Когда в комнату постучали, дабы позвать гостей к ужину, большая часть ран, нанесенных организму альфы, почти исчезла. Пятая разбудила детей и под чутким присмотром Майка они отправились на кухню.

Ужин сложно было назвать шикарным, тем не менее он выглядел богаче обеда. Гости и зиранка отмалчивались, мужчины обсуждали предыдущий перелет, рассказывая пассажирам веселые истории, и делились планами по выстраиванию нового маршрута. Капитан настаивал, чтобы гости воспользовались услугами их корабля не только до Терры Фертильи (чаще ее называли просто Террой Ф), но и после. Пятая уклончиво отвечала "посмотрим". Белле, посаженной рядом с капитаном, тот все время норовил подложить на тарелку кусок повкуснее, отчего девочка терялась, а зиранка скрипела зубами.

Когда ужин был съеден, а вино выпито (наливать спиртное детям альфа не разрешила), команда разошлась по каютам. Пятая отправила подопечных готовиться ко сну, и осталась наедине с загружающим тарелки в моющую машину капитаном.

— Приведи девочку через час, — сказал тот. — Вторая каюта.

Альфа оценивающе посмотрела на мужчину. Низкий, полноватый, с приятными чертами лица, которые немного портили залихватски подкрученные усы. Из-под кителя виднелась кобура для эльпула.

— Зачем вам девочка? Может быть обойдемся без нее? Разве я вам не гожусь?

Мужчина бросил на нее недовольный взгляд и поморщился, словно ему предложили что-то неприличное.

— Сколько тебе? Двадцать три? Двадцать пять? А она… — он восторженно вздохнул. И вдруг резко продолжил: — Нет. Уговор был — девочка. Я же видел, она послушная, как кукла. Что голову морочишь?

Пятой не понравился тон мужчины, но она кивнула:

— Девочка так девочка.

И покинула кухню.

В каюте ее ждали: Клаус листал списки фильмов, закачанных на память корабельного компьютера.

— Одна порнуха или мелодрамы, — пожаловался он альфе, едва та вошла. — Но мы нашли несколько объемных картин про животных. Что ставить: "Каулесскую иагимору" или "Йо-о-ко ракас"? Первое, кажется, членистоногое, а вот второе — какой-то хищник с планет инсектоидов.

Выбрали хищника.

Назначенное время подошло как-то слишком внезапно. Виртбук пришлось выключить на середине фильма. Клаус сначала возмущался тем, что просмотр ленты прервали неожиданно и без оснований, а потом начал спорить, зачем ему надо перебираться спать под стол, если ему и на койке хорошо. Белла посмотрела на альфу, на мальчика и выдала:

— На полу могу поспать я. — Видимо, она решила, что проблема в нехватке места, а не в безопасности. После ее слов Клаус наконец потащил одеяло под стол. Ничего не понимающую Изабеллу Пятая взяла за руку и вывела в коридор. Девочка не спросила, куда они идут, но альфа почувствовала, как напряглось тело ребенка.

— Надо будет немного поговорить с капитаном, — пояснила Пятая. — Очень мило поговорить. Ты же умеешь быть милой?

Изабелла не ответила. Альфа постучала в дверь каюты. Капитан, закутанный в халат, тут же открыл им.

— Прошу, прошу! — радостно улыбнулся он.

Альфа втолкнула в каюту Беллу и зашла следом.

— Уговор в силе? — спросила она.

— Конечно, в силе! — отозвался капитан, протягивая девочке позолоченный браслет. Та отступила назад, прильнула спиной к альфе.

— Когда мы прибудем на Терру Ф? — спросила Пятая.

— В 6.30 по корабельному времени.

— Хорошо.

Капитан шагнул вперед, протягивая к Белле руку.

Пятая обошла девочку за секунду. Перехватила кисть мужчины, ударила его коленом в живот. Тот ойкнул, согнулся, кривясь от боли. Альфа быстро сняла с его руки браслет с наладонным виртбуком, а с уха — переговорник.

— Белла, можно переставать быть милой. Подай его рубашку. Живо!

Застывшая в страхе и удивлении девочка после окрика мгновенно выполнила требуемое. Альфа скомкала ткань и сунула ее в рот судорожно пытающемуся вдохнуть мужчине. Рукава она завязала на затылке. Заломила капитану руки, связала их найденной в шкафу веревкой. Привязала конец веревки к ножке привинченного к полу стола. Мужчина страшно выпучивал глаза и смешно дрыгал ногами, пытаясь освободится. Когда полы халата расходились слишком сильно, перед глазами гостей мелькало его скукожившееся мужское достоинство. Белла отвернулась от этой картины.

