На месте грунтовой дороги наконец возник асфальт, и ехать стало значительно легче, но страшнее. Эна непроизвольно оглядывалась, боясь на узкой дороге встретиться с машиной, но так и не встретила ни одной. Она крутила педали с несвойственным ей ожесточением, и на минуту ей даже показалось, что знак с ограничением скорости в восемьдесят километров в час предназначался именно ее велосипеду. Ветер свистел в ушах, и остававшиеся влажными волосы неприятно холодили голову. Однако мысли были еще гаже. Особенно в отношении Дилана. Это надо наплести про болезнь отца! Да еще притащиться ни свет ни заря, чтобы успеть выдать матери алиби до того, как Эна расскажет правду. Прямо детектив какой-то! Только не на ту напали!

Дорога осталась безлюдной, даже когда высокие кусты терновника сменились каменными ограждениями и домиками, разбросанными в асимметричном отдалении от дороги. Дилан похоже специально сделал крюк, уйдя на развилке направо, чтобы заехать в деревню с неизвестной ей стороны. Дорога здесь резко шла вниз, и Эна десять раз успела проклясть ножной тормоз, по привычке сжимая пустую ручку велосипеда, и чуть не налетела на стоявшую на дороге пирамидку с предупреждающей надписью на ирландском и английском о том, что дорога закрыта для игры в боулинг.

И так узкая дорога была заставлена машинами, и они с трудом протиснули велосипеды между зеркалами и каменным забором и побежали в толпу. Дилан крепко держал Эну за руку, и она даже слышала, как в такт кроссовок тяжелый рюкзак ударяется об его спину. Дилан умудрился в толпе протиснуться вперед, и Эна успела увидеть, как полетело железное ядро и еле сдержалась, чтобы не завизжать — люди стояли вдоль забора такой плотной стеной, что вытеснили первый ряд на асфальт. Непонятно, как мяч пролетел весь путь прямо, не задев никого из зрителей.

— Не бойся, — шепнул Дилан, нагнувшись почти к самому уху.

А бояться было некогда, толпа двинулась дальше. Даже старички в кепках и с тростями или длинными зонтиками резво ковыляли вперед.

— Нам к тому знаку! Видишь? С именем Райан. Это Нора!

Эна увидела, что он тычет пальцем в девушку, держащую на высокой палке небольшую табличку. Они не успели поздороваться. Впереди закричали и запрыгали. Нора тоже радостно завизжала и бросилась вперед, подгоняя идущего впереди мужчину в куртке с эмблемой «Адидас». Следующий бросок, сделанный, должно быть, этим самым Райаном, оказался еще сильнее, подтвердив опасения Эны. Оставшиеся на дороге люди еле успели рассыпаться в стороны, уступая путь железному ядру, и парень ринулся за ним следом.

— Давай, братик! — закричала Нора и побежала вперед, даже не обернувшись к Дилану.

Эна же глядела по сторонам, пытаясь отыскать хоть одну девичью голову. Поначалу казалось, что Нора была единственной представительницей прекрасного пола среди мужчин всех возрастов: от пяти лет и старше. Потом Эна отыскала пару женщин и девушек у ограды и предложила Дилану присоединиться к ним и залезть на стену.

— Мне здесь батут нужен, чтобы, подпрыгнув, что-то увидеть!

По лицу парня скользнула недовольная гримаса, но он согласился. Они смотрели игру уже больше четверти часа, и все это время Дилан не отпускал ее руки, но на стене его поддержка оказалась лишней, и Эна попыталась высвободиться и не без некоего удовольствия отметила, что Дилан с большой неохотой отпустил ее руку. Впрочем, выразить свое недовольство словесно он не успел, потому что его заметила стоящая в стороне женщина.

— Как твой отец, Дилан? — спросила она громко, не дожидаясь когда очередной радостный крик стихнет. — Доктор О’Ралли даже на игру не пришел. Спит. Мне пришлось оставить его завтрак в духовке.

Дилан пожал плечами.

— Лучше, кажется.

Женщина улыбнулась Эне, как старой знакомой, и та поняла, что заочно стала местной знаменитостью. Интересно, с чьих слов: Дилана или Эйдана. Или даже Кэтлин?

