Ишь психованная!

Приятно разгоряченным, вспотевшим телом погрузиться в прохладную воду. Андре, мощно загребая, быстро поплыл к середине озера, то и дело переворачиваясь и кувыркаясь в воде. Он ушел под воду, вынырнул с победным видом, зажав в кулаке камушек со дна, и вдруг понял, что плывет один. Андре развернулся, загребая руками в воде, посмотрел в сторону берега. Долорес стояла по пояс в воде и смотрела на него.

— Я думал, ты плаваешь.

Издалека, с того берега, долетел ее голос — тоненько, прерывисто:

— Я не уме-ею!

А я, как видишь, умею и за все лето первый раз до воды добрался.

Через четверть часа, вволю наплававшись, Андре повернул к берегу, ожидая услышать заискивающую похвалу Долорес, и с удивлением обнаружил, что она, уже одетая, стоит на берегу.

— Эй! Ты чего не позагораешь?..

— Давай скорее. Надо отсюда мотать.

— Мотать?

— Тут какие-то ребята по кустам шныряют.

— Ну и что?

— Если отцу скажут, что я купалась с парнем, он меня убьет.

— А ты что, знаешь этих ребят?

— Я их не особенно разглядела, но лучше нам поскорей отсюда двигать. Давай одевайся.

Андре прямо перекосило от ярости. Не успели приехать! Этой бы только, чтоб никто — ни-ни! Я там плаваю, а она тут трясется. Откуда здесь ребята? Да нет, просто ей… Тьфу ты! Какой же я идиот!

Домой Долорес гнала машину на полной скорости. Андре смотрел, как разрастается грозовая туча, у него не было желания говорить с Долорес. К гаражу Мейсона, где она высадила Андре, подкатили к концу рабочего дня. Перед тем как тронуться, Долорес кинула на Андре настороженный взгляд, прежнего кокетства как не бывало.

Все, хватит, завязал, сердито решил про себя Андре.

Когда он вошел в мастерскую, Мейсон подсчитывал дневную выручку.

— А, Андре… давай-ка сдачу…

— А я их и не тратил. — Андре запустил пальцы в передний кармашек джинсов. — Что за черт! Где ж они? Тьфу ты! Я ведь днем проверял…

Мейсон сурово посмотрел на него.

— Как это — потерять деньги из переднего кармана штанов?

— А я и не терял…

Долорес! Она их вытянула, пока я плавал. Ах, стерва! Ребят каких-то приплела…

— В других карманах ищи, — сказал Мейсон.

Андре перерыл все карманы, после чего мрачно опустил голову, в недоумении пожимая плечами.

— Ну что ж… можете, если надо, удержать из моей получки…

— Уж я удержу, будь спокоен! Черт побери! Деньги на земле небось не валяются.

Андре медленно вышел из гаража. В этот самый миг на город обрушился первый поток ураганного ветра, предвестника грозы. Вспыхнула зеленая молния, и тут же раздался такой оглушительный треск грома, что у Андре душа ушла в пятки. Он побежал. Дождь хлестал его по голове, по плечам. До дома оставалось совсем немного, как вдруг с ветром в потоке дождя накатил град; пришлось, окунаясь в потоп, перебраться через улицу и искать защиты в заброшенном курятнике. В носу противно щекотало от запаха куриного помета; Андре, весь дрожа, съежился у дверной притолоки и глядел на дождь.

Не часто в этих местах так яростно полыхало небо. Молния с шипением и треском возникала то тут, то там. Земля содрогалась от грома.

Ишь, молнии ей захотелось. Чтоб тебе весь зад спалило!

Внезапно Андре расхохотался.

Получилось, что он двадцать долларов выложил за науку! Не бросай штаны где попало, чтоб любая девка могла карманы обшарить!

А может, не она? Может, и впрямь ребята какие прятались в кустах?

А, ладно! К черту все. К Доди заглянуть, что ли?

Последующие дня три отношения Андре с Биллом Мейсоном были подчеркнуто прохладные, а вот погода оставалась прежней. Жарило нестерпимо. Как-то посреди дня, в самое пекло, Мейсон, держа в руках толстенный, в оранжевом переплете технический справочник, озадаченно насупившись, грузно опустился на низенькую скамеечку позади «ситроена» доктора Пеша.

