Век спустя в исламе у него нашлись последователи – хуррамиты (от персидского «хур» – солнце, огонь), которые добавили к маздакийскому учению крайнюю форму шиизма. Хуррамиты считали, что Бог последовательно и непрерывно воплощается в людях и всегда существует в каком-то человеке. Раньше это были Адам, Моисей, пророки, Иисус, Мухаммед, а теперь – духовные вожди хуррамитов.
С хуррамитами было связано восстание Хашима ибн Хакима по прозвищу аль-Муканна – «Прикрывающий лицо». Свое прозвище он получил за то, что носил на лице покрывало, якобы для того, чтобы скрыть его непереносимое сияние (враги утверждали, что Хашим был просто уродлив).
Аль-Муканна утверждал, что после Мухаммеда божественный дух воплотился в Абу Муслиме, а после его смерти – в нем самом. Он говорил понятные и простые вещи, которые нравились народу: что в мире всегда идет добра со злом, что зло – это современные власти и арабы, а добро – некое счастливое утраченное прошлое, которое он призван восстановить. После его победы все станут равными и счастливыми, у всех будет вдоволь земли, никто никого не будет притеснять.
Особенное впечатление на мятежников производило загадочное «второе солнце», которое аль-Муканна соорудил из преломляющих свет зеркал и время от времени демонстрировал своим приверженцам.
На волне восстания аль-Муканне удалось захватить Бухару, но он не смог сопротивляться регулярной армии халифа. Засев в горах в неприступной крепости, хуррамиты долго выдерживали осаду, пока халиф аль-Махди лично не возглавил войско и не разгромил мятежников. Аль-Муканна и несколько его ближайших сторонников покончили с собой. По преданию, перед смертью он устроил пир и отравил на нем сто своих жен, а потом бросился в чан с кислотой, чтобы враги не нашли его тела и решили, что он вознесся на небеса.
Небесные воинства
Чем радикальней и фанатичней были секты, тем ожесточенней и даже безрассудней протекали их восстания. Некоторые мятежники настолько слепо верили в самозванных имамов, что выходили на битву с одними палками, не сомневаясь, что в их руках они превратятся в мечи.
Некий Махмуд, подняв мятеж в Средней Азии, заявил, что общается с небесными духами и его войско наполовину состоит из невидимых джиннов. Это придало повстанцам такую смелость, что они наголову разбили отряды регулярной армии и захватили Бухару.
Воцарившись в городе, мятежники тут же принялись грабить местных богачей, а «предводитель небесных воинств» Махмуд устроился во дворце эмира и стал предаваться утехам с молодыми женщинами, «прекрасными как пери».
Но такое поведение ничуть не смутило его сторонников: они продолжали считать его праведником и святым и даже воду, в которой он мылся, хранили и раздавали как лекарство.
Бабек
Еще более мощным было восстание хуррамитов во главе с Бабеком. Бабек – или Папак, – как называли его персы, создал свой вариант зороастризма с примесью гностицизма и манихейства, объединив все это с шиитской идеей о воплощении божества в великом и святом имаме, который на протяжении истории переселяется из одного тела в другое. Разумеется, этим имамом он считал самого себя. Религиозное учение Бабек дополнил политикой, неожиданно объявив себя христианином и на этой почве заключив союз с соседними армянами и византийцами. Для его целей годились все, кто был не арабом.
В самом деле, учение Бабека нашло поддержку у всех, кому не нравились арабы: персов, тюрков, дайламитов, зороастрийцев, манихеев, мавлей, богачей, простых крестьян и даже женщин, которые в бабекской общине чувствовали себя свободней и имели больше прав. Арабы были реальностью, которая никого не устраивала, а в Бабеке видели будущее, которое устроит всех.
