На втором этаже царил воистину кровавый бал, который только что правили пулемёты. На полу в крови и обломках стены корчились раненные и покалеченные выжившие, почти все — молодые женщины.

Белыми стержнями пронзила парящую пыль неосязаемая решётка из лучей света. Поднимая в воздух ещё больше пыли, стиснув зубы, Даша волокла раненную девушку, оставляя на полу длинный кровавый след, сама при этом не рискуя подняться. Тонкая ручка с чёрными длинными ногтями вынырнула из-за спины медика и ухватила пострадавшую за воротник. Путаясь в длинных, слипшихся от чужой крови, волосах, пышногрудая брюнетка сплюнула пыль:

— Тфу… Смерть! Смерть!! — её крик сорвался на несвойственный хрип, — Эту оставь! Слышишь?! — девушка привстала на полусогнутых и под руки поволокла бездыханное тело Лены вглубь помещения.

Смерть же, сгорбившись, как ни в чём ни бывало, восседал перед всё ещё мерно горящим костром, словно отсутствуя здесь и сейчас. Совсем не похожий на того, кто только что выглядывал из окна и крыл благим матом дорогого гостя. Сконцентрировавшись, мужчина задержал дыхание на несколько секунд, глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.

Даша проверила пульс на шее у ещё одной раненной, сжала губы и поползла дальше. Шокированная она лишь потрусила головой, отгоняя прочь мысли о только что увиденной чьей-то оторванной руке.

Перепуганные женщины, укрывшиеся дальше от стены, не пострадали, но, все как одна, остолбенели от страха. Никто из них не обращал внимания ни на крики о помощи, ни на взрыв, прогремевший на первом этаже и тряханувший всё здание.

А снаружи снова грянул божественный глас:

— Смерть! Я не намерен ждать! — хоть тон и был ровным и уверенным, но ноты нетерпения и злости всё же прорывались сквозь гулкий бас.

…Да уж… Мне тоже порядком поднадоело ждать…

К тому же каждая секунда промедления могла стоить жизней выживших. Парень смахнул пыль с автомата и высунул ствол над обломленной стеной. Наблюдая, он обратил внимание на растущее напряжение солдат. Наверное, очередной приказ по радио. Почти сразу тяжёлые пулемёты на турелях вновь застрочили сплошными очередями по второму этажу, разнося бетонные стены в клочья. Солдаты, собравшиеся около танка и вдоль стены рванули ко входу держа наготове винтовки. На нескольких стволах замелькали фонари.

И только последние бойцы проникли сквозь разнесённую фанерную перегородку — изнутри раздалась сплошная очередь. Стрелял автомат кого-то из выживших. К открывшей огонь защитнице лагеря присоединились ещё два ствола, но их выстрелы почти сразу утонули в стрекоте американских винтовок.

Сквозь трещотку перестрелки донёсся далёкий хлопок и, почти в туже секунду, яркий взрыв погрузил «абрамс» в сутану дыма и искр. Все прочие звуки и краски померкли в этом зареве. Это была граната, выпущенная Андреем или Алиной. Из-за обрушившихся лестничных пролётов в подъезде девятиэтажного дома, ребята не успели к началу боя и решили сразу пойти ва-банк.

Их выстрел угодил танку в верхний лист башни. Двоих пехотинцев, стоявших с той стороны машины щедро обдало разлетающимися во все стороны искрами. Контуженный и, вероятно, раненный стрелок провалился с пулемётной турели внутрь. Спереди из своего люка выпрыгнул механик-водитель и немедленно бросился наверх, он подал руку кому-то вниз, но в то же мгновение внутри что-то вспыхнуло. Отверстие люка превратилось в пылающее сопло. Механик-водитель кинулся было прочь, но рука сгорающего внизу напарника крепко вцепилась в его запястье, затягивая голову, а потом и туловище на огненный факел. Крики танкистов заглушили даже шипение пламени.

Пулемётчик на турели «хаммера» прекратил вести огонь на подавление по второму этажу и молча наблюдал, как в пяти метрах от него гибнут в муках товарищи. Через мгновение внутри танка детонировал снаряд, но, видимо, танкисты соблюдали технику безопасности и закрывали отделение с боекомплектом между выстрелами. Отработавшая по назначению вышибая панель над отсеком для снарядов, дала свободное пространство для взрыва, лютого пожара и столба чёрного дыма. Всех, кто ещё находился рядом, посекло новыми осколками и накрыло раскалёнными искрами. Стрелок «хаммера» был ранен или убит — он рухнул в машину безжизненным мешком, а на его пулемёте горели капли летящего во все стороны расплавленного метала.

