И, взяв женщину под локоть, он повел ее в дом. Иногда Лэндон удивлял себя самого — в подобных случаях в нем вдруг просыпался командир. По меньшей мере штатный работник Красного Креста.

У себя он разлил по стаканам изрядную дозу бренди, добавил воды и принялся названивать в таксомоторные компании. Почему ее не подвезли полицейские? Паразиты, где там о человеке позаботиться! На улице разгулялся ветер, по стеклу барабанила снежная крупа, Лэндон раздвинул занавески.

— Мерзкий вечер, — сказал он в пространство. — И у всех занято. Может, в такое время они вообще не принимают заказы. На улицах работы хватает. У меня, к сожалению, машины нет. Продал месяца полтора назад. Из соображений экономии, — добавил он и тут же засмеялся. Что он лезет со своей экономией, когда у нее умирает мать?

— У меня есть машина, — сказала она. Она примостилась на краешке дивана, сдвинув колени — шикарные, крупные и красивые, кстати говоря, колени. Изголодавшийся по женщинам Лэндон отвернулся. У человека горе, она вот-вот матери лишится, а он тут облизывается на ее ножки. Он поднялся, вышел в кухню и налил себе еще бренди, много больше обычного, убойную дозу. Через минуту до него донесся ее голос: — Я езжу мало. Такое движение не для меня. — Она будто разговаривала сама с собой.

— Вполне понимаю, — откликнулся Лэндон из кухни. — Я и сам за рулем нервничаю. В такую погоду, как сегодня… Каждый раз держишь в руках собственную жизнь… — Он умолк. И что у него за зуд такой — обязательно сунуться со своими проблемами? Чем плохо, если для разнообразия воцарится героическая тишина? Ясно же — эта женщина хочет, чтобы он отвез ее в больницу, но попросить гордость не позволяет. Он отхлебнул свой гигантский бренди. — А машина автоматическая? — спросил он, возвращаясь в комнату. — В смысле — передача?

— Да.

Она сняла косынку, и, к удивлению Лэндона, по плечам ее рассыпались темные волосы, густые и жесткие, но без блеска. Все равно не красавица, но видна в ней какая-то печально-плавная чувственность. Совсем рядом, с открытыми руками, с тяжелой копной волос, она влекла к себе, и становилось ясно — плотские наслаждения ей не чужды. И все это спрятано под суконными пальто и простыми шапками. Я был не прав, подумал Лэндон. Невспаханное поле — это не про нее.

— Я научился водить поздно, — продолжал он, наблюдая за ней. — То есть как поздно — в тридцать лет. Так вот, учили меня на автоматической передаче. Не мог управиться со всеми этими рычагами. Ногой жмешь, тут же тянешь рукой… Это мне сложно… Потому я и спросил.

Она почти не слушала, казалось, полностью сосредоточившись на стучавших по окну снежных крупинках.

Минуту спустя Лэндон сказал:

— Давайте возьмем вашу машину, я вас отвезу.

— Ну что вы… Я не могу вас так беспокоить. — Она посмотрела на него удивленными глазами.

— Да какое беспокойство, — отмахнулся Лэндон, опорожнил стакан бренди и тут же почувствовал, как теплая влага разлилась по желудку и в груди. — Поднимитесь к себе, наденьте пальто. Вообще что-нибудь потеплее. Через пять минут я жду вас внизу.

— Не знаю, как вас благодарить, мистер Лэндон.

— Зовите меня Фред, — разрешил чуть захмелевший Лэндон.

— Хорошо. — Она с откровенным любопытством вглядывалась в его лицо. Потом протянула теплую влажную руку. — Маргарет Бошан.

— Давайте собираться, Маргарет.

Она ушла, и он, чуть нервничая, потянулся к своей буйной шевелюре. Но пальцы наткнулись на поле «хомбурга», который так и торчал на его гудевшей голове. В нем он и вышел в бушующую ночь.

Впервые за зиму по-настоящему завьюжило, безжалостный ветер накинулся на них и заставил пригнуться. Одной рукой Лэндон придерживал шляпу, другой стряхивал клочки газет, лепившиеся к брючинам. По его щекам и шее струилась ледяная вода. Рядом шла встревоженная Маргарет. Она подвергала его уж слишком тяжелому испытанию.

