Боевой клич раздался в ночи... боевой клич Уильяма.

В мгновение ока Пьюк выскользнул из-под неё и поднялся на ноги. Она застонала, сожалея о внезапной потере. На самом деле, сожалея о потере совместного времяпрепровождения.

Нельзя терять времени. Когда она встала на нетвёрдые ноги, то поправила юбку, затем натянула остальную одежду, Пьюк завязал штаны и вооружился. Идеальная синхронизация.

Тёмное пятно врезалось в него, отбросив к дереву.

Пьюк и Уильям упали на землю в жестоком столкновении, один на другого. Каким-то образом им удалось ранить и обезоружить друг друга.

Не то чтобы борьба была менее жестокой без оружия. Они воспользовались когтями и зубами, чтобы нанести максимальный урон.

- Остановитесь, - приказала она. - Сейчас же!

- Я думал, что смогу с этим справиться. - С красными горящими глазами Уильям представлял воплощение гнева. - Впервые в жизни я ошибся.

- Она моя жена. - У Пьюка, может, и не было красных глаз, но черты лица стали дикими.

- Это ненадолго.

Пьюк бросился вперёд, боднув Уильяма головой и напомнив ей Арахиса; только у Арахиса не было рогов, которые погрузились в торс Уильяма. Её друг безжалостно схватил её мужа за основание шеи и повернул, сломав ему позвоночник.

В течение одной ужасной минуты Пьюк оставался неподвижен. Как раз достаточно времени, чтобы Уильям смог освободиться и ударить мужчину в лицо.

Её желудок запротестовал.

- Я сказала, хватит!

Они проигнорировали её, слишком занятые тем, что снова кататься по земле, нанося друг другу удары. Их рычание смешалось. Брызнула кровь.

Сердце Джиллиан учащённо забилось, дыхание участилось.

- Я серьёзно. Стойте!

Опять игнорирование.

Уильям ударил Пьюка в висок, чтобы подчеркнуть свои следующие слова.

- Ты ею воспользовался.

Пьюк отразил следующий удар и нанёс жестокий апперкот в нижнюю часть подбородка Уильяма.

- Он не воспользовался мной. Я умоляла его об этом. - Она прыгнула между ними и протянула руки. - Пожалуйста, прекратите это.

Если что-то случится с одним из этих двух мужчин...

Уильям молниеносно обогнул неё, чтобы накинуться на Пьюка. Её муж заблокировал удар, прежде чем нанести свой собственный... удар, заряженный магией, которую он не мог позволить себе тратить впустую. Уильям отлетел назад и врезался в дерево, расколов ствол пополам.

Когда Уильям повернулся, готовый снова кинуться на Пьюка, Джиллиан прыгнула между ними во второй раз. Но Уильям уже не мог остановиться, его скорость была слишком велика. Однако, заметив её, он пронёсся мимо, успешно обогнув её и врезавшись в Пьюка. Последовало ещё одно ожесточённое столкновение.

Тьфу! Если она вмешается в драку, один из них может ранить её, и оба мужчины обвинят друг друга. Тогда бой определённо закончится смертью.

Услышав шум, Гален и Пандора прорвались мимо ряда деревьев. Завидев идущую битву, они остановились и ухмыльнулись.

Развлекаются? Серьёзно? В Джиллиан вспыхнул гнев.

- Двадцать баксов на то, что Уильям заберёт домой золото, - сказал Гален. - И фамильные драгоценности Пьюка.

- Принято, - ответила Пандора. - Пьюк не позволит Вилли забрать его девушку. Я видела, как он на неё смотрит.

Двадцать долларов. Никаких предложений о помощи. Гнев сменился яростью. Затылок начало покалывать. Мысли - путаться. О, нет, нет, нет.

Она потянулась к пузырьку с сиропом, висевшему у неё на шее. Слишком поздно. "Должна... убить... всех!"

Джиллиан схватила Галена, подняла его над головой и швырнула в Пандору. Перед глазами все приобрело красный оттенок, когда она последовала за обоими на землю. Удар, удар, удар. Удар, удар. Раны, которое она наносила одному, она повторяла и на другой.

Они пытались сопротивляться, бежать, но им было не сравниться с её превосходящей силой и скоростью. Кровь брызнула ей в лицо, и она усмехнулась. В ушах у неё звенел треск ломающихся костей, и она смеялась с маниакальным ликованием.

