- Я бы с удовольствием совершил приватную экскурсию, - сказал Уильям.

Уильям, милый Уильям. Она так разволновалась, увидев его, сильнее, чем ожидала, учитывая, что он исчез из её души и сердца, прекратившись в далекое воспоминание.

Его сказочное лицо и фантастическая электрическая синева глаз стали ещё прекраснее за время их разлуки. Очертания стали более резкими. Если бы только её тело отвечало ему. Он никогда не был с ней холоден.

Когда она вела своих гостей через лагерь, Пьюк занял положение между ней и Уильямом, его тепло опалило её и без того чувствительные нервные окончания. Изображать крайнюю беспечность стало практически невозможно.

Ни один мужчина этого не заметил. В данный момент они были слишком заняты, сверля взглядами друг друга.

Уильям первым нарушил молчание, небрежно улыбнувшись Джиллиан.

- Скажи мне правду, крошка. По шкале от одного до десяти - один означает, что ты чуть не погибала от горя каждую минуту каждого дня, а десять означает, что ты действительно умирала, потому что больше не могла жить без меня, но надежда на воссоединение возвращала тебя к жизни - как сильно ты по мне скучала?

Джиллиан фыркнула.

- Мы расставались?- спросила она, притворяясь смущенной.

- О, как ты меня ранишь! - Он обошёл Пьюка, остановился перед ней и убрал прядь волос с её лица. - Тебе здесь хорошо?

- Да. - Она бы не променяла время, проведённое в Амарантии, ни на что другое.

Пьюк снова встал между ними. Хотя у него была надета любимая маска ледяного человека, не выражающая никаких эмоций, он обхватил рукой горло Уильяма, сжав и одновременно подняв её друга в воздух.

- Я дам только одно предупреждение, Вечно Похотливый. Это моя земля.

- Моя, - поправила его Джиллиан.

Всё ещё глядя на Уильяма, он сказал:

- Она - моя. Пока связь не разорвана, никто не встанет между ней и мной. Понял?

Молния сверкнула под кожей Уильяма, когда он ударил Пьюка локтем в предплечье, чтобы освободиться.

- Ты не имеешь права...

- Разве? - Пьюк вздернул подбородок. - Или мне напомнить тебе о нашей сделке? Держи свои руки при себе.

Всегда такой холодный и в то же время враждебный, теперь напряженный и властный. Почему, почему, почему она хотела броситься в мускулистые объятия мужа?

- Что за сделка? - спросила она.

- А ты как думаешь? - ответил Пьюк. - Сначала Уильям помогает мне вернуть корону...

- Не эту часть, - сказала она и закатила глаза. - Насчет того, чтобы держать руки при себе.

Он посмотрел на Уильяма, но тот промолчал.

- Ревность тебе не к лицу, Пьюки, - огрызнулся Уильям, хотя сдержал силу, и молния под его кожей погасла. - Но что же это тогда? Или это притворство, чтобы держать меня в узде? - Он широко развел руками. - Ну, в этом нет необходимости. Считай, что я в курсе.

- Я защищаю свои инвестиции, - рявкнул Пьюк.

Тьфу. Когда-то она называла себя инвестициями, не так ли? "Глупая маленькая девочка".

- Скоро ты её потеряешь, - сказал Уильям.

Румянец на лице её мужа усилился. Он запустил руку в свои волосы, бритвы порезали ладони, хлынула кровь. Зажмурившись, он проскрежетал:

- Что же это... низменные инстинкты... убить угрозу... не могу, не могу.

Убить Уильяма? Потому что он угрожал браку Пьюка?

Смягчившись, Джиллиан потянулась к Пьюку, намереваясь отвлечь его прикосновением. Но ей не стоило беспокоиться. Ледяной человек вернулся. Конечно. Он выпрямился, опустив руки по швам, его лицо было лишено каких-либо эмоций.

Её охватило разочарование, но она его проигнорировала. А чего она ожидала?

- Джиллиан! - пискнул знакомый голос.

Послышались шаги... на самом деле их было множество, и с каждой секундой они становились всё ближе. Пьюк и Уильям приготовились к атаке за долю секунды до того, как стайка детей окружила её, отпихивая парней с дороги.

Её сердце чуть не разорвалось от любви, когда она получала улыбки, объятия и поцелуи. Спасённые дети обожали её, и это чувство было взаимным.

