Ворвавшись в Среднюю Азию из степей северо-востока, Караханиды быстро разбили Саманидов и захватили Бухару и Самарканд. Дальше им продвинуться не удалось: в Хорасане их остановили Газневиды, и граница между двумя государствами пролегла по Амударье. В решающей битве при Балхе главную роль сыграли боевые слоны, смявшие карахандискую пехоту.

После этого Караханиды надолго засели на севере Средней Азии, зажатые между Газневидами на юге и Хорезмшахами на западе. Созданный ими каганат был не столько государством, сколько союзом племен – собранием удельных княжеств, не блиставших ни культурой, ни искусством управления и державшихся в основном на клановых законах и грубой силе. В истории от них не осталось почти ничего, кроме смутных упоминаний о феодальных распрях и непрерывной борьбе за власть. Как памятник этой темной эпохи сохранились огромные башни-минареты, которые до сих пор одиноко высятся посреди мусульманских городов, поражая своими размерами и мрачной красотой.

Впрочем, по сравнению с прежним культурным «небытием» турок это был уже огромный шаг вперед. Караханиды продолжали по старинке заниматься своим скотоводством, но в каганате им пришлось иметь дело с городами, оседлым населением, ремеслами и даже литературой. Именно при них тюркский язык впервые вышел на историческую арену как язык цивилизации, поэзии и интеллектуальной прозы.

Одной из главных фигур караханидской культуры стал Юсуф Баласагуни, написавший первую книгу на тюркском языке «Кутадгу билиг» – поэтическую аллегорию идеального правления, которую он торжественно преподнес кашгарскому хану. Его современником был Махмуд Кашгарский, филолог и аристократ, занимавший должность вазира и учившийся в Багдаде. Он сочинил блестящий «Словарь тюрских наречий», объединив в одном труде почти все знания и сведения тюрков, включая географические карты и названия птиц. На мировой карте Махмуда впервые появились японские острова, а в самом центре, вопреки традиции, стояла не Мекка, а караханидская столица Баласагун.

Кроме двух этих крупных величин при дворе каганов собирались менее известные придворные поэты, имена которых – если не творения – сохранила история: Амаки Бухари, Рашиди Самарканди, Сузани Самарканди. Но все-таки на фоне блестящих Саманидов Караханиды выглядели очень бледно, и их заслуга скорее в том, что они дали начатки будущей тюркской культуры, которая позже принесла более сочные плоды.

В конце XI века Караханиды стали вассалами Великих Сельджуков. Какое-то время они еще сохраняли относительную независимость, пока с севера на них не обрушилось кочевое племя каракитаев, или «черных китайцев», – полумонгольских, полутунгусских язычников, пришедших с границ Китая. Каракитайские гурханы (то есть «ханы ханов») стремительно захватили всю Среднюю Азию и установили жесткую военную власть, собирая дань с соседних государств. Во владении Караханидов осталась только одна Кашгарская область, где они кое-как протянули еще несколько десятков лет. В XII веке их каганат, как и все остальные местные монархии, смело монгольское нашествие.

Пока Саманиды увязали в междоусобных склоках, опальный полководец Алп-Тегин не терял времени даром. Поссорившись с эмиром Мансуром, он ушел из Бухары вместе с частью тюркской гвардии и отправился на окраину империи, в Афганистан.

В поздних источниках этого наемника и бывшего раба описывают как человека великой мудрости, миролюбивого и незлобивого, не желавшего мстить врагам и только под давлением обстоятельств прибегавшего к жестким мерам. Неизвестно, насколько это верно, но действовал он решительно и даже отчаянно, сумев превратить свой небольшой отряд в боевой таран, пробивший ему дорогу к верховной власти. Оказавшись в Афганистане, Алп-Тегин штурмом захватил Газну и Кабул и образовал собственный эмират, который Саманиды вынуждены были признать своим вассалом. Несколько удачных набегов на Индию против «неверных» обогатили его государство и создали основу будущего благосостояния. Когда он умер в одном из своих походов, власть была в надежных руках его соратника и ученика Себюк-Тегина, который первое время правил от имени его сына, а потом и сам воссел на трон.

Себюк-Тегин формально оставался вассалом Саманидов, но на деле его мощь неуклонно росла, в то время как сила Саманидов падала. В конце концов, бухарский эмир Нух II был вынужден призвать Газневидов на помощь против наступавших с севера кочевников. Себюк-Тегнн спас армию Саманидов от разгрома, а взамен получил новые территориальные уступки: в его руках оказались Балх, Кабул, Кундуз, Кандагар и почти весь Хорасан. Соседство богатой Индии, куда он совершал военные походы, регулярно пополняло его казну и обеспечивало страну деньгами и добычей. Кода к власти пришел его сын Махмуд, ему оставалось сделать только последний шаг – объявить себя независимым правителем.

Двадцативосьмилетний Махмуд оказался еще более выдающимся государем, чем его предшественники. Это был один из тех ярких и удачливых самодержцев, чье правление на всем протяжении отмечено благополучием и процветанием: они как бы вбирают в себя все «счастье» своей династии, обеспечивая ей золотой век. Ему с одинаковым успехом удалось проявить себя на войне, в экономике, политике и культуре. Управляя кое-как сколоченной страной, похожей на лоскутное одеяло, и окруженный со всех сторон враждебными династиями, Махмуд сражался одновременно на западе, севере и востоке. Его главным преимуществом была сильная армия, состоявшая из ста тысяч хорошо оплачиваемых наемников. Во время битвы он мог бросить в бой больше тысячи слонов, курдскую кавалерию и индийскую пехоту.

Махмуда прозвали «сокрушителем неверных» за разгром хариджитских мятежников и за смелые рейды в Пенджаб и другие языческие страны. Уже в начале своего правления он объявил, что будет каждый год вторгаться в Индию, и за все время царствования совершил семнадцать индийских походов. При Махмуде к исламским территориям были впервые присоединен такие древние и богатые земли, как северная Индия и Пакистан. Одних только рабов он, по отзывам современников, захватил больше ста тысяч. Военная удача сопутствовала ему повсюду: в непрерывных войнах с Саманидами, Гуридами, Караханидами и правителями Хорезма. Свой последний рейд Махмуд совершил в Ирак, отобрав у династии Буидов большой кусок восточных территорий.

К началу XI века Газневиды стали крупнейшей исламской империей, состоявшей из десятков разрозненных племен и государств. Чтобы держать под контролем все эту огромную территорию, требовалась железная рука. Административное управление страной при Махмуде считалось образцовым. Могущество Газневидов держалось на тотальном контроле за поданными и особенно государственными служащими. Тайная полиция доносила обо всем, что происходило в каждом уголке страны, будь то неурожай, пограничные конфликты или недовольство в армии. Специальные службы следили за тем, чтобы ни одна крупица государственных средств не попадала в карман чиновников. Любое незаконное обогащение, присвоение казёенных денег, злоупотребление властью наказывались незамедлительно и жестоко. Быть высокопоставленным чиновником при Махмуде стало прибыльным, но и опасным делом. Большая часть служивших при нем вазиров окончила жизнь на плахе или в тюрьме. Государство процветало, получая огромные доходы от торговли и налогов.