Благодаря особенному строению внутренних органов, их расположению и частому "дублированию", убить дзэртанцев было довольно сложно. Альфа сходилась в бою с представителями этой косморасы давно, лет шесть назад, на задании, которое она провалила. Позже она прочитала множество статей, монографий и пособий, посвященных дзэртанцам, и пришла к выводу, что с этим противником лучше не связываться. Даже альфе.

Надо же, дзэртанец-охранник. Видимо, владелец мегамаркета отвалил огромную кучу денег этим двум гуманоидам. И их основная функция — не охранять вход, а демонстрировать богатство и могущество компании. И все же с ними стоило быть настороже. На всякий случай.

Пока альфа просчитывала возросшую опасность данного мероприятия, Гузель порхала от одной примерочной к другой.

— О, черненькое! Мне пойдет? — медсестра приложила платье к себе и внимательно посмотрела на альфу.

Размер немного не подходил, но Пятая промолчала, сочтя вопрос риторическим. И верно — медсестра уже через секунду побежала к соседнему ряду вешалок, забыв про мрачную сопровождающую.

В отель они вернулись не скоро. Капитана Пая все еще не было, и альфа села за стол, нажала кнопку включения, и перед ней тут же возникли два окна: горизонтальное, изображающее клавиатуру, и вертикальное "входное". Альфа ткнула иконку инфопоиска, начала вбивать имя будущего "объекта".

Стук.

Плазмострел — в правую руку, левой толкнуть дверь…

— О! А ты не переоделась? Пойдем прогуляемся!

Альфы застыла, всерьез раздумывая, относится ли подобное предложение к 99 процентам "обязана выполнить" или к 1 "наносит вред Родине, Совету, куратору…"

Вреда от прогулки быть не должно. Если Гузель не собирается никому выбалтывать государственные тайны. Проект "Альфа" — одна из таких тайн. И пусть медсестрами и санитарами у Фолса работали высококвалифицированные врачи, платили которым весьма круглые суммы плюс премия за каждый "удавшийся" образец, денег, как известно, много не бывает.

Так тоже когда-то сказал отец, точнее проворчал недовольно, закрывая виртокна с политическими и криминальными новостями. Он любил читать после ужина новости. Любит.

Она даже не знает, жив ли он.

— Что-то случилось? — проникновенно спросила медсестра. Альфа отрицательно мотнула головой и потянулась к куртке.

Гузель захотелось пообщаться. Сначала она затащила Пятую в какое-то дорогое кафе, пичкая ее всеми возможными сладостями, потом, когда совсем стемнело, отправилась в заведение наподобие бара. Альфа послушно шагала следом, изредка отвечая на вопросы, которые нельзя было отнести к риторическим. Гузель смеялась над местной модой, во время порывов ветра аккуратно придерживала юбку короткого алого платья (и как она в нем не мерзнет?) и с интересом рассматривала проходящих мимо мужчин вне зависимости от их косморасы. В баре она продолжила это занятие.

— Вон тот симпатичненький. Но молод слишком, что с него возьмешь! А у того дорогой пиджак, зато пузо. О, а за тем столиком ничего мальчики. Жалко, тут нет ни одного эгуза. Ну да, солнца здесь в это время года днем с огнем не сыщешь, что им тут делать? А ты целовалась?

Альфа промолчала. Но медсестра смотрела на нее в ожидании ответа. Прошлось сказать:

— Да.

— Сколько?

— Два раза.

— О, так ты у нас девочка? Нет, я, конечно, понимаю, что вас забирают в 14–16 лет, но ведь сейчас большинство подростков в этом возрасте о прелестях секса знают не понаслышке. А этот смотри какой! Ничего! Поцелуй-ка его!

Альфа моргнула. Раз, два, потом поняла, что предложение не было шуткой.

Да, с альфами не шутят. Только отдают приказы.

— В этом нет необходимости.

— Да? А в чем же необходимость сидеть здесь со мной?

— Приказано слушаться медицинский персонал.

— Так слушайся. Иди и поцелуй его.

— … Если это не противоречит Кодексу. 39 статья Кодекса бойца класса "Альфа" — при выполнении заданий свести контакты с гражданскими представителями любых косморас к минимуму.

— А… — протянула Гузель и, взяв бокал, сама направилась к мужчине. Альфа замерла. Прикрыла глаза. Синие нити, вросшие в ее тело, напряглись, усиливая восприятие ее органов чувств.

