— Догадайся! — бандюк зло оскалился жёлтой улыбкой, щетина на лице образовала чёрные полосы на ямочках щёк.

Парень же, не сводя глаз с ублюдка, поднял подбородок и отвел его чуть вправо. Поняв угрожающий жест, пленник поспешил объясниться, считая, что таким образом сумеет ретироваться:

— Да трахал я её, пока она с нами была. Чего вы на меня так смотрите? Её на ТРК только ленивый не отыимел. Можно подумать тут мужики этим не занимаются с бабами, что ли? — лицо подонка застыло с приоткрытым ртом, одна бровь была чуть выше другой, а тупой взгляд вперился в огромного допросчика.

Спустя секундную неловкую, а для женщины ещё и не приятную, паузу, безымянный повернул голову к ней, встречаясь с гневным, но всё ещё терпеливым взглядом.

— Я ничего не понял. О чём он? — это внезапное заявление сделало Борисовне не менее интеллектуальное выражение лица, нежели у пленного мгновение тому назад.

Замешательство оборвалось криком кого-то из мужчин из общего помещения.

— Всё готово! Мы собрались!

— Хорошо, ждите! — ответила окриком Борисовна, не сводя глаз с не разобравшегося бугая — Было, было, но такого ещё не было… Ладно… За нами кто-нибудь наблюдает сейчас?

— Вчера никто не наблюдал, — оправившись от культурного шока, неуверенно произнёс мерзавец.

— Не думаю, что ночью пошлют кого-нибудь, потеряв разведчиков, — сделал заключение безымянный, Борисовна согласилась кивками.

Командиры не додумались, чего такого ещё можно выведать у отморозка, так что здоровяк схватил его за воротник и направился к большому залу, волоча за собой человека как мешок тряпок, тот едва успевал переставлять затёкшие за ночь ноги.

Ещё около четверти часа проходила проверка снаряжения и оружия, были перепроверены запасы еды и воды. Всё сразу перенести оказалось невозможно, поэтому в первую очередь решено было нести раненных, которые не могли перемещаться сами, и только после них — все пожитки.

Безымянный приказал самоопределиться мужчинам, считающим себя самыми опытными в обращении с оружием, и скрытно занять позиции на развалинах вдоль дороги ниже лагеря и выше супермаркета, в который они направлялись. И того — с каждой стороны получилось по две огневые точки. Львиная доля физической работы досталась женщинам, бывшим в большинстве.

Переезд начался, когда истекли десять минут, данных охранению для выбора укрытий на случай боя.

— Всё, — скупо доложил самый пожилой обитатель лагеря глядя на старые командирские часы на запястье и поправил нелепый розовый рюкзак одетый на одно плечо.

В первую очередь женщины с трудом выносили носилки с ранеными и облучёнными. Их прикрывал беспамятствующий здоровяк, просто стоя посреди дороги с автоматом и закрываясь пленным, хотя с невысоким ушлёпком это не очень-то и получалось, и скорее, прежде практического, несло демонстративный смысл. Кроме перекрёстка, особого внимание было удостоено угловое здании, за которое был бой, любое движение в нём мгновенно прервало бы переезд.

Медик и Борисовна с автоматом остались с раненными на новом месте. Предупреждённые о странных уродцах, убитых в супермаркете на кануне, женщины скептически улыбались, но всё-таки были настороже. Стервозная тётка в очередной раз задумалась о правдивости рассказа и об искренности нового «знакомого», уж слишком всё не так, как обычно — не через одно место пошло, да ещё про мутантов каких-то городит. Подозрительно и всё тут!

Стоя здесь и сейчас над ранеными, «великий лидер» в юбке и вовсе осознала, что только что непонятно кто, взявшийся непонятно откуда, вывел из надёжного укрытия всех её подопечных, да ещё и вещи все собрать заставил. «Вот же дура старая!»- мысленно сокрушалась женщина — «Ни второй этаж не проверили, ни дверь в потёмках, в конце торгового зала. Всё! Отжили, если обманул, гад!». Когда на входе появились женщины с первыми ящиками и тюками, на плитку под ноги полетел уже третий бычок за десять минут.

