Спустя примерно полсотни метров я оказался у, насколько можно было судить с моей позиции, края плато, заполненного лесом так же, как и всё остальное вокруг. Поднимаясь на него вслед за Изабеллой, я замечал разбросанные тут и там явно рукотворные детали ландшафта различных форм и размеров. Что-то было оплетено лианами, что-то местами покрыто мхом, кое-где на оголённых участках камня даже ещё угадывались резные узоры.

Наконец, я нагнал Беллу и встал рядом с ней, рассматривая то же, что и она. Это была полуразрушенная ступенчатая пирамида. Её ширина составляла примерно двадцать метров, высота — метров восемь. Раньше она явно была выше, просто верхняя часть обрушилась — несколько крупных блоков, поросших мхом, угадывались рядом с основанием с разных сторон. Очевидно, Изабелла, с её зрением, увидела всё это куда раньше и лучше меня.

— Похоже, мы нашли поселение коренных жителей этого континента! — возбуждённо воскликнула моя девочка.

— Да, похоже на то… — проговорил я. — И, после их исчезновения отсюда, здесь, кажется, никто не бывал. Тут нет ни малейшего запаха людей.

— Чувствую себя авантюристкой из приключенческих фильмов двухтысячных годов… — с улыбкой посмотрела на меня она.

— Давай осмотрим нашу находку, авантюристка, — рассмеялся я.

Обход окрестностей подтвердил то, что я уже и так понял — время и джунгли были безжалостны ко всему рукотворному в этом месте. Помимо фрагментов стен и просматривающихся кое-где каменных дорожек, здесь почти ничего не осталось. Лучше всего сохранилась пирамида, однако из-за разрушенного верха увидеть её с высоты (к примеру, с самолёта) было почти невозможно.

В конце концов мы вернулись к пирамиде. Обойдя её кругом, нашли заросший и полузаваленный вход, спускающийся вниз. Обменявшись взглядами и быстро, но аккуратно расчистив его, мы вошли внутрь. Спуск с местами потрескавшимися, но ещё довольно целыми ступенями был не слишком крутым. Коридор был шириной в два и высотой в три метра, так что шли мы рядом. Метров через семь спуск закончился, и мы ступили в помещение. Темнота не помешала нам его разглядеть — оно было формы срезанной сверху пирамиды со стороной основания метров в десять и высотой в шесть. И… совершенно пустым. По идее, из того, что я знал, внутренне помещение пирамид майя было святилищем, и ожидал увидеть тут какие-то религиозные символы. Однако нас встретили лишь пыльный пол и голые, слегка неровные от коррозии стены с резьбой, значение которой разобрать было уже почти невозможно. Лишь посередине на метр возвышался каменный то ли пьедестал, то ли алтарь, который был той же формы, что и комната.

— Интересно… — прервала тишину Изабелла, — такое ощущение, будто кто-то всё забрал с собой.

— Мне тоже так кажется, — согласился я. — Не похоже на то, что это сделали грабители — иначе осталось бы хоть что-то, ценности для них не представляющее. А здесь вынесли всё, что можно было унести. Исследователи тоже исключены — это место уж больно труднодоступное… к тому же, совершенно стерильно от присутствия людей. Здесь никого не было минимум сотню лет — иначе я бы уловил хоть что-то.

— Можно предположить, что всё забрали хозяева этого места, когда уходили, — задумчиво сказала любимая, почти бесшумно идя вдоль одной из стен и рассматривая её. Из-под босых ног (обувью мы не пользовались, ведь при нашем активном передвижении она быстро пришла бы в негодность, даже самая прочная) вздымались пыльные облачка.

— Вполне возможно, — отозвался я.

— Знаешь, — она повернулась ко мне, и по лицу моей девочки я понял, что её осенила идея, — а что, если нам устроить здесь своё лесное обиталище? — её глаза блестели. — Это же в сто раз круче, чем хижина!

— А тебя не смущает, — прищурился я, — что это место — святилище?

— Не особо, — отрицательно тряхнула косой Изабелла. — Я подсознательно ожидала увидеть тут какие-нибудь скелеты, или что-то в таком роде… — я усмехнулся, — и, обнаружься здесь подобное, не стала бы такое предлагать. Но это место — явно не могильник. Что же до святилища… я, как и мой отец, не верю в богов. То есть я, конечно, не отрицаю, что могут существовать вещи или явления, которые мы не можем объяснить при имеющемся уровне знаний… но поклоняться этому, как чему-то божественному, вместо того, чтобы развиваться до его понимания — глупо, по меньшей мере.

