Белла бросила взгляд в сторону горы рисунков, поверх которой лежало изображение Эллы.

Мигнуло виртокно, принимая новое сообщение.

"Приходи к седьмому выходу в час сорок".

Белла долго смотрела на яркие буквы послания. Всколыхнувшаяся было в груди надежда таяла, словно мороженое на летнем солнце. В этом блоке нет человека, что мог бы предложить ей спасение. Нет. А значит…

Некоторое время девочка стояла, затаив дыхание, а потом нажала на сережку-переговорник. Перед лицом тут же всплыло меню. Белла торопливо набрала дрожащей рукой номер доктора Фолса.

Он оценит ее послушность. Не может не оценить. И тогда…

— Белла? Ты впервые звонишь мне сама. Что случилось?

Девочка глубоко вдохнула.

Он оценит. Обязательно.

***

После долгих попыток, сопровождающихся чуть ли не танцем с бубном, Жан наконец оживил схему виртбука. Все хранилища, конечно, были облачными, но некоторые личности особо заморачивались и ставили дополнительный способ защиты данных — привязывали доступ к своему диску к определенному адресу выхода в Сеть. Доктор к своим файлам относился с большим трепетом, всячески их охраняя от посторонних глаз всеми возможными способами. Видимо, пользовался он и этим методом, раз так разозлился из-за испорченной поликарты. Злые слова дока не могли не задеть Жана, но молодой человек старался думать сейчас о другом. А схема… он с ней и одной рукой справится.

Когда стартовое окно наконец "воскресло", медленно высвечивая пространство над столом, Жан немного расслабился. Пальцы запорхали, проверяя пароли на папках, загрузилась Сеть, пискнул значок обновлений. Молодой человек окинул внимательным взглядом кабинет и, воспользовавшись моментом, залез в папку контроля. Пароль подобрался довольно быстро, окно так и не загорелось оранжевым цветом "опасности". Жан попробовал сунуться в личную почту доктора, но та требовала скан сетчатки глаза. Пришлось удовлетвориться доступом к общему контролю за виртбуками пациентов. Но что там могло быть интересного?

Окно мигнуло, высвечивая строчку о несанкционированном общении двух поднадзорных объектов. Жан жадно всмотрелся в параметры, затем открыл текст сообщений — и отпрянул. Пустой рукав, заткнутый за пояс джинс, от резкого движения вырвался на свободу и угрожающе качнулся, напоминая мужчине о страшных мгновениях из его прошлого. Того самого, которое не отпускало его до сих пор. И никогда не отпустит.

Жан усмехнулся. Не залихватски-весело, как он обычно улыбался на публику, а остро, зло. Симбионты… Твари, что по какой-то причине остались жить в союзе тел, в отличие от многих других подопытных, менее удачливых, умерших или оставшихся покалеченными в результате операции, которую Фолс гордо именовал "перерождением". Твари… Безмолвные, бездушные…

Сообщение висело в виртокне открытым. Белые буквы ярко горели в воздухе, словно предзнаменование. Чего? Перемен? Грядущей беды?

Жан жадно смотрел на буквы, на параметры отправителя, на схему отправления сообщений — явно взломанную, ибо отправитель изначально не знал номер адресата. Пустой рукав покачивался от каждого его вдоха.

В коридоре раздался женский смех.

Жан бросился к виртбуку — стирать следы своего присутствия и… Он узнал совсем не то, что хотел, но кое-что ценное все же узнал…

Мимо прошли две медсестры, о чем-то весело споря. Столкнулись с начальником, испуганно пискнули, тут же растеряв веселость под его тяжелым взглядом. Жан, жадно прислушивающийся к посторонним звукам, ускорил бег пальцев по виртуальным клавишам.

Когда Фолс вошел в кабинет, ведя за руку красную от волнения Беллу, стартовое виртокно над рабочим столом горело стандартным голубым цветом.

— Все в порядке, — отчитался спокойно Жан. — Исчезнувших бесследно файлов программа не обнаружила, все изменения сохранены, пароли в порядке. Система контроля почты выдала оповещение, я мигание значка отключил, но помните, что в этой базе есть изменения, ждущие просмотра.

