Недаром одна мудрость гласит: "Лучший бой тот, который не состоялся".

* * *

Джиллиан положила виноградинку в рот и стала ждать, когда же Пьюк украсит праздник своим возвышенным присутствием. Она сидела перед потрескивающим костром, Уильям рядом с ней. Шоузоны образовали вокруг них круг, разделяя блюда с едой, кувшины с элем и кубки с водой.

Смех эхом разносился в ночи, смешиваясь с тысячью различных разговоров и мягким гулом музыки, когда женщины клана играли на самодельных барабанах, флейтах и арфах. В центре круга группа танцоров покачивала бедрами, с дикой самозабвенностью вращая лёгкие шарфы.

Камерон танцевал среди них, специально поддразнивая одну женщину.

Верный своей природе, он был одержим одной женщиной неделями, иногда месяцами, и делал всё, что в его силах, чтобы соблазнить и совратить. Но в тот момент, когда он завоёвывал её сердце, погоня заканчивалась, как и его одержимость. Он переходил к кому-нибудь другому.

Эта женщина продержалась дольше, чем большинство, но и она уступит. Они всегда уступали.

Джиллиан приняла ванну, переоделась в лучшие кожаные штаны и заплела волосы. Никто не видел её волос. На ней был яркий разноцветный платок. Один из её любимых, хотя материал был слишком тонким, чтобы защитить от песка и ветра. Ей просто нравилось, как он выглядит. С верхнего края свисали хрустальные бусины, украшая чёлку драгоценными камнями.

Словно пораженный молнией, Уильям упал на колени, как только её увидел. Но даже когда она рассмеялась над его выходкой, её трясло от предвкушения увидеть реакцию Пьюка.

Где же он?

Даже Арахис присоединился к пиршеству. Как и следовало ожидать, он возненавидел Уильяма с первого взгляда и уже успел пописать ему на ботинки, укусить за задницу и плюнуть в лицо. К чести Уильяма, он не ответил. Немного побушевал, да, но не более того. Хорошо. Вот если бы он ответил физически, его вонючие ботинки полетели бы вон из лагеря, и миссия Пьюка была бы под угрозой.

"Повреди то, что принадлежит мне, и заплатишь сполна".

Чёрт, почему же не появляется Пьюк?

- Ты опять это делаешь, - проворчал Уильям.

- Делаю что? - спросила она в замешательстве.

- Выискиваешь Пьюкомка, пропуская все мои лучшие ходы. - На этот раз он не просто ворчал, а рычал. - Он тебе не нужен, крошка. Поверь мне. Пожалуйста. Связь портит твой разум, не более того.

- Это был твой лучший ход? Круто. Мне жаль тебя. - И как он узнал, что она хочет Пьюка? Как догадался сыграть на её страхах по поводу связи? - Извини, Лиам, но ты потерял навык.

Прикрыв глаза, он наклонился к ней, воплощая соблазн.

- Ты никогда не знала моих прикосновений. - Его голос стал глубоким и хриплым. - У меня такое чувство, что тебе это очень понравится...

За исключением того, что она оставалась к нему безразличной.

- Я помню времена, когда ты не хотел меня. На самом деле, не так давно. Для тебя прошло всего несколько недель. Что изменилось?

- Ты, - просто ответил он.

- Да, я изменилась. И ты был прав, я действительно хочу Пьюка, - призналась она.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и стиснул зубы.

- Он никогда не даст то, что тебе нужно.

- Хм, и что же мне нужно?

- Верность.

- Вообще-то, мне нужны оргазмы. - Голый факт, и совершенно правдивый. За исключением того, что волна тоски поднялась внутри неё. Верность звучала потрясающе. Доверять своему любовнику. Знать, что он никогда добровольно не причинит боли и не предаст.

Раздался шум справа. По привычке Джиллиан потянулась за кинжалом, но остановилась. Наконец-то появился Пьюк.

Весь остальной мир исчез, когда их взгляды встретились. В одно мгновение её кровь расплавилась, а сердце решило сыграть соло на бас гитаре.

Ей так хотелось протянуть руку и погладить его.

В свете костра его рога казались длиннее и толще. Он не брился, так что его подбородок покрывала темная щетина. Но он принял ванну. С кончиков его влажных волос стекала вода, и капли падали на обнаженную грудь. Эти капельки исчезали под поясом его овчинных штанов.

