— А это всё построили вампиры или люди? — Изабелла развела руками, как бы показывая, что «всё».
— Тысячи людей-рабов под руководством вампиров! — рассмеялся Деметрий. — А если серьёзно, то, насколько я знаю, всё здесь было построено и, что я знаю точно, поддерживается в надлежащем виде исключительно вампирами, — а я сначала и не понял, что первая фраза была шуткой. Мне казалось, что с этих бы сталось заставить людей на себя впахивать — вон, сидит же в холле секретарша-человечка… — Люди для этого слишком… низкоэффективны, в их труде для нас никогда не было смысла.
— А та девушка в холле вам тогда на кой? — поинтересовалась моя девочка, пришедшая, очевидно, к сходным с моими выводам.
— Да это развлечение у Аро такое было — держать людишек для «подай-принеси» в замке. Когда-то было забавно, но лично мне уже давно наскучило, — хмыкнул он. — Эта Дженна — последний человек, живущий здесь. Со своими обязанностями уже четвёртый год справляется — рекордсменка! Джейн подумывает её обратить — да пусть себе дальше своей работой занимается, когда освоится.
— Ясно, — коротко ответила любимая, от неё пахнуло задумчивостью.
В общем, мы гостили в Вольтерре дней десять. Деметрий, видимо, поняв, что ни я, ни моя девочка не реагируем, перестал делать ей намёки через пару дней. Изабелла общалась с отцом… и ещё с Джейн. Любимая хотела узнать её получше. Та, насколько мне показалось, сначала не знала, как на это реагировать, но впоследствии, как со мной поделилась Белла, они нашли общий язык. Более-менее. Всё же, они любили одного… разумного: просто одна — как отца, а другая — как мужчину.
Я же обзавёлся довольно любопытным знакомым…
— Скажи, ты вампир? — спросил меня он, когда мы впервые встретились в одном из многочисленных коридоров. Я тогда возвращался с охоты. Он был чуть выше и шире меня, выглядел примерно на тридцать, волосы — серые, короткие. Одет был в простую современную одежду — синие свободные джинсы да тёмно-зелёную футболку, однако на шее висел кулон Вольтури. Интересно. Я думал, что для них носить не чёрное — дурной тон…
— Да, — пожал я плечами. Странный вопрос…
— Почему же у тебя такие глаза? — он выглядел искренне удивлённым. — Я думал, что у всех вампиров они красные… — наверное, он здесь недавно, да и вообще молод. Карлайл Каллен со своей диетой был довольно известен — даже я, не зная его имени, достаточно давно слышал о клане эдаких вампиров-пацифистов, питающихся животными. Мне это тогда показалось каким-то анекдотом… ирония судьбы в том, что теперь я — часть этого «анекдота».
— Ты тоже можешь себе такие заиметь… если откажешься от человеческой крови, — усмехнулся я.
— Как это… «откажешься»? — вытаращился на меня он. — Но разве жажда не будет нарастать, пока рассудок напрочь не отрубится?
— Для поддержания сил подходит кровь любых млекопитающих, — я поверить не мог, что растолковываю кому-то основы «вегетарианства»… — Правда, она насыщает гораздо хуже людской, и её нужно намного больше, так что чем крупнее животное, тем лучше. Если с месяц питаться только ей — глаза станут жёлтыми.
— То-то от тебя так странно пахнет… меня это сначала сбило с толку. Ну, и глаза эти… — он протянул мне руку. — Якуб.
— Джеймс, — ответил я на рукопожатие.
— Я и представить не мог, что мы, даже теоретически, можем обходиться без крови людей… Это очень неожиданно. И много таких… воздерживающихся вампиров? — спросил Якуб.
— Помимо себя, я знаю ещё два клана — Каллены и Денали, — ответил я. — В первом состоит восемь вампиров, во втором — шестеро. Может, есть ещё… но это маловероятно.
— Понимаю, — кивнул он, — все вампиры, которых я знал до этого, не испытывали ни малейших угрызений совести из-за убийств людей, — он на секунду замолчал. — Могу я поинтересоваться, что сподвигло тебя перейти на животных?
Я задумался. С одной стороны, откровенничать с едва знакомым вампиром не было особого желания. С другой… ну, он ничего такого не спрашивает. В общих чертах можно и ответить.