В полутораметровой дыре, сделанной пулемётами из окна на втором этаже, проявилась из тени и пыли длинная тощая фигура. Смерть решил, что настало время его выхода, дабы прикрыть брата. Костлявая, узловатая нога шагнула в пустоту за карнизом. Мельком пронесшись вниз, на встречу с асфальтом, пятно шлёпнулось, обратилось бесформенным чёрным сгустком материи, похожим на густую кляксу, расплывшуюся на одном уровне с порогом автоматических дверей. Почти сразу, из чёрной поглощающей свет бездны, вынырнув как чёрт из табакерки, материализовалось тело. Смерть прыгнул с места приземления метров на пять, не меньше, и широченными шагами понёсся к богу. Тонкостью конечностей и резкостью движения косарь походил на кузнечика. За его головой едва заметно блестела узкая полоска лезвия.

На встречу костлявому понёсся «хаммер», рванувший с места на столько резко, что задняя дверь захлопнулась сама по себе. Но не успела машина проехать между торговыми модулями — её крышу прошили пули из пулемёта, который взяли с собой на девятиэтажку Андрей с Алиной. Тяжёлая пуля 12-го калибра влетела в капот машины, из отверстия на лобовое стекло брызнул грязный паровой гейзер. Не ожидая обстрела, водитель замешкал, повёл рулём и подставил левый борт несущемуся на встречу Смерти. Тому хватило доли секунды чтобы сменить положение косы в руках, зацепить машину в районе фар и распороть её через весь бок вместе с водителем. Маленькое квадратное стекло бронированной двери окрасилось изнутри в красный цвет. Но даже будучи чудовищно повреждённой, машине не остановилась и по инерции «хаммер» въехал прямо во вход супермаркета. Громыхая подвеской, она на полном ходу налетела на троих штурмующих первый этаж солдат и, переехав их, продолжила двигаться дальше, пока не врезалась в стену противоположную входу. Брат с сестрой перенесли огонь на солдат всё ещё находившихся снаружи здания, находящихся чуть дальше по дороге. Длинные пулемётные очереди валили пехотинцев с ног, кромсали их обмундирование, но чаще — взрывали дорожное покрытие, а тяжёлая винтовка ещё несколько выстрелов отнимал жизни одного бойца за другим, нанося чудовищные увечья, пока не закончились патроны.

…Сейчас или никогда…

Учуяв нужный момент, безымянный поставил всё на возможность взять бога живым. Он поднялся над обломками стен, в которых прятался и смог оценить в какой «кусок сыра» обстрел превратил пятиэтажку. Квартира слилась внутренним пространством со вторым этажом, а внутренности всего дома разбросало до самой дороги.

Тем временем Смерть мчался ко всезнающему, перебросив косу в правую руку. Очистив разум от всей информации, он вызвал из древних седых глубин своей сущности давно спящие ненависть и голод, чтобы скрыть за ними безымянного. Который как раз бесшумно спускался по развалинам на противоположной стороне улицы.

Но…

Прямо перед костлявым асфальт разверзся бесформенной ямой и снова сомкнулся на щиколотке провалившейся туда ноги. Мужчина дёрнулся и, падая, вытянулся во весь рост. Однако, ему было суждено мягкое приземление, хоть и коварное. За считанные миллиметры от орлиного носа до дорожного покрытия, оно открылось огромным капканом из земли, асфальта и непонятно откуда взявшихся булыжников, подобных уродливым зубам. Пасть из строительного месива схватила свою жертву и почти полностью выровнялась, обернувшись небольшой каменистой кочкой. Из-под её трепещущей толщи раздался хруст ломающихся костей и приглушённые проклятия, почти наверняка взывающие к силам таинственных дальневосточных богов.

Молодчик в чёрном пальто, довольно улыбаясь, неспешно направился к земляной мясорубке.

— Как говорится — зверь на ловца сам выбежал… — уже не голосом небес, но своим собственным, по мужски мелодичным, прокомментировал он скоротечный поединок.