— И ты выбрал лошадей?

— У меня не было выбора. Она все испортила. Отец назвал ее охотницей за деньгами. Сказал, что та специально забеременела и не собиралась делать никакой аборт. Нес чушь про то, что ее мать надоумила... — Малакай неожиданно спрятал лицо в ладони и затряс головой. — Иногда кажется, что наши родители сумасшедшие.

— А мне кажется, что ты просто трус! — сказала Эна с вызовом и отодвинула чашку, будто Малакай налил ей вместо чая отраву.

— Легка на выводы! — он глядел на нее в упор суженными злобой глазами. — Я сделал все, что было в моих силах. Я не собираюсь из-за девчонки рисковать своей карьерой. А Эйлин все равно сделала аборт, только стала посмешищем и потеряла меня.

Малакай пододвинул кружку к ней обратно, но наткнулся на руку Эны.

— Мне жалко ее, очень. И мне было больно, веришь ты или нет. Но теперь все в прошлом. Эйлин перечеркнула наши отношения, вмешав Бога и родителей. Я не хотел, чтобы ты знала про это, но лучше узнай все от меня, чем от сказочника Эйдана. Твоя мать теперь меня и на порог, наверное, не пустит.

— Причем тут мать? — Эна сумела вновь отодвинуть чашку. — Я ответила на твой вопрос, еще не зная подробностей. Я не собираюсь с тобой встречаться. Если твои драгоценные лошади в порядке, то уходи.

Эна встала и быстро прошла в гостиную, где продолжала гореть лампа, и Малакай усмехнулся, глядя на часы.

— С весны стоят.

— Значит, ты тоже здесь бывал?

Эна приняла подтверждение своей догадки как должное.

— Ваш дом находится между нашими. Пока не было машины, я брал велосипед, а Дилан просто прибегал сюда.

— И кто еще? — Эне самой не понравился прозвучавший в голосе вызов, но злость лезла вперед, топча все остальные чувства.

— Больше никто, — Малакай прекрасно понял вопрос, но, кажется, не соврал. — Обещаешь позвонить, если вновь тебе что-нибудь привидится?

— Я позвоню Дилану. Он добежит быстрее. Они с Эйданом прекрасные бегуны.

— А часы пробовали починить? — Малакай будто искал тему, чтобы остаться.

— Отец чинил, — усмехнулась Эна. — Дилан чинил. Оба раза стрелки застревали на этих чертовых цифрах. Теперь, как сказала мать, у нас в доме всегда будет четверть шестого.

Эна аж выплюнула последнее слово.

— Ну и что? Нормальное время. А не нравится, представь, сколько у вас там в Калифорнии сейчас.

— Четверть десятого, — без заминки выпалила Эна, потому что приноровилась уже к простому вычитанию, чтобы представить, чем в данный момент может быть занят отец. И тут же ахнула, закрыв рот ладонью.

— Эй, тебе плохо?

Эна даже пошатнулась, и Малакай, удержав ее от падения, усадил на диван.

— Эна, эй?

— Только бы мать не посчитала...

— Да что такое?

— В это время умер мой брат.

— Прости, — Малакай убрал руки и сел в соседнее кресло.

— Ты собирался уходить, — напомнила Эна, продолжая думать про часы.

— А ты меня все еще гонишь?

— А тебе завтра не в школу?

— Даже если так... Ты же еще не спишь и чай не выпит и...

— «И» никаких не будет! — вскочила на ноги Эна и указала на дверь. — УУсоди!

— Уйду, но ты все же согласись сходить к врачу.

— Со мной все нормально. Лошадь была достаточно красивой. Я не жалею, что увидела ее. И еще я видела маленьких музыкантов в красном на стене форта... И со мной дружит куница.

— И кошка, — усмехнулся Малакай у двери, но не отворил, решив не тревожить животное, восседавшее на половичке. — Эта рыжая не хочет, чтобы я уходил.

— Ага, размечтался! Может, она не хочет кого-то впустить...

Последнее слово Эна выговорила едва слышно, потому что отчетливо услышала чьи-то уверенные шаги по гравию дорожки.

— Там кто-то есть.