— Интересная позиция, — прокомментировал я. У самого меня никогда не было определённого мнения на счёт веры. То есть, какие-то религиозные предрассудки у меня присутствовали, как и почти у всех людей того времени, но особо набожным я не был никогда. А уж после обращения… какая вообще вера в бога, когда ты сам в сравнении с людьми почти что бог? Хотя, в моём случае, скорее уж дьявол… но не суть. Так что мысль устроиться здесь показалась мне любопытной. Тем более, что тех, кто поклонялся в этом святилище неизвестному богу (или богам), уже давно нет.

— А тебе это не безразлично? — обеспокоено спросила Белла. — Если так, то мы, конечно, поищем другое место…

— Нет, — пожал я плечами и улыбнулся, — мне нравится твоя идея.

Так у нас появилось это своеобразное логово. В четыре руки мы с любимой сделали его довольно уютным: прибрались, из каменных блоков сложили себе что-то вроде кровати, стола и пары стульев. Потом сгоняли обратно в Лиму, прикупили там всякой всячины, чтобы придать помещению более обжитый вид. Правда, обошлись без источников света — интимный полумрак (а для нас это был именно он), царивший внутри, нравился нам обоим, к тому же, мы даже читать в нем без труда могли при надобности.

***

Наша своеобразная «робинзонада» продолжалась два месяца. Мы обследовали джунгли вокруг, тренировались, бегали наперегонки, занимались любовью… в общем, отдыхали в своё удовольствие. А когда мы уже собирались продолжить наше путешествие в новое место, случилось одно крайне важное событие…

Вернувшись с охоты, на которой Белла решила не сопровождать меня, я заметил, что моя девочка была очень задумчивой. Она сидела, скрестив под собой ноги, на одном из чистых каменных блоков, что лежали возле пирамиды. И всё посматривала на меня, присевшего рядом с ней, с какой-то… неуверенностью.

— Ну что такое, моя девочка? — не выдержал я спустя некоторое время.

— Джеймс… — она отвела взгляд и закусила губу, — помнишь, ты спрашивал, согласна ли я выйти за тебя замуж? — после этого любимая всё же посмотрела мне в глаза.

— Конечно! — кивнул я с улыбкой. — Склерозом я пока не страдаю. Ты ответила мне согласием!

— А ещё ты тогда сказал, что тебе хочется обменяться со мной клятвами верности, всё остальное не так уж важно, — полувопросительно сказала Белла.

— Ну… да. К чему ты ведёшь?

— В общем, — глубоко вздохнула Изабелла, — отец мне многое рассказывал об укладе жизни криптонцев — обычаи, традиции… Многое из того, что он мне поведал, кажется странным — ведь я скорее землянка, чем криптонка. Примечательно, что религию криптонцев люди назвали бы солнцепоклонством.

— Логично, — кивнул я. — Оно ведь даёт им, и тебе в том числе, жизнь. Причём гораздо буквальней, чем тем же людям.

— Да, — чуть улыбнулась любимая. — И многие обряды у них связанны с Солнцем. В частности… свадебный.

— Хм… — кажется, я начал понимать, куда она клонит. — И как это выглядит?

— Те, кто хотят сочетаться браком, приходят на рассвете в святилище Рао (так зовётся светило Криптона), говорят друг другу положенные слова, и им наносят небольшую татуировку на шее, с левой стороны, — Изабелла замолчала и посмотрела на меня выжидательно.

— И ты хочешь, чтобы наша свадьба была такой? — приподнял бровь я.

— Не совсем… — замялась она. — Но мне нравится сама идея принесения клятвы перед Солнцем. Я хоть и не религиозна, но оно, как ты заметил, даёт мне жизнь и силу, так что имеет для меня немалое значение.

Я на секунду задумался. Имела ли для меня значение форма обряда? Нет. У разных народов людей есть целый ворох разнообразных вариантов свадьбы… Но ведь суть-то не в обряде, а в искренности даваемых клятв! И в искренности любимой я уверен, как и в своей.