— Держи рот приоткрытым, это поможет тебе не оглохнуть.»- прозвучало наставление.

— Блин! А я всё стреляными гильзами уши затыкаю… — Лена попыталась выпендриться, но должного эффекта это не возымело — парень только раздражённо прищурился.

— Это тоже вариант.

Прогремел хлёсткий хлопок выстрела. Не попала. Пуля прошла выше мишени.

— Ещё раз.

Девочка вдавила холодный металлический приклад в щёку. Выстрел. Закрыла глаза. Слыша после первого хлопка только свист в ушах, она оглянулась ожидая подтверждения к повторению.

— Ещё раз! — ещё более громкая команда и ещё один хлопок.

После трёх выстрелов к ряду — мишень осталась нетронутой. Безымянный сел на корточки и принялся чертить пальцем прямо по пыли. Нарисовал прицел, как его видит стрелок и мишень за ним, стал объяснять, как совмещать три точки — мишень, мушку и целик.

— Давай ещё раз.

Отгремели ещё два выстрела, последним Лена таки разбила кусок стекла. От радости она аж подпрыгнула на месте и озарилась гордой улыбкой.

— Попади в тот обломок.

На этот раз целью стал фрагмент бетонной плиты лежащий на въезде на территорию перед супермаркетом. Как раз порядка ста метров. Девочка кивнула и подняла автомат.

— На этом расстоянии целься на чуть меньше чем на полметра ниже точки, в которую стреляешь, — здоровяк изрёк ещё одно мудрое напутствие.

Выстрел. Раза в два дальше обломка пуля вошла в развалину здания, подняв пыль. Ещё один. Пуля оторвала большой кусок бетона от цели и с визгом улетела в небо. Наставник положил сверху на автомат руку, давая понять, что хватит.

— На предохранитель, — указал на переводчик огня и Лена неуклюже передвинула его вверх — Когда стреляешь — держи рот открытым, ты забываешь об этом. Локоть не отводи в сторону, а прижимай его к туловищу. Старайся покрепче держать цевьё. Глаза не закрывай, нет там ничего страшного, обращай на это внимание при стрельбе, и старайся спину наклонять вперёд, а не назад, для этого одну ногу попробуй чуть вперёд выставить, но всегда будь готова побежать или упасть на землю.

Перечисленные титаническим голосом ошибки являются, пожалуй, основными почти для всех кто стреляет в первый раз. Подошедший, вопреки приказу, часовой молча кивал, хотя вряд ли почерпнул для себя, что-то принципиально новое. Как говорится, повторение — мать учения.

Весь день до самой темноты прошёл под звуки работы, а ближе к вечеру, когда канава была выдолблена в бетонном полу, в неё ребром под наклоном поставили воротину, подперев по бокам с обоих сторон мебелью, найденной в супермаркете, слева — стол, стоявший рядом, справа — разломанная на пополам полка торгового ряда.

— Щель, через которую раньше смотрели наружу — теперь стала бойницей, сама же дверь превратилась в щит, а наклон был нужен чтобы увеличить вероятность рикошета, — пояснил безымянный. И это было верно, учитывая, что стрелять если и будут, то снаружи, а там спуск, и так, угол под которым полетит пуля — становится ещё больше.

…Хотя, от чего-то покрупнее чем 5,45 — вряд ли поможет…

Найденные тела изуродованных мутировавших людей сместили неуверенность новосёлов трахом. Конечно же, вину в случившемся с несчастными, единогласно свалили на радиацию, а излишний жир на каннибализм и обилие соответствующей пищи.

— У того, что пол башки нет — чёрствый “бамбук” из глаза торчит! — заметил печенье один из сходивших поглазеть мужчин.

— Видать, не знал, чем жрать его, вот и ошибся трошки, аха-ха! — не удержалась Борисовна — Твоя работа, золотой? — парень лишь кивнул в ответ.

— О даёт… — пополз шёпот со смешками — В следующий раз в рот печенье клади, так хоть не убьёшь…

Люди как могли пытались справиться со всё появляющимися тяжбами и, естественно, получалось это лучше всего с улыбкой на губах и задорной шуткой.