— Если что-то понадобится, путь твоя Ма звонит, слышишь? — продолжила женщина, переведя взгляд на Дилана. — Я или моя сестра сразу же приедем. Да и Эйлин после школы может помочь по хозяйству. Вы только оба не молчите. Я ведь знаю...

— Миллион благодарностей, — тут же перебил ее Дилан, и Эна была уверена, что он скрежетнул зубами.

А она в свой черед заскрипела мозгами, пытаясь выстроить события ночи в удобоваримую цепочку. Если врач действительно был в доме Дилана, ведь не мог же он подговорить всю деревню, то, получается, она встретилась с Эйданом после трех часов ночи, когда врач уехал домой. Именно в это время Дилан завалился спать и потому мог не знать, что отец ходил в их сад. Тогда, выходит, он не врет! Надо немедленно поговорить с ним, надо все ему рассказать. Только не здесь же среди толпы, под вопли любителей боулинга. Надо дождаться окончания игры, когда они примутся опустошать рюкзак Дилана — правда, вкус еды может стать горьким. Но она обязана все ему рассказать. Обязана.

— Долго еще? — спросила Эна, изрядно устав от выкриков на ирландском, означавших со слов Дилана, «Освободите дорогу!»

— Вся дистанция две с половиной мили, если я верно перевел километры. Думаю, милю мы уже пробежали.

— А что за цель?

— В этот раз, у кого меньше бросков окажется. Мы никуда не спешим, а на межгородских соревнованиях обычно считают, кто дальше за двадцать бросков кинет.

— Как они в людей-то не попадают!

— Шарик в двадцать восемь унций сам в сторону не полетит, да и нечего на пути стоять, тут уж сам будешь виноват. Тебе, что, совсем неинтересно? Или ты голодная? Тогда пошли в парк.

— А велосипеды? — обрадовалась Эна.

— Они по дороге в парк.

Эна видела с какой тоской Дилан взглянул на удаляющуюся толпу, потом обратно на нее. Неужели надо ради него выдержать эту тягомотину? Он ведь оказался честным, и зря только обиделась!

— Мы идем по кругу, — с горящими глазами говорил Дилан, будто умолял передумать. — Продолжить бежать вместе со всеми будет быстрее. Хочешь, я достану яблоко? Чего я таскаю это все на себе!

И он бросил на траву рюкзак и взялся за молнию как раз тогда, когда на его плечо опустилась рука подбежавшего к ним парня.

— Все-таки поймал! Вы чего опаздываете? Все убежали. Или нашей американской гостье не интересен национальный спорт Ирландии?

Дилан вытащил яблоко и поднял на парня глаза.

— Это Малакай, — сказал он, не оборачиваясь к Эне. — Яблоко хочешь?

— Хочу, — сказал тот и выцапал из его руки то, которое изначально предназначалось Эне, но потом догадался об этом и протянул девушке: — Рад знакомству.

Эна взяла яблоко и спрятала в кулак.

— Я тоже.

— Побежали уже, — зло буркнул Дилан, закидывая рюкзак за плечи, и вложил второе яблоко в раскрытую ладонь приятеля.

Только не успел дать Эне руку. Ее уже схватил Малакай и потащил вперед, будто сдавал стометровку. Впрочем, Эна не отставала. Школьные кроссы она всегда пробегала в первых рядах.

— Что ты так на меня уставилась? — спросил Малакай, убирая от лица сэндвич, так и не надкусив.

Эна почти не глядела на него во время игры, сумев высвободить руку и спрятать обе в карманы куртки, оставаясь между тем зажатой плечами двух приятелей. Малакай выглядел типичным ирландцем и напоминал ее тренера по карате — короткие темно-рыжие волосы, белесые ресницы над голубовато-серыми глазами, тонкое вытянутое лицо, щедро покрытое у крыльев носа веснушками. Он бесспорно уступал в красоте и росте Дилану, но в нем была необъяснимая притягательность, заставившая Эну сейчас глядеть ему прямо в глаза, будто она изготовилась к драке, а не к поеданию сэндвича. Они с трудом добрались до оставленных на обочине велосипедов и прошли еще четверть мили сквозь город до парка, чтобы занять пустой деревянный столик под каштаном, хотя отыскать среди серого неба намек на солнце не получилось бы даже при большом желании.

— Будь покойна, — продолжил Малакай, когда Эна не отвела взгляда. — Я не исчезну, как лепрекон, если ты вдруг взглянешь на соседние кусты.