— Зачем… так? — спросила она тоном, словно изо всех сил пыталась понять, что происходит — и не могла..

Пятая взяла со стола, на котором стояла бутылка вина и тарелка с мясной нарезкой нож. Села на пол недалеко от пленника. Чуть наклонила голову в сторону, всматриваясь в мычащего мужчину посиневшими глазами.

— Нам нечем платить уважаемому господину. Теперь же мы можем совершить взаимовыгодный обмен: его жизнь взамен на транспортную услугу. Вы же цените свою жизнь, не правда ли, капитан?

В ответ раздалось обвиняющее мычание.

— Неуемный аппетит часто приводит людей к гибели, — поделилась наблюдением Пятая, внимательно рассматривая нож. — Теперь я хочу попросить у вас еще кое-что. Где эльпул?

Молниеносное движение — и лезвие входит в тело. Три миллиметра. Достаточно, чтобы пролилась кровь и глаза мужчины распахнулись от искреннего некотролируемого ужаса.

— Где оружие? Покажи глазами!

— Ммм!

Мужчина рефлекторно метнул взгляд на брошенную на стандартное сидение без спинки одежду, но тут же перевел его на шкаф. Однако альфа заметила первоначальное движение глаз и стала проверять капитанскую форму. Под ворохом тряпок действительно лежал эльпул. Пятая сунула его за ремень, предварительно проверив, что он не снят с предохранителя.

— Отлично. А теперь скажи код разблокировки грузового отсека.

Капитан что-то замычал, то ли давая понять, что ничего не скажет, то ли показывая, что говорить нет возможности. Альфа приставила нож к его шее.

— Это цифры?

Мужчина побоялся кивать головой и просто угукнул.

— Сколько их? Шесть? — Отрицающее мычание. — Семь? Восемь?

Через тринадцать минут подобного диалога Пятая выяснила код. Получив нужное, она небрежно вытерла об халат капитана нож и предупредила:

— Будешь вести себя тихо — будешь жить. Надеюсь, все ясно.

После этого альфа потеряла какой-либо интерес к мужчине.

Когда она обернулась, то увидела, что Белла все так же стоит спиной к ним. Ладонями девчонка плотно закрывала уши, острые плечики ее чуть подрагивали. Альфа услышала, как капнула на пол слеза, сорвавшаяся с подбородка девочки.

"Кого ты жалеешь? — хотела спросить она. — Ты знаешь, что он хотел с тобой сделать?" Но промолчала. Обычно, когда люди плачут, их должен кто-то обнять, это Пятая прекрасно помнила, но что делать, если плачут именно из-за твоих действий? Этого альфа не знала. Потому она просто села на пол и прислонилась спиной к стене.

Разочарование. Именно это, наверно, чувствовала сейчас Белла. Возможно, еще страх и желание сделать все наперекор. Пятая помнила: Настя тоже испытывала разочарования. Когда отец продал бабушкину козу. Когда мама купила ей не то платье, которое она хотела. Когда казавшийся добрым и интеллигентным сосед Григорий Иванович отшвырнул ногой загородившего ему дорогу котенка. Наверно, Белла чувствовала тем котенка себя. Или ублюдка, сидевшего сейчас на привязи. Но…

Зачем твари оправдываться, что она не тварь?

— Спи, — приказала Пятая Белле строго, прикрывая глаза. — Мы не знаем, что ждет нас завтра. А силы вам пригодятся.

Изабелла не стала спорить (хорошо), но в койку не легла: стянула одеяло на пол, свернулась калачиком у двери (плохо, для лучшей организации защиты объект должен подчиняться беспрекословно). Кое-как улеглись на пол, девочка замерла, сделав вид, что спит. Альфа слышала шумное дыхание подростка, но ничего говорить не стала. Полежит-полежит, авось и заснет. Но минут через десять Белла, не поворачиваясь к ней лицом, вдруг тихо спросила:

— А если бы ты не могла его победить, ты бы продала меня ему?

"Р-р-р-р!" — гудели двигатели. "Ш-ш-ш," — шумела воздухоочистительная система. "Тук-тук-тук," — стучало размеренно сердце альфы, оплетенное синими нитями.