- Джиллиан. Девочка. - Голос Пьюка, казалось, звал её из длинного тёмного туннеля.

Он был рядом. Её муж. Хотела ли она убить его? Нет, нет. Эта мысль вызвала у неё отвращение.

- Вот это моя милая девочка. - Мягкие пальцы погладили её по спине. - Успокойся, моё chuisle. Ради меня.

Chuisle. Или “пульс”. Но... это ласковое обращение не имело никакого смысла. С чего бы Пьюку называть её пульсом? Если только... она была его пульсом, той самой причиной, по которой билось его сердце.

"Он уже полюбил меня?"

Может быть, а может, и нет. Она поняла, что сама определённо его любит. Больше не было двух разных Джиллиан, борющихся за превосходство внутри неё - все они хотели Пьюка.

Она влюбилась в него, это точно. Голова пошла кругом, ничего её больше не сдерживало. Она полюбила его силу и свирепость. Его спокойствие и хитрость. Полюбила то, кем они были вместе.

Но он был больше, чем любовь всей её жизни. Он воплощал саму её жизнь. Когда Пьюк улыбался, она таяла. Когда смотрел на неё, она вспыхивала от желания. Когда приближался, она уже не могла сосредоточиться ни на чем другом.

Так что он мог расслабиться. Пьюк Коннахт остался непобеждённым. Он завоевал её преданность и её сердце.

И теперь, когда у него была любящая королева, она могла помочь ему объединить кланы!

Проблема: у неё не будет счастливого конца, если только Оракулы не ошиблись впервые в истории Амарантии.

Джиллиан говорила себе, что может преодолеть все, даже пророчество, что будет бороться за желаемое. Кроме того, она сказала себе, что не станет рисковать и тащить Пьюка за собой. Он был прирождённым королём и мог бы возненавидеть женщину, которая не дала бы его мечтам шанса сбыться.

Она не могла сделать и то, и другое. Надо было выбрать что-то одно.

Его счастье значило для неё гораздо больше, чем её собственное! И его лидерство имело значение для всех. Лабиринт был творением Сина и отражал его разум. Он был жестоким, сумасшедшим и аморальным. Его нужно остановить. По словам Оракулов, только один Коннахт будет править Амарантией. Значит, этим Коннахтом должен быть Пьюк.

Кроме того, согласно Оракулам, только Уильям мог заполучить корону Коннахта от имени Пьюка. Но... если Джиллиан найдёт способ? Если она убьёт Сина? Неужели Пьюк обидится на неё за это тоже? Услышав нежность в голосе, когда он заговорил о юном Сине, она подумала, что он, возможно, не слишком жаждет становиться убийцей своего брата.

"Будь я проклята, если сделаю это, будь я проклята, если не сделаю".

Вероятность того, что одно пророчество окажется ерундой, а другое - золотом, не велика. Итак. Она должна действовать так, как будто и то и другое было правдой или ложью.

Ладно. Если Уильям свергнет Сина и подарит мужу корону, то Пьюку придётся развестись с Джиллиан. Несмотря ни на что, он должен доставить своего брата к Посланникам.

Он мог бы жениться на (другой) любящей королеве и объединить королевства. Если бы это случилось, Джиллиан... что? Осталась в Амарантии наблюдать? Никогда! Она скорее соберёт свои вещи, попрощается с кланом, с Арахисом, со своим домом и уйдёт. Потому что если останется, то, в конце концов, убьёт новую жену Пьюка.

"Возьмёшь моё и пострадаешь".

Уильям ожидал, что желание Пьюка и Джиллиан друг к другу исчезнет, как только связь будет разорвана. Так ли это? Захочет ли Пьюк когда-нибудь её снова? Должен ли?

Кланы ненавидели её и никогда не смогут принять в качестве королевы. И ладно, ладно. Она была абсолютно готова приложить усилия, чтобы завоевать всех. Появились бы более безопасные деревни, убежища для вдов, сирот и бывших членов семьи, а также межклановые школы. Больше не придётся посылать мальчиков на войну или учить девочек, как угодить хозяину.

"Это моё предвыборное обещание". В отличие от большинства политиков, Джиллиан действительно пойдёт до конца.

Простят ли ей другие кланы ошибки, которые она совершила в прошлом?