Исмаил умер раньше Джафара, и тот позаботился выставить его тело в мечети, чтобы пресечь возможные выдумки и слухи. Но исмаилиты все равно не поверили в его смерть: они утверждали, что многие свидетели видели Исмаила живым и позже.

По своим взглядам исмаилиты относились к экстремистскому крылу мусульман-шиитов – так называемым гулатам (от «гала» – переходить границы). Гулаты считали халифа Али не просто человеком, а воплощением бога, перевоплощавшимся затем в новых имамах. В их вероучении смешивались черты ислама, христианства, зороастризма, индуизма и буддизма. Гулаты и исмаилиты верили, что пророк Мухаммед бессмертен: он не умирает, а последовательно воплощается в разных людях через «божественную искру».

Большинство обычных шиитов было настроены мирно. Они считали, что следует дожидаться прихода некоего скрытого, тайного имама, который устроит все на земле наилучшим образом, а до тех пор стараться как можно больше преуспеть в обществе: в этом и заключалась их подготовка к пришествию махди. Но суровых исмаилитов такой подход не устраивал. Они возмущались пассивным миролюбием шиитов и призывали к немедленной борьбе с суннитами и безбожной властью.

Пытаясь обосновать свои взгляды, исмаилиты создали изощренное религиозно-философское учение в духе восточных гностиков. Согласно этой системе, все в мире существует в двух планах: явном, поверхностном, и тайном, глубинном. То же самое относится и к Корану. Есть его внешняя, открытая для всех сторона – захир, а есть некая скрытая суть, доступная только знающим и посвященным в тайны – батин.

Коран при желании можно изучать только на внешнем уровне, как делают простые мусульмане: толковать аяты, читать хадисы, составлять законы шариата и следовать им в личной жизни. Все это вполне разумно, и многие исмаилиты занимались этим наравне с другими, создавая собственные юридические школы. Но только одни исмаилиты, как избранные, способны увидеть за верхним уровнем бытия второе дно – его тайную основу, истинную сущность (хакика). Захир – всего лишь форма, батин – ее объяснение и смысл.

Что же это за подлинная реальность и откуда она берется? Исмаилиты, смешавшие едва ли не все известные на тот момент учения и доктрины, понимали мир в духе гностиков и неоплатоников: как постепенное разворачивание некой непостижимой абсолютной идеи (Аллах), которая последовательно порождает свои все менее совершенные производные: мировой разум, мировую душу, ангелов, планеты, звезды, живых существ и, наконец, человека.

В последнем круг воплощений должен замкнуться, поскольку человек постигнет первоначальную истину и восстановит утраченную гармонию, вернувшись к своему первоисточнику – Аллаху.

В человеческой истории эту миссию призваны осуществить пророки и имамы, объединенные священным числом «семь». Пророков, обладавших знанием о сокровенной истине, по учению исмаилитов было всего шесть: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Мухаммед. Исмаилиты называли их натиками, «говорящими». Они постигали подлинную суть вещей, хакику, поскольку были призваны к этому мировым разумом: истина шла к ним напрямую в виде откровения.

Но поскольку все в мире двойственно (как двойственно и само его происхождение), у каждого натика был свой двойник – самит, «молчащий». Натики происходили от мирового разума, а самиты – от мировой души. Задача самита была объяснить откровения натиков, раскрыть их смысл. Так, Аарон истолковывал Моисея, апостол Петр – Иисуса, а имам Али – Мухаммеда.

По учению исмаилитов, после эры пророков наступила эпоха имамов. Они хранят и истолковывают истину, открытую натиками и разъясненную самитами. Имамов тоже шесть. Последний, седьмой имам будет в то же время и седьмым пророком, он объединит в себе и натика, и самита, и пророка, а имя ему – Мухаммед. Это и будет махди, мессия, спаситель мира.