— Тут совсем близко! — прокричала она, когда они завернули за угол. Она вцепилась в узел косынки у горла, как какая-нибудь крестьянка со старинной картины «Буря». Машина стоит в гараже, сказала она, за китайской — стирка вручную — прачечной. Маргарет арендовала гараж у китайца. Когда они наконец повернули в тупичок за прачечной, протрезвевший Лэндон остановился — вытереть обеими руками слезящиеся глаза. Но в узкой улочке куражился вихрь, и он злодейски утянул шляпу с головы Лэндона. Она взлетела и поплыла прочь, Маргарет вскрикнула.

— Ваша шляпа!

— Ничего! — прокричал Лэндон. — Все нормально!

— Но это же прекрасная шляпа! — воскликнула она, оглядываясь. — Вон она. Еще не так далеко. Смотрим те… — Шляпа лежала на дороге метрах в десяти. Лэндон глянул на нее и заколебался. Еще можно догнать. На дороге валялись его девятнадцать долларов девяносто пять центов. Но что же он, как идиот, помчится за ней по улице? Колебания привели к роковым последствиям — порыв ветра подхватил «хомбург», и бедняга покатился колесом. Комический уход со сцены. Маргарет стиснула его руку. — Извините, ради бога. Это я во всем виновата. Мне ужасно перед вами неловко. Я заплачу за шляпу.

— Ни в коем случае, — запротестовал он. — Забудьте о ней.

Она смотрела на его кудри, которые беззастенчиво ворошил ветер.

— Ой, да вы же замерзнете до смерти.

— Ладно, идемте, — сказал Лэндон.

Они заспешили по проулку и наконец добрались до деревянных гаражей — там было потише. Возле одного из них Маргарет протянула Лэндону кольцо с ключами.

— Какой ключ? — спросил Лэндон. Казалось, Маргарет вот-вот расплачется.

— Извините, но я не знаю. Я пользовалась машиной всего два раза.

— Ничего, — подбодрил ее Лэндон, а сам подумал: как меня угораздило так влипнуть? — Тут замок автоматический. Сейчас найдем, что надо.

Замерзшими пальцами он принялся ощупывал, кольцо с ключами. Интересно, что же она за особа такая? Он не удержался и спросил:

— Извините, Маргарет, но если вы пользовались машиной всего два раза, зачем ее держать? Платить за гараж и все такое? Жуткие расходы. Почему ее не продать?

— Это машина близкого человека, — сказала она, — он умер несколько месяцев назад. Она досталась мне по завещанию. — Маргарет словно извинялась.

— Понятно, — сказал Лэндон. Завещать машину! Довольно странный подарок от близкого человека. И что это за машина — какой-нибудь бесценный антиквариат? Может, он сейчас покатит в больницу за рулем «дузенберга»? Но она сказала, что передача — автоматическая? Впрочем, разве эти старинные роскошные кареты не оборудуют такими штучками? Ключ наконец-то повернулся в замке, и Лэндон распахнул двери. К счастью, Маргарет захватила крошечный фонарик, и он направил его узкий луч во тьму. Тьма успела перебродить и настояться, пахло сырой землей и давно протекшим маслом. На задней стене висели автомобильные номера — целая серия от 1932 до 1940 года. Свидетельство того, что некий чудак держал машину в годы депрессии. Все здесь прокоптилось памятью минувших и давно забытых дней. Посреди гаража громоздилась машина Маргарет. Это был не «дузенберг», но массивный «де-сото», самое малое пятнадцати лет от роду, темно-рубинового цвета: напыщенный красавец середины пятидесятых годов! Автомобиль, как у доктора! Они открыли застывшие двери и забрались внутрь. Там Лэндон, утопив пальцы в мягкий ворс сиденья, унюхал стылый, еле уловимый аромат трубочного табака и освежителя воздуха «Эвергрин». Запах холостяка! Значит, близкий человек был все-таки мужского пола! Рядом не шевелясь сидела Маргарет — шея напряжена, смотрит перед собой в одну точку. Может быть, «де-сото» вызывал у нее неприятные воспоминания? Или наоборот — вспоминались любовные утехи на широком заднем сиденье где-нибудь в темном переулке? Догадаться по ее лицу было невозможно.

Изучив ключи на кольце, Лэндон вогнал в замок-ключ зажигания и решительно повернул его вправо. Но схватывания не произошло, ключ просто щелкнул — металл о металл. Он попробовал еще несколько раз, но каждый раз слышал лишь этот зловещий щелчок.

— Что с ней? Почему не заводится? — спросил Лэндон.