С Саманидами происходило то же самое, что и с другими исламскими династиями: утвердившись во власти, они отдавали ее в руки наемнической гвардии и ублажали ее деньгами и подачками, пока та, окончательно разложившись, не устраивала в стране вакханалию и хаос. Так погибли почти все мусульманские монархии, включая Аббасидскую.

Саманиды тоже опирались на тюркскую гвардию, которая в конце концов вышла из повиновения и погубила собственных хозяев. Уже при сыне Нуха, Абд аль-Малике, власть почти полностью перешла к гвардейцам. Во главе государства встал начальник гвардии Алп-Тегин, управлявший финансами и назначавший вазиров. После смерти Абд аль-Малика, неудачно упавшего с лошади, всесильный тюрок поставил на трон его маленького сына Насра Третьего. Но тот правил всего один день: соперничавшая партия гулямов выбрала эмиром брата Нуха, Мансура Первого, которому удалось сместить Аль-Тегина и изгнать его из страны.

При следующем эмире, Нухе Третьем, талантливый вазир аль-Утби попытался восстановить страну, но был убит военными. С этого дня династия стремительно покатилась в пропасть. Летописец сухо сообщал, что «большая часть областей находится во власти мятежников, доходы сократились, солдаты притесняют жителей, приказы вазиров не исполняются, а господство перешло в руки тюрок».

В 992 году с севера вторглись степные кочевники племени ягма, которых позже назвали Караханидами. Авторитет власти к тому времени упал так низко, что военачальник Саманидов перешел вместе с армией на сторону врага. Одновременно с юга ударили эмиры Газны. Мансур Второй попытался выправить положение, но после двух лет правления был свергнут и ослеплен. Размеры государства Саманидов сократились до Бухары и ее окрестностей, однако и они продержались недолго: в 999 году караханидский эмир Наср-хан захватил столицу, почти не встретив сопротивления. Последнего саманидского эмира Абд аль-Малика взяли в плен и увезли в крепость в столицу Караханидов – Узгенд.

Казалось, все было кончено, но тут на политической сцене появился новый герой – Исмаил, брат Абд аль-Малика Заточенный вместе с братом в тюрьму, он сумел влюбить в себя одну из местных рабынь и сбежал с ее помощью из крепости. Перебравшись в Хорезм, Исмаил собрал вокруг себя остатки саманидской армии и снова отбил у Караханидов Бухару. Закрепить этот успех ему не удалось: под ударами караханидских войск Исмаил отступил, но взамен захватил цветущий Нишапур, откуда его вскоре выбили уже Газневиды. Наконец, потеряв в боях почти всю армию, Исмаил бежал в степи Сырдарьи, где сколотил новое войско из местных кочевников, которых ему каким-то чудом удалось привлечь на свою сторону. С этой полудикой ордой он еще дважды разбил Караханидов, пока в последней битве удача не изменила ему окончательно. Потерпев поражение, он бежал в Хорасан и несколько месяцев скитался в пустыне среди бедуинов, все еще пытаясь собрать своих сторонников. В конце концов, Газневиды разыскали и убили его в какой-то хижине, где он остановился на ночлег.

Приход к власти Саманидов стал своего рода реваншем Персии против арабов. Саманиды считали себя потомками иранских царей Сасанидов и украшали свою посуду традиционными сасанидскими узорами из львов и птиц. Государственным языком при них стал персидский. На персидском, наряду с арабским, велось все правоведение и даже богословие: по этому поводу местные улемы приняли специальное постановление.

Саманиды оставили яркий след в истории, главным образом, благодаря своей высокой культуре и краткому, но пышному расцвету экономики, который превратил их царство в одну из жемчужин исламской цивилизации. По сути дела, они создали государство нового типа, продемонстрировав, что стране для процветания и блеска совсем не обязательно быть огромной империей вроде халифата. Такими же феодальными вотчинами, сосредоточенными на сравнительно небольшой территории и в одном или двух крупных городских центрах, было большинство последующих «малых» династий. Бухарские эмиры стали для них образцом для подражания и «иконой стиля».