Один из учителей крикнул:

- Хорошо, дети. Достаточно. Вам нужна бумага для письма, а нашей королеве нужно за всем присматривать.

Джиллиан застонала от разочарования и пообещала зайти в школу попозже. Стоны сменились радостными возгласами. Дети бросились прочь.

Уильям вопросительно на нее посмотрел.

- Королева?

Она пожала плечами.

- Традиции сильны в Амарантии, да? Хотя я и создала демократию, большинство Шоузонов предпочитают старые порядки, с правящим классом.

- Из-за тебя... я не могу заставить себя произнести слово на букву "Б". - Он передернул плечами. - Я навёл справки о Пьюке и кое-что узнал о его родине. Женщин часто вынуждают входить в гарем вместе с сотнями других. Их не пускают на поле боя и наказывают, если они осмеливаются научиться читать или писать.

Он выплюнул эти слова в сторону Пьюка, как будто всё бремя вины должен нести её муж.

- Это меняется, - сказала она, выпятив грудь. - У некоторых моих женщин появились собственные гаремы, где мужчины похожи на жеребцов. Мы воюем и учимся всему, чему хотим, без оговорок.

Нахмурившись, Уильям потёр шею.

- Я должен был научить тебя драться, когда мы впервые встретились.

- Я не была готова, - призналась она. Тогда любой намек на насилие приводил её в панику.

Скрестив руки на груди и продемонстрировав бицепсы, которые казались больше, чем её надежды и мечты, Пьюк смотрел на неё сверху вниз.

- У тебя есть такой гарем?

- Чувак. Если бы!

Она подозревала, что иметь гарем - это не то же самое, что встречаться с ним в воображении.

Уильям уставился на неё, как будто она только что призналась, что беременна тройней демонов.

- Тебе нужен гарем?

- Как будто у тебя есть право судить, - сказала она, вздохнув. - Ты был с девяноста девятью процентами женского населения. Мальчик, ты всех обошёл.

Он снова потянулся к ней, но удержался, сжал кулак и опустил руку. Вспышка раздражения вспыхнула в его глазах, прежде чем он сказал низким и хриплым голосом:

- Может, я практиковался для тебя.

"О, пожалуйста".

- Сколько раз ты говорил именно эту фразу?

- По сравнению с тем, сколько раз я произносил любимую фразу, практически ноль, - ответил он, лишь слегка смутившись.

И чему это “практически " равнялось? Она подтолкнула ребят вперёд, не осмеливаясь взглянуть в сторону Пьюка. Он замолчал, что было плохим знаком. Лучшие хищники наблюдали и выжидали...

- Пойдёмте, - сказала она. - Давайте закончим экскурсию.

Чем скорее она доберётся до Арахиса, тем лучше.

За последующие полчаса у каждой женщины, заметившей Пьюка и Уильяма, проявлялась одна из трех реакций. Приступ смеха, румянец или соблазнительные жесты. Уильям махал в ответ, даже подмигнул раз или двенадцать, но Пьюк сделал вид, что не заметил... а может, действительно не заметил. Он не сводил глаз с Джиллиан, пока она рассказывала о домах, которые помогала строить.

О том, как, заплатив инженеру-архитектору и выяснив необходимое, она и женщины её клана потратили десятилетия, копая с помощью инструментов и магии, пока не достигли слоя уплотненной почвы под песком. Они также тащили, переносили, магически перемещали камни в лагерь или изготавливали камни и металлы разного размера, чтобы создать винтовые сваи, гравий для бетона и всё остальное, что им требовалось.

Много тяжелой работы, много времени и энергии, много проб и ошибок, но это того стоило. Они создали безопасные дома со всем необходимым: плитой, складом, арсеналом и местом для ночлега.

Поскольку Шоузоны жили рядом с великолепным, нетронутым озером, другие кланы постоянно нападали, надеясь его захватить.

Им удалось сделать невозможное.

- Я поражен, - сказал Уильям. - Моя нежная девочка...

- Нежная? - О, он просто взбесил её, принимая за драгоценный камешек. Он отказывался смотреть на неё по-другому, несмотря на всё увиденное? Что же, придётся учить его получше. - Подержи мои кинжалы, - сказала она Пьюку.