Эна подскочила к Малакаю и оттащила от двери. Ручка шевельнулась и замерла, будто сам гость замер, потому что услышал голоса. Эна знала, что дверь отперта, и сердце подпрыгнула к самому горлу. Ни Дилану, ни тем более Эйдану она не объяснит, что здесь среди ночи делает Малакай. Ни один, ни другой не поверят правде. Однако если приход Дилана она еще могла объяснить, то появление Эйдана заставило кровь закипеть. Он явно приметил машину Малакая, только отчего явился так поздно? А если не знал про ночного гостя, то что вновь искал в их саду в такой час?

Эна смотрела на неподвижную ручку, как зачарованная, чувствуя как из-под двери струится по ногам холод.

— Ты кого-то ждешь? — с ледяной ноткой в голосе спросил Малакай, удерживая Эну за локоть. — Оттого и гонишь?

Эна мотнула головой, боясь вздохнуть. Ей показалось, что ручка вновь дернулась.

— Там кто-то есть, — повторила она, высвобождая руку.

-Где?

Малакай посмотрел на дверь, потом вновь на нее.

— Ты не слышал шаги?

Парень пожал плечами и махнул рукой.

— Так открой! Чего ждешь?

И чуть ли не толкнул Эну к двери, но ощетинившаяся кошка преградила ей дорогу.

— Да чтоб тебя!

Малакай все же сумел распахнуть дверь, хотя кошка, вцепившись ему в лицо, повисла на свитере. Он еле оторвал ее от себя и швырнул на улицу, где та покорно растаяла в темноте, но не бесшумно — только как мягкие лапы смогли потревожить гравий? Эна вновь услышала четкие шаги, однако не смогла уловить их направление.

— Никого!

Малакай даже выглянул на улицу, прижимая руку к разодранной щеке.

— Дилан, вернись!

Не получив ответа, Малакай захлопнул спиной дверь.

— Тебе померещилось.

— Я принесу йодин, — выпалила Эна и бросилась в ванную комнату, где быстро достала из аптечки флакончик и ватный шарик. Ожидая, что Малакай последует за ней, Эна не обратила внимания на шаги, раздавшиеся совсем рядом.

— Заходи!

Она повернула голову к двери. Дверной проем был пуст, и она машинально обернулась к окну, которое продолжала закрывать легкая занавеска. За ней явно что-то чернело.

— Ты чего кричишь?!

Пальцы Малакая впились Эне в плечи. Она не слышала свой крик. Лишь видела дрожащий палец, указывающий на окно.

Малакай отпустил ее и отдернул занавеску. За окном чернел куст.

— Я видела чью-то тень. Неужели ты и сейчас не слышал шаги? Кто-то наматывает круги вокруг дома. И это не Дилан. Он бы вошел.

— И ты бы не кричала, — Малакай задернул занавеску.

Эна молчала, продолжая сжимать в руке флакончик с йодином, удивляясь, как не выронила его! Что Эйдан высматривал в ванной? А то, что это был он, она больше не сомневалась. Малакай прав — Дилан бы не стал таиться.

— Сколько пальцев?

Эна собралась ударить Малакая по руке, но тот схватил ее за запястье и, разжав пальцы, завладел флакончиком и вернулся к зеркалу, чтобы смазать царапины.

— Ты ответишь на мой вопрос?

— Со мной все в порядке! — Эна пыталась понизить голос до шепота. — Там действительно кто-то есть?

— Если там кто-то есть, — Малакай отставил флакончик и привалился спиной к раковине, сложив на груди руки, — то почему он не постучался? Почему не зашел?

Эна молчала, косясь на окно.

— Может, этот некто ищет свою лошадь?

В голосе парня послышалась неприкрытая издевка, и Эна выскочила в коридор и направилась к двери, чтобы распахнуть ее, указав Малакаю выход, но, почувствовав непреодолимый страх перед встречей с отцом Дилана, остановилась и обернулась к парню.

— Я думаю, что там Эйдан.

— Откуда такая уверенность? Зная его норов, меня б давно тут размазали по стенке, заметь он машину. Я старался не шуметь,

Малакай сделал шаг к двери, но Эна схватила его за руку.

— Ты мне предлагаешь оставаться здесь до утра?

Эна выдержала его ухмылку и смолчала.

— Если это Эйдан, то почему ты кричала?

— Не знаю, — Эна побоялась рассказать о той ночи, в реальности которой Дилан всеми силами пытался ее разуверить. Она ничего не знает про Малакая, и у нее нет причин доверять ему достаточно личные вещи.

— Дилан сказал, чтобы мы запирались на ночь, потому что его отец разгуливает здесь пьяным.