Восстание продолжалось целых 20 лет, перекинувшись с Азербайджана на соседние области Хорасан, Табаристан, Джурджан и Хамадан. Только в 837 году полководец аль-Мутасима, тюрок Афшин, осадил Базз, главную крепость Бабека на реке Аракс. Бабек сбежал по подземному ходу, но был схвачен на пути в Византию. Его привезли к аль-Мутасиму верхом на слоне, в красной бархатной куртке, расшитой золотом и самоцветами, и в дорогом бурнусе с бахромой: это подчеркивало ценность пленника. Халиф приказал на треть отрубить ему руки и ноги, и Бабек долго катался по плахе в собственной крови, колотя себя по лицу обрубками рук. Потом ему воткнули между ребер меч так, чтобы тот не задел сердца и он мог мучиться подольше, затем вырезали язык и, наконец, распяли.
Азакирии
Ереси не обходили стороной и столицу халифата – Багдад. В X веке религиозный проповедник Ибн Абу-ль-Азакир объявил себя богом и богом богов, мессией, первоначальной истиной и творцом мира, который может принимать любую форму и воплощаться в любое свое творение. Он утверждал, что управляет миром, как хочет, может менять его по своему желанию и, вообще, властвует над всеми и свободен во всех своих действиях. Обращающемуся к нему с мольбой он может дать все, что пожелает.
У Ибн Абу-ль-Азакира была своя богословско-философская система, причудливо сочетавшая ислам и гностицизм. Он учил, что каждая вещь и каждый человек в мире имеют свою противоположную пару, которая представляет собой как бы их отрицание и злую сторону. Все известные личности в истории имели своего сатану, иблиса: например, иблисом Давида был Голиаф, иблисом Авраама – Нимврод и так далее. Рай он определял как принятие истины, а ад – как отказ от нее; любой, кто познает истину, становится ангелом.
Сам проповедник называл себя верховным богом, его ученики считались богами более низкого ранга и т. д. Брак азакирии не признавали, считая, что можно вступать в сношения с женами родственников и друзей и брать на время чужих жен. Ибн Абу-ль-Азакир занимался также алхимией, написал «книгу о шестом чувстве» и трактаты об опьяняющих напитках и философском камне.
Ересь Ибн Абу-ль-Азакира, несмотря на ее экстравагантность, была широко распространена в Багдаде, в том числе среди знатных людей. Его ученики были настолько преданы своему учителю, что на суде отказались прилюдно нанести ему пощечину и плюнуть в лицо; наоборот, один ученик обнял его со слезами и назвал «своим богом». По решению шариатского суда проповедника казнили: распяли, убили, голову выставили на шесте, а тело сожгли.
Еретика Ибн Абу-ль-Азакира иногда путали с Мансуром аль-Халладжем, который учил о божественности человека и человечности бога. На самом деле аль-Халладж был одной из «первых ласточек» нового и совершенно особого течения в исламе, которому в будущем предстояло достичь невероятного расцвета и едва не впитать в себя весь ислам. Это учение называлось «суфизм».
Ранний суфизм
Суфизм, сыгравший такую важную роль в истории Востока, в эпоху Аббасидов время давал только первые ростки. Истоки его туманны и неясны: оно появилось незаметно, неизвестно где и как, скромно зародившись в недрах официальной догмы и долго прозябая на обочине магистральной веры. Первое время мусульмане ничего о нем не знали, потом не принимали всерьез, потом начали преследовать – и, наконец, стали его ярыми приверженцами.
Сами суфии представляли себе историю ислама так: сначала были Пророк и его сподвижники сахабы, потом их последователи табиины, за ними следующее поколение – таби ут-табиины, а за ними – суфии. Суфии – это те, кто полностью посвятил себя вере, отказавшись от благ земной жизни. К их числу относили и четырех праведных халифов, каждый из которых, по мнению суфиев, блистал какими-то суфийскими качествами: Абу Бакр был образцом созерцательной жизни и отрешенности от мира, Омар отличался стремлением к чистоте, подлинной нищетой и отвержением от людей, Осман воплощал смирение перед лицом гибели, а Али – стойкость к невзгодам и любовь к Аллаху. Задним числом получалось, что каждый настоящий мусульманин – суфий.