Фолс показал девочке на стул, на который она тут же села, а сам прошел к своему рабочему месту.

— Хорошо. Очень хорошо. Спасибо.

Программист заткнул мешающий рукав за пояс джинс и двинулся к выходу.

— Жан.

Молодой мужчина обернулся.

— Не обращай внимание на глупые выкрики нервного старика.

На лице программиста не отразилось никаких эмоций.

— Окей, док.

Жан спокойно кивнул и вышел в коридор. Дверь за его спиной пискнула, запечатываясь. Вот как. Значит, разговор с воспитанницей доктор считает суперсекретным. Глупая-глупая Изабелла!

Мужчина зашагал было к лифту, но увидел выглядывающего из-за угла Клауса, и направился быстрым шагом к нему. Мальчик принял гордый независимый вид.

— Тебе, дядь, чего?

Жан схватил парня за ухо.

— Ты зачем аппаратуру портишь? Замок сломал, и где только научился! Поликарту испоганил, я ее еле восстановил! Хорошо, мозгов у тебя нет, ты гадость свою слабой сделал и налил не туда, куда надо было. Откуда взял ингредиенты для раствора, признавайся!

— Отпусти! — мальчишка завертелся ужом. — Отпусти, сволочь!

— Откуда состав раствора узнал? Где достал алониеву кислоту? Говори!

— Да ты че, дядь! Все наши знают, как замки портить! А кислоту из медицинского кабинета стащил, там девки тупые, открытыми двери оставляют, когда друг к другу языком трепать бегают!

— Девки, — Жан скривился, отпустил ухо паренька, но тут же отвесил ему подзатыльник. — Не дорос ты так о людях говорить, молокосос. Еще раз испортишь что по моему ведомству — сдам Фолсу. Понял?

Мальчишка отступил назад.

— Да срать я хотел на ваши угрозы! — выкрикнул он, как ему казалось, с безопасного расстояния, и побежал прочь. Только голые пятки засверкали.

— Выпендрежник безмозглый, — резюмировал Жан и отправился по паутине коридоров к лифту.

На медицинском этаже его ждала Джамала.

Единственная, кого он любил.

Одна из многих, кого он ненавидел.

***

Время…

Пятая чувствовала каждое мгновение, неумолимо уходящее в прошлое. Раз-два-три… Секунды складывались в минуты. Минуты так же безвозвратно исчезали в неизвестности, переходя из положения "сейчас" в статус "было". Но больше всего альфу волновало то, что "будет". Если все исполнится так, как задумано, если ее не подведет ни собственное тело, ни чужой язык. Если…

Переменных было много, времени мало, средств, необходимых для выполнения задуманного, не было вовсе. Пятая листала инфосайты соседних планет и карты ближайшей зоны космоса до тех пор, пока окошко почты не мигнуло фиолетовым, оповещая о пришедшем письме. Она коснулась виртокна.

"Заявление о готовности работать — статус "отклонено", причина: распоряжение г-на Фолса."

"Доступ к оружейному корпусу — отклонено. Задания на данное имя не найдено, необходимость вооружения не подтверждена."

"Пожалуйста, в случае несовпадения информации обратитесь к вашему куратору за пояснениями. Номер идентифицирован. Ваш куратор — капитан Томас Пай. Местоположение: кабинет 37."

Ожидаемо. Без кучи согласований и печатей оружие симбионтам не выдавали. А вот тот факт, что запрос на выполнение нового задания был отклонен мгновенно, настораживал. Фолс сам сказал Альфе-192-5, что у нее все показатели в норме, с чего вдруг ему запрещать выпускать ее на задания? Или он все-таки считает появившиеся на ее теле синие пятна значительной угрозой, просто не говорит об этом вслух? Но никаких особенных процедур ей не назначили: взяли самые обычные анализы, просканировали, как всегда, тело — и все.

Что-то не так.

Осознание этого пришло внезапно. И это «не так» проявилось задолго до назначенного времени Х. На самом деле, все, что она задумала — несусветная глупость. Экспромт, необдуманный, неподготовленный, ничем необоснованный. Зачем она это делает? Какой цели служит эта «операция», которую она назначила себе сама?