До сих пор парень ни разу не видел всех обитателей лагеря вместе, сейчас же он насчитал семерых раненых и пострадавших мужчин, четырнадцать женщин разных возрастов, старшая из них Борисовна, младшая Лена и ещё девятерых мужчин, возраст которых на первый взгляд от тридцати до сорока и только одному явно за полтинник, хотя, скорее всего — значительно больше. Все выжившие потенциально способны держать в руках оружие. Только вот сначала надо объяснить им какой стороной оно к врагу, а какой в руки берётся, а то шуму будет…

…Да уж… Против полста вооружённых головорезов не попрут даже в глухой обороне…

— Что из себя представляет ваш лагерь? — парень требовательно спросил пленника, с силой дёрнув того за шиворот.

— Ну как… Несколько зданий, между ними мусор строительный, площадь вокруг наоборот — очищена от мусора, со внутренней стороны квартала даже две хрущёвки подорвали и расчистили, чтобы угрозы от них не было. Эм-м… — он отвлёкся, оглянувшись на несущих оружие мужчин — Так это вы ТРК и пост вынесли? — его удивлению не было предела, естественно, как и ответа.

— Какие слабые места у вашего лагеря? Что нужно, чтобы вступить в круг доверия или, хотя бы, в на торговлю или в бар попасть?

Пленник задумался на секунду, нарочно скорчив умный вид — уставился вверх, прищурил один глаз и сжал губы.

— А что мне с того будет? Вы же меня не отпустите, так ведь? Я слишком много о вас знаю, до сих пор мы думали, что вас больше, а тут одни бабы и раненные, — подонок совершенно верно осознавал текущее положение дел.

— Ты соврал уже дважды, говорил, что всего неделю с ними, а судя по тому как разговариваешь — довольно давно. Я тебя предупреждал о наказании, — у бандита появилось чувство страха, парень продолжал — Хочешь жить — отвечай.

Пленённый мерзавец явно расстроился от такого поворота событий, прикусил нижнюю губу и смотрел куда-то вдаль.

— Кстати, а чем это от тебя воняет? — ответом послужили напрягающиеся мускулы левой руки и груди сжимающих хама — Я понял! Я понял, понял! Не кипятись ты так, — здоровяк дал негодяю перевести дыхание — Короче, там все друг друга знают, новые лица появляются крайне редко на здешних развалинах, а если и появляются — то, как правило, быстро умирают. Чтобы с нашими мужиками дружить, нужно быть такими же крутыми или сумасшедшими, как и они. Хех! — мысль о крутизне отщепенцев, отравляющих жизнь, вернее существование, нормальным людям, была явно по вкусу глупому юнцу, даже не смотря на то, что ещё вчера его чуть не пристрелили свои же.

Гиганта впервые одолела настоящая брезгливость, такую, пожалуй, не смогли бы вызвать и жирные умалишённые людоеды, убитые им вчера. Рот наполнился слюной и захотелось сплюнуть.

Чистые глаза блеснули злостью от необходимости нахождения рядом с бесхребетным ничтожеством. Даже в нескольких минувших перестрелках у безымянного не возникало желания убить — это была сухая необходимость, но не сейчас.

…Червь…

Вереница выживших ещё несколько раз пересекала дорогу в оба направления, и с каждой ходкой их поклажи становились всё скромнее, пока добро не иссякло вовсе и переезду стал подвергаться откровенный хлам, вроде листов картона.

— Как добраться до вашего лагеря?

— От перекрёстка направо по широкой улице целый квартал, там будет такой же перекрёсток, только со светофором, крепость с той же стороны, что и пост, который сейчас ниже нас по улице. Ты всерьёз решил повести туда этот сброд-камброд? — его лицо перекосило непонятной гримасой, то ли насмешливой, то ли крайне удивлённой…

— Есть ли какой-нибудь пароль или знак, по которым вы отличаете своих? — это грозило стать самым трудным, голос безымянного привлечёт слишком много внимания, а вернее — завладеет всем возможным.

— Нет ничего такого, если ты не понравишься дежурящим охранникам — пристрелят, даже подойти не успеешь. Да и вообще, я же сказал, чужие редко у нас бывают, а своих всех знаем! — раздражённо гавкнул пленный.

…Интересная задача получается…