Он был воином, мужчиной и хищником одновременно, что только усиливало её очарование им.

А что он думал о ней?

Он посмотрел на её губы и провел большим пальцем по своей нижней губе, как будто представляя, как целует её. "Да, пожалуйста". Затем его взгляд прошелся по её телу, задерживаясь везде, где у неё болело, как будто он знал, как отчаянно она хотела, чтобы его руки и губы последовали за взглядом.

Знал ли он? С выражением лица, лишенным эмоций, он сократил расстояние. Его руки... Джиллиан втянула воздух. Они были сжаты в кулаки. Ну-ну. Он не был таким стойким, как хотел ей показать.

"Я влияю на него".

Он молча сел рядом. Его бицепс напрягся, когда он взял два поджаренных на огне медальона из тыквы с ближайшего блюда, бросил один арахису, а другой сунул в рот. Её муж жевал, глотал и сосредоточенно смотрел на танцующих.

Ей нравилось, как двигались его челюсти, каждое чувственное движение.

Шок: Арахис понюхал его, затем мягко толкнулся в его ладонь, требуя, чтобы его погладили. Её химера никогда никого не принимала так быстро.

- Твоё демоническое отродье учуяло тебя на Пьюке, - пробормотал Уильям. - Ничего более.

Она старалась, очень старалась, но не могла оторвать глаз от Пьюка.

- Ты ведь понимаешь, что съел кусочек тыквы? - изображая пещерного человека, добавила она. - Мясо хорошо. Овощи плохо. Помнишь?

- Я всегда ем, чтобы набраться сил, даже если мне предлагают пищевые отбросы. - Его внимание было приковано к танцующим, а глубокий хрипловатый голос ласкал кожу Джиллиан. Находит ли он одну из её женщин привлекательной? - Кроме того, для меня вся еда безвкусна.

Хотя она не обрела этот недостаток, сострадание превзошло её желание уволить танцоров.

- Любезность Безразличия?

Он подтвердил, коротко кивнув.

- Твои любовницы тоже безвкусны? - Уильям наклонился, схватил последний тыквенный медальон и сунул его в рот. Его глаза закрылись, и он застонал, как будто его охватил оргазм. Закончив, Уильям облизнул губы и ухмыльнулся. - Держу пари, ты изо всех сил стараешься дать женщине хотя бы посредственный опыт. Ну, я больше не волнуюсь. Продолжай и считай это святым поступком.

- У меня не было любовниц вне брака. Возможно, мне нужно больше практики, чтобы достичь твоего уровня в соблазнении, - сказал Пьюк. - Скажи мне, Растопитель Трусиков. Сколько тысяч женщин через тебя пройдет... прежде чем ты встретишь ту, которую посчитаешь своей суженой?

О, детка, сегодня выпустили коготки. Где попкорн, когда он так нужен?

И волнение, вероятно, было совершенно неправильной реакцией на ещё одну потенциальную драку. Но постой! Пьюк только что признался, что ни с кем не спал, пока они были в разлуке.

Натянуто, как тетива лука, Уильям произнёс:

- Я ещё никогда не хотел убить человека больше, чем хочу убить тебя, Пьюки.

- Это чувство взаимно, Похотливый.

Желая - нуждаясь - узнать, мучает ли Пьюка сексуальное напряжение так же сильно, как её саму, доходит ли до него на примитивном уровне ее слова и поступки, Джиллиан провела пальцами по его костяшкам. Такой мягкий, такой теплый. Такой идеальный!

Он резко повернулся к ней, прищурился и сверкнул глазами, дыхание стало прерывистым, выпуклость за ширинкой была огромной.

- Прикоснись ко мне ещё раз, и я прижму тебя к песку и возьму прямо здесь.

Её первая мысль: "Да! Наконец-то!"

Вторая: "Он хочет меня очень сильно".

Когда её разум закружился, а тело заплакало от облегчения, радужки Уильяма загорелись красным от угрозы.

- Надеюсь, ты любишь секс втроем, Пьюки, потому что я присоединюсь.

- Ты можешь попытаться, - сказал Пьюк, стиснув зубы.

- Э, ребята? Нужно, чтобы...

Что? "Они поцеловались и помирились?"