Саманиды попытались создать идеальное государственное управление, позаимствовав в Багдаде систему министерств-диванов во главе с вазиром. Помимо административных способностей, высшие чиновники диванов были обязаны свободно владеть арабским и персидским языком и разбираться в искусствах и науках. Просвещению и образованию в стране придавалось особое значение: именно при Саманидах в Бухаре было создано первое медресе, ставшее образцом для всех исламских учебных заведений. Выпускники этой школы прославили Бухару, которую благодаря их мудрости и учености стали называть Куббат аль-ислам – Купол ислама.

Расцвет наук и искусств при Саманидах стал беспримерным для Средней Азии: его не смогли превзойти не только прошлые, но и будущие эпохи. В это время жили самые крупные и интересные ученые исламского мира, создавались великие научные и литературные труды, свободно развивались все существовавшие на тот момент искусства и ремесла. География достигла такого высокого уровня, что и сейчас по трудам тогдашних географов мы можем подробно изучить саманидское государство: его экономику, расположение рудников, оросительных каналов и пахотных земель, национальный состав каждого района и даже преобладавшие в них наречия.

В Бухаре, Самарканде, Ургенче шло бурное строительство, возводились мавзолеи, дворцы, мечети, минареты, караван-сараи и крытые рынки. В проектировании новых зданий инженеры использовали точные математические расчеты. В Нуратинских горах поперек ущелья возвели мощную Хонбандинскую плотину – вертикальный гранитный пласт, в конструкции которого учитывалось не только давление воды, но и возможность землетрясений. Саманидские строители придумали новый вид керамики, которым позже стали пользоваться во всем исламском мире. Каллиграфия, росписи тканей и посуды, музыка, изготовление ковров, ювелирное искусство, художественная ковка металла, изделия из стекла – все это славилось далеко за пределами Средней Азии и Хорасана.

Экономике способствовала и бурная торговля: через земли Саманидов шли главные торговые пути «из тюрок в арабы». Тюрки поставляли в халифат рабов и скот, из Сибири везли дорогие меха и кожи. В обратную сторону шли ткани из хлопка, посуда, сладости, ковры. Китай присылал мусульманам чай и шелк, получая взамен лошадей и соль (одну лошадь на рынке меняли на 50 тюков шелковой ткани или 56 кг высококачественного чая). Грузы перевозили на тяжелых барках по местным рекам, Амударье и Сырдарье, которые в то время были судоходными по всей длине. Правители заботились о процветании купечества и качестве чеканенной при дворе монеты: саманидские золотые динары, содержавшие 97 процентов золота, славились всюду и имели хождение от Скандинавии до Китая.

В государстве было все, что нужно для спокойной и безбедной жизни: плодородная земля, развитое хозяйство, полезные ископаемые. Хлопковые поля, фруктовые сады, виноградники, арбузные и дынные плантации давали щедрые урожаи и позволяли экспортировать продукты в соседние страны вплоть до Багдада. Горные районы густо покрылись рудниками, в которых добывали железо, олово, ртуть, свинец, рубины, бирюзу. Базары мусульманских стран наводняли бадахшанские изумруды, хотанский жадеит, узбекское золото, термезское серебро и афганская медь. Из минералов особенно ценился синий лазурит, добывавшийся в Афганистане: его использовали ещё в глубокой древности в гробницах фараонов. Саманидские рудокопы умели подавать воздух в самые глубокие шахты, ловя и направляя ветер с помощью сложной системы наземных парусов.

Но все это не спасло государство от краха, и накопленными им богатствами воспользовались уже следующие династии.

Тюрки начали принимать ислам в X веке. Примерно в то же время появилась и первая тюркская династия Караханидов. О ее правителях мало что известно, кроме того, что они были кочевниками и исповедовали суннизм. Армия илек-ханов, как называли караханидских правителей, отличалась особой яростью и неустрашимостью. Во время битв ее воины издавали боевой клич «Ур!», похожий на волчий вой и наводивший ужас на противника.