Эна опустила на стол пустую чашку и поняла, что это не керамика издала скребущий звук. Кто-то скребся в заднюю дверь.

— Да что б ты провалился! — проскрежетала зубами Эна, но все же пустила в дом кошку и прокричала в темноту: — А ты проваливай отсюда! Понял, мистер Фэйерсфилд?! — Бросила она, имея в виду Дилана, а потом подумала, что с кошкой мог явиться и его отец и, быстро захлопнув дверь, повернула замок.

— Ну и кто тебя прислал?

Кошка лишь потерлась о ногу и даже не мяукнула.

— Пошли тогда спать!

Только отойти от двери Эна не успела. Теперь еще более странный звук привлек ее внимание. Он доносился не со двора, и Эна, выглянув в окно гостиной, остолбенела: по дороге пронеслась лошадь, только без всадника, хоть и оседланная. Пронеслась и исчезла между деревьями в направлении тропинки, которая должна была вести к заветному камню с волынкой. И Эна тут же вспомнила про намерение отыскать музыкальный инструмент и вывести Эйдана на чистую воду.

Кошка терлась у ног, и Эна нагнулась, чтобы провести рукой по рыжей шерсти, а когда выпрямилась, то вновь увидела лошадь, только на этот раз та замедлила шаг, и Эне показалось, что в седле кто-то сидел, только как-то неестественно привалился к холке, зарывшись лицом в гриву. Наездник казался неподвижным, и Эна отшатнулась от окна, но, споткнувшись о кошку, которая даже не взвизгнула, вновь припала к стеклу.

Лошадь исчезла в лесу, как и в первый раз, но Эна осталась у окна, не понимая причины своей уверенности в том, что лошадь вернется, чтобы она сумела лучше рассмотреть неподвижного всадника. И лошадь действительно вернулась. Только пронеслась сначала мимо, зато потом с диким ржанием развернулась и прошествовала мимо каменной ограды медленно, будто собиралась остановиться.

— Ну погоди!

Эна выбежала на дорожку как была босиком, но шум гравия спугнул животное, и лошадь ринулась прочь, сменив прежний лесной маршрут на поле.

— Черт!

Эна не сумела разглядеть наездника. Впрочем седло вновь показалось ей пустым. Она непроизвольно приподняла руку к гудящему затылку и потянула прилипшие волосы.

— Ай...

Кошка осталась стоять на пороге, маня домой, но Эна решила ждать возвращения лошади, хотя и видела, как та скрылась в лесу, далеко за полем. Она аж подпрыгнула, поразившись собственной догадке, и принялась вызывать номер Малакая.

— Эна, ты в порядке?

Она явно разбудила парня. Только вместо выговора услышала в голосе неподдельную тревогу.

— Я видела лошадь.

— Во сне? — в голосе слышался не смех, а какие странные мягкие нотки. Эна была уверена, что Малакай сейчас подтянулся в подушках и закинул руку за голову.

— Нет. Около дома. Могла от вас сбежать?

— Не думаю, но я сейчас съезжу на конюшню.

Эна сунула телефон в задний карман джинсов и вдохнула сырой ночной воздух. Она замерзнет, если будет караулить лошадь. И даже если та вернется, как она сумеет ухватиться за поводья? Да этого и не потребуется. Малакай явно приедет сюда, как только обнаружит пропажу, и с ним станет спокойнее.

Лунный свет дарил кустам четкие силуэты, лишая Эйдана возможности укрыться в них, и все равно по телу пробегала неприятная дрожь, но Эна твердо решила дождаться Малакая на улице.

Для видимого спокойствия она вжалась спиной в каменную стену. В шуме листвы, приносимом короткими порывами ветра, ей слышались отголоски крадущихся шагов. Эна, затравленно оглядывалась, но не покидала пост. Но пару раз все же тихо позвала Дилана по имени, хотя и убеждала себя, что рядом никого нет, и уж тем более его.

Однако необъяснимая тревога росла с каждой секундой, и Эна почти бегом вернулась домой, но осталась у окна, присев на подлокотник кресла. Кошка запрыгнула ей на колени и тоже уставилась в окно, будто понимала, для чего они тут сидят. Лошадь не возвращалась. Зато перезвонил Малакай.

— Лошадь не вернулась? — И получив отрицательный ответ, сказал, что сейчас приедет.