— Скажем так… я нашёл ту, ради которой готов пойти и не на такое, — проговорил я.
— О… я тебя отлично понимаю, — медленно кивнул Якуб.
Мы как-то незаметно разговорились. Я рассказал ему немного о своём знакомстве с Изабеллой (ибо о наличии у Чарли дочери в королевском клане всё равно знали все), о моём переходе на «вегетарианство», о самой диете, так как Якуба она не на шутку заинтересовала. Он мне поведал свою историю. То, что он питался исключительно преступниками, показалось мне забавным — Эдвард мне рассказывал, что около десяти лет жил подобным образом. Правда, в отличие от телепата, мой новый знакомый не имел никаких моральных дилемм по поводу убийств, если выбранная им жертва того заслуживала. Просто потому, что он этим занимался и в человеческой жизни. Он служил в правоохранительных органах, и не раз убивал (хотя чаще, конечно, нет, но теперь другие способы были ему недоступны, и убивал он только самых опасных для человеческого общества). Причём служба в… «милиции» (так у Якуба на родине, в Польше, называлась полиция) была для него не просто работой, а делом всей жизни, призванием. Так что после перерождения он просто продолжил заниматься тем, что считал правильным. На этой почве разругался со своим создателем и покинул его.
А уж его любовь к человечке выглядела для меня совсем сюрреалистично. Просто я, даже отказавшись от крови людей, всё равно оставался в некотором роде мизантропом по отношению к ним. А вот Якуб — нет. Он был чем-то похож на Карлайла. Но если последний был врачом, для которого жизнь любого священна, то первый — защитником правопорядка, для которого есть невиновные и виновные. Я удивился — что он, с таким мировоззрением, делает среди Вольтури? И тогда он рассказал о своём даре, а также о сделке, которую заключил с Джейн: сто лет службы за безболезненное обращение своей возлюбленной. При его рассказе о способности заставлять говорить правду я напрягся, но Якуб заверил меня, что я бы понял, если бы он ею воспользовался. А вот то, что новая королева пощадила и его, и, главное, человечку, меня очень удивило. Я, конечно, не знал Джейн хорошо, однако её репутация говорила о том, что милосердие явно не было выразительной чертой её характера. Так что, вполне возможно, любовь изменила её, как это произошло со мной.
Когда я кратко рассказал о новом знакомом Белле, она тут же изъявила желание с ним пообщаться. Что ж… пообщались они на славу. Моя девочка, со свойственным ей любопытством, помимо всего прочего, предложила проверить, сработает ли на ней дар Якуба. Не сработал — на вопрос о своём имени любимая легко соврала, назвавшись Гермионой Грейнжер. Это заставило меня расхохотаться — вот уж на кого Изабелла не походила, так это на нелюдимую заучку…
С Сандрой, подругой Якуба, мы тоже имели знакомство. Новорожденной вампирша была удивительно спокойной, однако держалась с нами настороженно и была совсем неразговорчивой. Ну, собственно, нет — так нет.
Ближе к отъезду у меня, Беллы и Чарли-Джорджа было что-то вроде семейного совещания. На нём мы пришли к нескольким решениям. Самым главным было то, что первоначальное желание отца Изабеллы забрать её с собой в Италию было, мягко говоря, нерациональным. На самом деле, ей куда безопаснее было держаться подальше от Вольтерры. Так шанс того, что её личность кто-то случайный может связать с бывшим шерифом, сильно снижался. Любимая ещё сказала, что жить здесь будет проблематично для меня — из-за солнечной погоды, но лично я был готов терпеть некоторые трудности, если бы это было необходимо. Тем не менее, в целом, мы решили, что Белла будет нацеливаться на какое-нибудь высшее учебное заведение в Америке.
***
Через некоторое время после нашего возвращения в Форкс я заметил, что моя девочка стала задумчивой и порой раздражённой. При этом она пыталась решить, куда бы ей поступить. Но, видимо, не могла. Когда я предложил ей поделиться своими переживаниями со мной, она рассказала, что те заведения, в которые она может поступить, её по тем или иным причинам не устраивают. Те же, что её привлекают — дороговаты. А главное, она разрывается между несколькими профессиями, которые хотела бы освоить.