Дыхание ровное, сердце бьется размеренно, смех. Немного пьян, одеколон дорогой. Запаха болезни или псинаркотика нет.

Пятая осталась у стойки наблюдать за медсестрой и незнакомым элюдем. Гузель с собой ее не позвала, так что это давало свободу для маневра.

На соседний стул

— Хэй, белла, выпьем? Я — Кен.

Мужчина, подсевший к ней, был молод и почти трезв. Тело не особо натренированное, оружия вроде бы нет. Если что, уложить его не составит труда.

"Белла"… На каком-то земном наречии это означало "красавица", если она правильно помнит.

— Я занята.

— Чем? Твоя подружка развлекается, так почему бы и тебе не повеселиться.

— Я занята.

— Оу, ждешь кого-то? Так бы и сказала.

Кен отошел к другой девице, альфа продолжила наблюдение за вверенным ей "объектом".

Гузель действительно развлекалась. Она сидела вплотную к мужчине, положив руку ему между ног, и страстно с ним целовалась. Бретелька откровенного платья соскользнула с ее плеча, оголяя левую грудь почти до соска. Громкие стоны будоражили людей, сидящих за соседними столиками.

— Здесь есть комнаты? — спросила она наконец спутника. Тот рьяно кивнул, схватил ее за талию и потащил к спрятавшейся в дальнем углу лестнице.

— Эй, не потеряй меня! — крикнула Гузель, пьяно рассмеявшись, и махнула рукой в сторону альфа.

Пятая встала и шагнула следом.

Она проторчала в коридоре второго этажа тридцать семь минут. Тридцать две из которых в ушах раздавались стоны и скрип кровати. Затем зашумела вода, зашуршала одежда, и из номера ровной походкой вышла

Гузель, на ходу застегивая платье.

— О! Слышала? — она рассмеялась. — Жарко, да?

Альфа, стоявшая в куртке, промолчала.

— Что? Неужто после такого и трусы сухие? — медсестра протянула к симбионту руку…

Пятая шагнула в сторону, не задумываясь.

— Это потому что ты процесс не видела! — констатировала Гузель. — Ты же наверно, и порно не смотрела, мамина дочка, да? Представить-то нечего! Да ладно, он был не так уж и хорош, рано сдался. Пойдем.

Они спустились вниз, медсестра забрала из гардероба свою куртку и вызвала через наладонный виртбук такси.

Элемобиль обещал приехать через десять-тринадцать минут. Медсестра ежилась, кутаясь в тонкую ветровку. Ветер периодически пытался задрать алую пушистую юбку ее платья, и без того несильно прикрывающую ноги. Альфа сняла с себя куртку, молча протянула ее объекту.

— Это еще что? Ты зачем мне это суешь?

— Надеть. Боец класса "Альфа" должен стараться максимально сохранить здоровье объекта.

— А ты?

— Я не чувствую холода.

— Я подобное уродство не надену!

Организм оценил температуру, как не критичную для эгочеловеческого тела, и альфа вернула куртку на собственные плечи. Причинять добро объектам насильно симбионтам разрешалось лишь в экстренных случаях.

— Калахэра? Ока! Ока!

К стоявшей на обочине Гузель подъехал серокрасный элемобиль, из него высунулся нинокайец. Дверь машины отъехала в сторону.

— Ока! Тано.

— Да пошел ты! Зеленопуп углеродный!

Нинокайцы были оранжевокожими и дышали так же, как и элюди, кислородом (правда, в меньшей концентрации). Но неизвестно когда и неизвестно кем придуманное ругательство давно стало универсальным и применялось вне зависимости от настоящего цвета кожи оппонента. То ли мужчина понимал эгочеловеческий язык, то ли легко уловил суть по интонации, но он тут же выскочил из машины, стал ругаться на своем языке. Гузель пнула его в голень и шагнула в сторону бара. Мужчина, злобно скривившись, кинулся к ней, припадая на левую ногу.

— Уйди, урод! — взвизгнула Гузель. Альфа стала на пути незадачливого ухажера. Перехватила его руку, вывернула, не ожидая от нинокайца особой прыти. Но тот удивительно ловко ударил затылком ей в нос — симбионт успела отклониться, и перелома не получила, но на щеке появился синяк. Мизерное повреждение тканей. Но подобная нерасторопность для альфы непростительна.