Впрочем, сильно никто не печалился, ведь никаких других опасностей во всём супермаркете найдено не было, только большая металлическая дверь с круглым окном-иллюминатором, ведущая куда-то в темноту, на склады, скорее всего. Её решили до следующего дня забаррикадировать. Так, на всякий случай. Ближе к вечеру на втором этаже нашли тела российских военных добитых товарищами. Даже спустя почти полгода, на разложившихся трупах можно было различить следы поражения проникающей радиацией. Девушка медик приказала вытащить их наружу, используя листы картона и багор с пожарного щита, и сжечь где-нибудь в руинах, а после — похоронить прах под обломками, но только на следующий день.

Пленника привязали к турникету, который раньше обозначал начало зоны торгового зала.

— Меня покормят и попоят за два дня вообще? — следует отдать должное стоическим способностям подонка, он действительно просил пить впервые с момента пленения.

— Заткнись. Скажи спасибо, что картонку под задницу дали. Кстати, если те твари тебя ночью жрать начнут — ты верещи погромче, а то точно у нас сдохнешь!

— Борисовна, ёпть! Ты бы полегче, а то сбежит от тебя! Кстати, я тут нашёл тебе друзей резиновых, может пригодятся как опять пытать его будешь? — Николай, явно шутя, кинул пачку презервативов Борисовне, та поймал.

— Икс икс эль? Не, Коляш, спасибо, маловаты будут, — но всё равно сунула пачку в карман. Хитрая ухмылка выдала зарождение новой идеи в голове женщины.

— Коля, я же говорил, у неё больше! — мужики, кто был поблизости, разразились дружным хохотом, только безымянный ничего не понимал и никак не воспринял довольные взгляды окружающих доходяг.

Ужин состоял только из того, что не нужно было готовить на огне. Было принято решение, что обустройство очага станет первоочередной задачей для женщин на следующий день.

Спать народ лёг за стеной, огораживающей лестницу на второй этаж. Укутались кто во что, на холодный пол постелили принесённый с собой и собранный по всему супермаркету картон, и всё на него похожее. По приказу парня охранники дежурили один — сидя за возведённым укреплением, и один около спящих. Они должны были передать дежурство двум другим мужчинам после полуночи, а те будут стоять до рассвета. У самого входа для освещения поставили две керосинки, и ещё одну — на полку торгового ряда, поодаль от спящих.

Сам зачинщик переезда сел на кусок пластика около стены. Когда редеющие тихие ночные беседы затихли, парень позволил сну сморить и себя. Тяжёлая от мыслей голова опустилась на грудь…

Степь… Бескрайняя, выжженная, серая… Внезапно начала двигаться. Поначалу медленно, но с каждой секундой всё быстрее и быстрее. Редкие травинки-былинки понеслись мимо, а само движение приобрело ритм.

…Я скачу на лошади?…

Огромный тёмно-медный жеребец нёс своего седока по пустынным просторам. Там, где его копыто только что ступало и отрывалось от земли, всплеском крупных комьев взметалась в воздух сухая пепелистая почва и оседала редким туманом позади. Чем дальше — тем гуще и выше становилась непроглядная стена пыли.

Постепенно в этих частичках стали различимы лица, искажённые кричащими гримасами. Бесплотные перекошенные физиономии мужчин, женщин, детей разных возрастов, всё чаще мелькали между копытами, отбивающими ритм по мёртвой земле. Вот они начали выныривать из облака позади, вырываясь вперёд, почти к бедру коня, на мгновение становясь отчётливыми и не прозрачными, но немедленно уходили обратно в кружащий прах, исчезая в нём вовсе.

Пустошь сменилась пахотными землями, чернозём устлал поля, расчерченные плугами перед посевной. Почва стала мягкой и немного вязкой, но конь только прибавил скорости и ещё усерднее бил неподкованным копытом. Он довольно помотал длинной гривой и фыркнул. На его шее стали появляться мелкие блестящие капли, из-под передних копыт полетели брызги крови, которой истекала, кажется, сама Земля. Из-под задних — всё ещё взметались серые пепел и прах.

Кричащие лица сменились оскаленными черепами, и были уже не только сзади коня, клубы взвешенной в воздух пыли раскинулись от горизонта до горизонта. Везде, куда хватает взгляда, наружу пытаются освободиться головы покойников.