В поисках тайных знаний исмаилиты, подобно пифагорейцам или каббалистам, старались толковать каждую букву Корана, чтобы обнаружить в нем скрытый смысл. В такой подаче его содержание превращалось в увлекательное зашифрованное повествование, адресованное посвященным. По сути дела, это был гностицизм в мусульманском обличье, имевший тот же дух и ту же головокружительную широту, которая казалась неотразимо притягательной для его приверженцев.

Исмаилитам нравилась сложная загадочность и эзотеричность их учения, недоступного простым смертным. Они чувствовали себя тайными носителями истины, стоявшими несравненно выше остальных людей и в то же время призванными спасти все человечество и восстановить основы мироздания.

Как и все эзотерики, исмаилиты создали внутреннюю иерархию, где неофит постепенно поднимался по ступеням посвящений, получая все более глубокие и сакральные знания, в том числе самое главное – имя и местонахождение скрытого имама.

Именно таинственный имам, таящийся где-то до времени, но готовый в любой момент выйти из подполья и перевернуть весь мир, придавал жизни исмаилитов ту предапокалиптическую остроту, которая делала их учение таким живым и притягательным. Здесь отвлеченные идеи гностицизма превращались в самую что ни на есть земную и животрепещущую практику, часто сдобренную авантюрным привкусом политического заговора.

Активность исмаилитов и привлекательность их мистической доктрины создали три мощных течения, оказавших большое влияние на мусульманский мир: движение карматов, революцию Фатимидов и братство ассасинов.

Вскоре после смерти сына Исмаила, Мухаммеда, часть исмаилитов уверовала, что он не умер, а просто «укрылся» до времени. Приверженцы этой секты утверждали, что Мухаммед – последний, седьмой имам (поэтому их называли также «семиричниками»), с приходом которого наступит всеобщая радость и процветание. Надо только дождаться его появления, и никаких притеснений и горестей больше не будет, а история закончится. Поэтому мусульманам больше не нужно соблюдать никакие правила и ритуалы, молиться, посещать мечеть и т. д.: наступает вечный праздник справедливости и счастья.

«Семиричная» ветвь исмаилитов во главе с Абдаллахом ибн Маймуном создала штаб-квартиру в Саламии, откуда рассылала своих проповедников – даи (от арабского дава – «призыв»), во все концы страны. Они усердно сеяли семена новой веры, и те давали щедрые всходы. Одним из самых верных приверженцев исмаилитства стал басрийский крестьянин Хамдан ибн Ашас по прозвищу Кармат (Уродец), в честь которого секта получила свое название.

По своим воззрениям это был исламский «коммунист», проповедовавший всеобщее равенство и братство, общность собственности и жен, необязательность молитвы, милостыни и поста. Проповедуя чистоту карматской веры, он разрешал грабить и убивать всех, кто придерживался иных взглядов.

Наиболее успешной проповедь карматов была в Бахрейне. Здесь, в восточной Аравии, на берегу Персидского залива, посланец Хамдама по имени аль-Джаннаби создал новое государство со столицей в Хаджаре. Карматская доктрина стала в нем официальной религией, а набеги и грабежи соседей – основной статьей дохода. Население сел и городов в панике разбегалось перед карматами: они не знали жалости и беспощадно грабили, насиловали и убивали жителей.

Постепенно аль-Джаннаби и его братья распространили свое влияние на южный Ирак, захватили Басру и угрожали Дамаску, а позже едва не взяли сам Багдад: только военные таланты тогдашнего эмира Муниса спасли столицу от разгрома. Зато карматам удалось занять Мекку и вывезти оттуда Черный камень, который только через двадцать лет вернулся на место благодаря заступничеству Фатимидов.

Карматы создали тайные ячейки по всему халифату: вызванные ими волнения вспыхивали то в Африке, то в Хорасане, то в Афганистане. Только позже нашествие сельджуков положило им конец.

В халифате, унаследовавшем персидские и византийские ереси, пользовались популярностью книги Мани и близкие к ним труды христианских гностиков – Маркиона, Бардесана, Карпократа. Еще до появления ислама, в VI веке, жрец-огнепоклонник по имени Маздак смешал все это вместе, создав причудливый гибрид зороастризма с манихейством и гностицизмом.