Эна укуталась в плед, как в вечер проводов отца, и, сунув грязные ноги в сапоги, вернулась к калитке. Кошка осталась сидеть на пороге. Малакай вел машину предельно медленно, то ли стараясь меньше шуметь, то ли высматривая сбежавшее животное. Он заглушил мотор и тихо прикрыл дверь.

— Чего ты мерзнешь?

Впопыхах одетая футболка наполовину торчала из-под свитера, но внешний вид парня не особо заботил. Он без спроса подхватил край пледа и накинул его вторым слоем на плечи Эны, настойчиво толкая к дому.

— А она что тут делает? — замер он на середине дорожки, заметив кошку.

Кошка тоже не обрадовалась встрече. Ощетинилась, но с места не двинулась, преграждая им путь.

— Пришла, — передернула плечами Эна, стараясь скинуть руку Малакая, но парень упрямо вел ее вперед, и кошке пришлось уступить им дорогу, шмыгнув в темноту дома.

— Мне показалось, что лошадь оседлана, — начала Эна, когда Малакай тихо прикрыл дверь.

— Мать спит? — спросил он вместо ответа.

Эна кивнула и сказала, что ее на таблетках не добудишься. Малакай молча разулся и на цыпочках прошел в кухню, явно собираясь приготовить им чай. Какие они оба хозяйственные в чужих домах! — поразилась Эна, а потом подумала, что Малакай мог играть в пустующем доме вместе с Диланом, и даже... От последней догадки Эну передернуло. Да, Малакай мог приводить сюда Эйлин, а теперь... Теперь он от нее откупался крупными купюрами. Или же оставил чаевые за то, что девушка ничего не сказала ей про их связь.

Конспираторы чертовы! — кричал внутренний голос, но

Эна продолжала вести себя невозмутимо. Она сама позвонила ему, и он бросился среди ночи на поиски лошади. Только отчего прекратил их у них на кухне?

— Ты нашел лошадь?

Малакай проигнорировал вопрос, и пришлось повторить его трижды прежде, чем он обернулся.

— Эна, давай спокойно попьем чаю.

Она пожала плечами и села на стул в ожидании, когда же вскипит чайник. Все это время они молчали, но она видела, что Малакай покусывает губы. Наконец пар от полной чашки достиг ее лица, и Малакай со второй уселся рядом, придвинув свой стул почти что вплотную к ее стулу. Подобного Дилан себе не позволял! Но Эна не успела отодвинуться, потому что Малакай заговорил.

— Все лошади в конюшне. Ты уверена, что она тебе не приснилась?

— Уверена, — Эна выгнула спину, будто для фотографии. — Я видела ее из окна, а потом на улице. Она даже...

И тут Эна замолчала, не став упоминать про наездника, которого она видела не каждый раз. Неужели...

— Эна, все лошади в конюшне, — повторил Малакай теперь совсем тихо. — Я действительно их проверил. Пожалуйста, скажи матери, что ты решила вдруг пойти в школу. Я отвезу тебя завтра к врачу. Пожалуйста!

Он продолжал шептать, но в голосе его чувствовалась командная сила.

— Раз все лошади на месте, то эта действительно мне приснилась. Мне здесь снятся очень явственные сны. Убери руку! — Пальцы Малакая незаметно скользнули ей в волосы, и она чуть не вскрикнула, когда он попытался расправить на затылке прилипшие к корочке пряди. — Убери руку, — повторила она громче.

— Поехали к врачу. Это рядом со школой. Я заплачу наличными. Никто ничего не узнает.

Его лицо оказалось совсем рядом, и Эна отшатнулась, непроизвольно выставив вперед руки. Слова резанули слух. Перед глазами встало каменное лицо Эйлин, с которым девушка обслуживала их столик.

— В деревне ничего нельзя утаить, — сказала Эна жестко, и теперь отшатнулся Малакай, и даже отодвинул стул на середину кухни, где остался недвижим, сложив на груди руки.

— Знал, что он все расскажет, и теперь ты считаешь меня козлом, а я не такой... Я совершил ошибку, но только одну — поверил в безопасные дни. Потом все вышло из-под моего контроля. Я почти выбил для нашей команды соревнования в Англии и уговорил отца оплатить билеты команде поддержки. Никто бы ничего не узнал, но Эйлин решила исповедаться, будто бы возможно получить благословение на аборт. Отец Конвей, конечно же, тут же пошел к ее матери. Та пошла к моему отцу. Я не отрицал ответственности, нам просто не нужен был ребенок так рано. В итоге мне сказали, что если я заговорю с Эйлин еще хоть один раз, я никогда больше не увижу лошадей.