в утилизатор. В четыре руки работа вдруг закончилась очень быстро. Молчать дальше было глупо.

Альфа села за стол. Агван тоже — напротив нее.

— Куда ты летишь?

Мужчина пожал плечами.

— Мне все равно. Куда скажите, туда и полечу. У меня нет маршрута.

— И на что же ты живешь?

— Перебиваюсь подработкой. В любом месте можно заработать, если не очень воротить нос от презренных профессий типа уборщика, грузчика и т. д… На каждой планете и у каждой расы свой список.

— Любишь вольную жизнь?

Агван улыбнулся. Спокойно так, понимающе.

— Я люблю путешествовать. Профессия у меня такая была непоседливая — археолог. Но мне нравилось возвращаться домой из далеких странствий. Так вышло, что теперь возвращаться мне не к кому. Вот и странствую по принципу "куда глаза глядят".

— А что если у нас нет денег?

— Заработаю, — легко ответил мужчина, словно в этом не было никакой сложности. — Два ребенка да молодая женщина — не рота вечно голодных студентов. Прокормиться несложно.

Альфа вроде бы и понимала, что на самом деле ищет мужчина в их компании, и на первый взгляд ничего предосудительного в этом не было, но слишком уж все гладко получалось!

— Зачем тебе это?

— Мне… скучно одному.

Скучно или одиноко? Смысл ведь разный…

— Нанял бы нормальную команду.

— Нет. То есть я пробовал как-то, не срослось. Чужие люди будут здесь ходить, тыкать всюду свои носы, давать непрошенные советы. Водить мне психологов и себе сомнительных девиц. А то и наоборот. Зачем?

— Мы тоже чужие.

— Да, — Алмазов устало выдохнул. — Но… Я на самом деле с некоторых пор плохо уживаюсь с людьми. И давно всерьез не думал о компании. А вы свалились на меня так неожиданно и так безапелляционно, что и деться-то от вас было некуда. Я поначалу подумал: вот вывезу их с планеты, очнется старшая — и все. До ближайшей орбиты. А как-то получилось… Корабль словно ожил. И дети так к месту пришлись… Давно здесь не звучали детские голоса. Так странно… Даже жи… захотелось завести компанию.

Альфа долго смотрела на замолкшего мужчину. Побрился, на майку надел рубашку поновее. Даже погладил ее. Старается, завтрак готовит, детей балует. Глаза — темная карамель, нехолодные, незлые… точно такие же глаза были у Настиной бабушки — немного грустные, но с искринками вечного любопытства, мудрые. Тоже карие.

Она умерла очень рано по современным меркам. Быть может, приезжай они чаще, бабушкино сердце билось дольше?

— Нам нужно добраться до Кантонских окраин. И так, чтобы не встретиться с таможней, полицией и другими службами.

Агван спокойно кивнул. Словно каждый день укрывал на своем корабле беглецов. Пожалуй, это напрягало Пятую еще больше его готовности опекать чужих детей.

— Я посмотрю маршрутные таблицы.

Альфа не выдержала его спокойного голоса.

— А ты уверен, что нам нужна твоя помощь? Что завтра ночью я не прирежу тебя в твоей собственной кровати?

Он посмотрел на нее строго, словно учитель на нерадивую ученицу.

— Я видел сводку. Один убитый, остальные — раненые. Учитывая, как быстро ты разделалась с бандитами, что пришли по мою душу, вряд ли стоит рассчитывать, что ты так часто промахивалась. И дети — они говорят в твою пользу. Не видел злых людей, которых бы так заботились о детях.

— Может, я взяла их в заложники.

Агван улыбнулся.

— Вряд ли они именно поэтому испугались сделать от тебя шаг. Ночью отказались спать в другой каюте, а весь следующий день бегали трогать твой лоб. Тайком от меня и друг от друга. Я понимаю, я вам чужак, но вы… Я видел много разумных, Арина. Наши экспедиции совершались на разные планеты. На одних нас чуть ли не боготворили, на других шли гражданские войны, на третьих разумных не осталось — они проиграли битву природе. Я умею не только размечать и копать, я научился убивать, лечить, хоронить. И еще смотреть "в" а не "на" разумного. Я точно знаю, когда врет чакат или нинокаец; когда эгузские шлюхи имитируют интерес, а когда действительно заводятся; когда дзэртанец просто сердится, а когда готовится тебя убить. Я знаю, что тихие девочки, плачущие под одеялом, не цепляются за руку тетенек, которые их обижали. Я не в курсе, кто и зачем вас ищет, но полагаю, что эгочеловек, охотящийся за детьми, вряд ли является добрым, а тот, которого они упорно называют "сестрой Настей" даже при полном отсутствии сходства, вряд ли несет зло.

Губы альфы дрогнули. Она почти оскалилась в ответ на эти слова — но почти. Сражение игралось словами, а не кулаками, в словах альфа была не сильна. Да и ее противник был не столь мудр, как ему думалось. Он ошибался. Потому что она несла зло. Более того она сама была концентрированным злом. И завтра, возможно, если он не так прост, как хочется казаться, она свернет ему шею за неправильный взгляд в сторону Беллы. Что ты тогда скажешь, дед Агван?

Значили ли что-то его слова? Она часто улавливала фальшь в тембре голоса — но сейчас тварь спала, и способности Пятой срабатывали произвольно и изредка. Ей казалось, что мужчина честен. Но ей не верилось в эту честность. И все же… У него были теплые бабушкины глаза… Может, она умерла так рано, потому что они слишком редко приезжали к ней в гости? Единственная, кто всегда была с ней рядом — ее коза…

Девочка Настя долго плакала, когда узнала, что бабушкину козу продали. Казалось, это бабушка умерла во второй раз…

Тварь спала, и Пятая неожиданно ощутила, как горячо в груди. Как неровно бьется сердце, а в глазах щипет.

— Надо было поехать к ней на праздники! — ревела мать после похорон. Отец обнимал ее, гладил по спине.

— Со сломанной ногой?

— У нас всегда находятся отговорки!

Теперь ехать было не к кому.

Пятая встала.

— Почему именно космос? Почему не исследовать на колесном транспорте какую-нибудь планету?

Агван посмотрел в иллюминатор.

— Я всегда думал, космос — самое страшное. Ни воздуха, ни тепла, ни помощи. А получилось, что умереть можно и при аварии на самом простом планетарном такси. К тому же этот корабль у меня давно, почти тридцать лет. Купил сразу после развода.

Альфа придвинула стул на помеченную на полу позицию, вокруг его ножек тут же защелкнулись "когти", удерживающие мебель на месте во время перепадов гравитации.

— Думаю, у нас есть еще семь дней, чтобы решить, каким маршрутом лететь к Кантонским окраинам.