— Ах ты черт! Течет, — произнес он — и потом еще раза четыре: помолчит — повторит то же самое. Тыльной стороной ладони Мейсон утер струившийся со лба пот; от него пахло мазутом. Мейсон держал справочник в вытянутой перед собой руке и глядел в него, прищурив глаза. — Ох уж эти иностранные модели, будь они неладны, — внезапно взорвался он. — Да еще в этих очках ничего не вижу… — Мейсон протянул справочник Андре. — На, прочти-ка, что там пишут насчет гидравлики, если эта посудина течет?

Андре пробежал глазами нужный раздел, потом медленно прочел вслух, время от времени тыча пальцем в тот или иной узел машины. Мейсон насупился, взявшись пальцами за подбородок, потом просветлел и расплылся в улыбке.

— Ишь ты, разобрался! Подумать только — разобрался! — Он с уважением посмотрел на Андре. — Не хочешь механиком стать?

— Не. — Андре перебирал в пальцах камешки, что подобрал утром по дороге на работу.

— Вечно у тебя полны карманы камней!

Андре пожал плечами, вышел из гаража, вывалил камешки в ивовые заросли на пустом участке по соседству.

Это точно, засели у меня камни в башке! На чердаке вон их сколько ящиков, и я про каждый камень все могу рассказать. Нравится мне это, интересно.

Прислонясь к дверной притолоке, Андре стоял снаружи. Жарко, ни ветерка. К руке присосался маленький комар — к концу лета они прямо озверели. Андре смотрел, как комар наливался кровью и вот взлетел, отяжелев настолько, что еле шевелил крыльями.

К бензоколонке подкатил допотопный «фольксваген», весь залепленный переводными картинками-цветочками. Из окошка высунулась рыжая голова Дейва Крамли.

— Как успехи, мыслитель? — крикнул он.

Какой я ему мыслитель? Дурак! Еще Мейсон услышит…

— Какие успехи?

— Ты что, не знаешь? Прислали аттестаты за двенадцатый класс.

В животе у Андре тревожно заныло. Ему не хотелось говорить про экзамены.

— Слушай, а чего ты сейчас делаешь?

— Я-то? В университет готовлюсь, — Крамли включил двигатель. — Интересно, какие у нас с тобой отметки по математике и химии…

— Может, подкинешь до почты? Я отпрошусь у Мейсона минут на десять.

Крамли залился краской.

— Знаешь… по правде говоря, я спешу, но если встречу отца Пепэна, то я ему…

Брезгуешь, сукин сын! Эта старая калоша и так сюда припожалует на мою голову.

— Говорят, ты вроде собираешься в техническое училище? — спросил Крамли.

— Мало чего говорят.

— А что думаешь делать?

— Не знаю. Захочу — ничего не буду.

Крамли осклабился, отпустил педаль сцепления и тронулся с места.

Окажется — отметки плохие, чтоб им пусто было, тогда уж точно бездельничать придется, мрачно подумал Андре.

Весь день он слонялся по гаражу без дела. Работы оказалось мало. Клиентов почти не было. В конце дня Андре набил кузов пустыми канистрами из-под масла и поехал на свалку. Посреди дневного пекла от свалки тянуло зловонием. Чайки бились между собой за куски заплесневелого черствого хлеба, зеленые мухи неистово жужжали над каким-то мертвым животным. Выгрузив канистры из кузова, Андре с облегчением забрался в кабину. Не успел повернуть ключ зажигания, как в окно всунулись две смуглые улыбающиеся физиономии.

— А, Альфонс, Уилли… привет! Сто лет не виделись…

— Когда тут видеться: по уши в дерьме, один зад кверху торчит, — смеясь, сказал Альфонс.

— Вот именно, гад буду! — вставил Уилли. — Как мусор выгребать — так нам, ублюдкам, значит, а как наваливать — так им. — Он облокотился обеими руками о стекло дверцы и, увидев, что Андре усмехнулся на его слова, расплылся довольной улыбкой.

— Слушай, подбрось до Лун-Пойнта! — попросил Альфонс. — У нас там сети расставлены…

— Притом нас там поджидают Энджи Снегирек и Бесси Желтоножка, — добавил Уилли. — Пива им страсть как хочется.

— Пиво везем, — подхватил Альфонс. — А «форд» у нас отказал. Сначала было нормально; потом пошли в кустики по нужде, приходим, а он не заводится. — Альфонс открыл дверцу кабины и, не дожидаясь приглашения, взгромоздился на сиденье рядом с Андре, Уилли последовал задним.